Лорд Реймонд Логан. Вернее, его светлость Реймонд Логан, герцог Деримонт, королевский кузен, сильнейший менталист королевства.
Обойдемся без титулов, сухо бросил его светлость, когда Лоренс, запинаясь (неслыханное дело), представил высокое начальство. Как у вас принято обращаться к сослуживцам?
По фамилии, коротко ответил шеф, взяв себя в руки.
Вот и отлично. Я буду рад, если меня не станут выделять. Вы не против, Донн? Хотя вас бы, признаться, я бы предпочел называть по имени.
Да он издевается? Можно подумать, у нас в Управлении служит как минимум полдюжины королевских кузенов, и с каждым из них я запросто болтаю после работы в пабе за углом. Но под насмешливым взглядом я вздернула подбородок повыше и процедила:
Договорились, Логан. И это никаких имен. Не принято.
Здесь я лукавила, ведь того же Гудвина могла назвать и Джоном. Но Гудвинпарень свой, привычный, а от чужака стоит ждать только неприятностей.
У вас есть еще вопросы, ваша ох, простите, Логан, стушевался бедняга Лоренс, или я могу отпустить офицера Донн?
Новый знакомый смерил меня очередным насмешливым взглядом.
У меня много вопросов. Думаю, мы могли бы обсудить их, например, за обедом. Что скажете, Донн? Согласны показать мне какое-нибудь милое заведение с хорошей кухней и невысокими ценами?
Если вы не против компании Гудвина, моего напарника, быстро ответила я. Мы уже договорились пообедать вместе.
Джон Гудвин? уточнил Логан, давая понять, что уже успел ознакомиться с личными делами сотрудников, работавших по делу Душителя. Хорошо, у меня и для него имеется парочка вопросов. Встречаемся у проходной?
Договорились, пробормотала я. А сейчас, с вашего позволения, я удаляюсь. Мне надо еще сдать отчет о деле Райена.
И объяснить Гудвину, как умудрилась втравить его в очередные неприятности. Какими бы ни были его планы на обеденный перерыв, их придется менять. И что-то мне подсказывало, что приятель новостям вряд ли обрадуется.
* * *
Джон вздохнул, посмотрел на часы и попросил подождать его несколько минут.
Срочно надо зателефонировать кое-кому, Донн. Не скучай, я скоро.
Он потрепал меня по плечу и вышел. Должно быть, побежал отменять свидание, назначенное на обеденный перерыв. На прошлой неделе он познакомился с очередной любовью всей своей жизни, о чем успел оповестить почти все Управление.
Волны безумной страсти захлестывали Гудвина примерно раз в три месяца. У него загорались глаза, он оставлял немыслимые суммы в цветочной лавке, заражал всех вокруг бодростью и радужным настроением. Насколько мне известно (а мужчины, как я с некоторым удивлением узнала, придя работать в Управление, любители посудачить не хуже женщин), Джону нравился сам процесс ухаживания. Цветы, шоколадные наборы, прогулки в парке. Если женщина отвергала его, то Джона это только раззадоривало, и он удваивал усилия по завоеванию неприступной дамы. Как только крепость сдавалась и Гудвин получал приглашение в спальню возлюбленной, его интерес остывал. На лице его все чаще появлялось тоскливое выражение, вечерами он старался подольше задержаться на работе, становился унылым и раздражительным. Потом роман сходил на нетДжон ухитрялся расставаться со своими женщинами как-то так, что каждая пребывала в уверенности, будто это она оставила надоевшего возлюбленного. А еще через пару недель Гудвин встречал очередную даму сердца, и все начиналось сначала.
Удружила ты мне, Донн, вздохнул он, вновь появляясь в кабинете. Хорошо еще, что у Анни в аптеке стоит аппарат и туда можно зателефонировать. А если бы ее не оказалось на службе?
Прости, покаянно произнесла я. Очень не хотелось обедать наедине с его настырной светлостью. Твоя Анни служит в аптеке?
Да, помощницей, пояснил Гудвин. Моет пробирки, рассыпает порошки, что-то в этом роде. Я с ней познакомился, когда зашел за мятными пастилками. Но лучше расскажи мне о герцоге, я-то его еще не видел. Чего следует ожидать, как думаешь?
Я поморщилась.
Пытается втереться в доверие, прикинуться своим парнем. Велел звать его по фамилии, представляешь? Ну, и напросился с нами на обед, но это тебе уже известно.
Не с нами, проницательно заметил приятель. С тобой. Не думаю, что его обрадовало известие о третьем сотрапезнике. Уверен, он собирался за тобой поухлестывать.
Я разозлилась.
Конечно, такая экзотикаженщина-полицейский. Будет чем потом похвалиться в столице. Вряд ли кто из его друзей успел одержать подобную победу. Актерки, танцовщицы, певицы, светские дамытаких в его окружении много. А вот сотрудниц Управления пока не попадалось.
Гудвин, прищурившись, с любопытством рассматривал меня.
И чего ты так раскипятилась, Донн? Что, столичный хлыщ произвел на тебя впечатление?
Это ты о чем?
Гудвин ухмыльнулся.
Посуди сама, Донн: я только высказал предположение. Его светлость просто пригласил тебя на обед, так? Скорее всего, он бы попытался закрутить с тобой, но вдруг я ошибаюсь? А ты разозлилась не на шутку, как будто он позвал тебя не в трактир, а в кровать. Или ты не все мне рассказала? Что утаила? Взгляды, намеки, попытки пощупать прямо при Лоренсе?
Негодование разом спало. Действительно, с чего это я взяла, будто Логан так уж стремится заполучить меня в любовницы? Должно быть, из-за того, что первые месяцы работы в Управлении сослуживцы мне прохода не давали. Заключались пари с безумными ставками на то, кто первым сумеет затащить меня в койку. Обо всем этом поведал насупленный, упорно отводящий взгляд в сторону Лоренс. И предупредил:
Будь осторожна, Николь. Конечно, со временем они свыкнутся с тем, что работают с бабой. Но не сразу. И если ты только дашь повод
Не дам, отрезала я. Скажите, шеф, а почему вы взяли меня на эту должность?
Вопрос занимал меня с того самого дня, когда Лоренс подписал бумаги о моем назначении. Ведь ему, действительно, проще было бы отказать мне.
Можно подумать, у меня имелся выбор, пробурчал он. Выгляни за дверь: видишь очередь из менталистов? То-то же, и я не вижу. Приди ко мне хоть один мужик с даром, тебе бы кроме должности машинистки или сотрудницы архива ничего не светило. Да и то сомневаюсь. Ссориться из-за машинистки с леди Доннто еще сомнительное удовольствие. Так я приобрел хотя бы ценного сотрудника.
Но у меня тогда сложилось впечатление, что шеф сказал вовсе не то, что думал. Хотя с бабушкой они действительно поругались, причем сильно, до разрыва дружеских отношений, из-за моей работы.
Эй, Донн, вырвал меня из воспоминаний голос Гудвина. Ты не уснула? Давай решать, куда поведем нашу столичную шишку на обед.
А что здесь думать? отозвалась я. Выбор небогатый. В паб его светлость не пригласишь, остается "Матушка Нильс". Вот туда и пойдем.
* * *
Небольшой уютный трактирчик "Харчевня матушки Нильс" спрятался во дворе за углом. О его существовании знали все сотрудники Управления и забегали время от времени пообедать или поужинать. Появлялись бы и чаще, но цены к ежедневным посещениям не располагали. У плиты стояла сама почтенная вдова Нильс, по залу степенно расхаживали с подносами ее дочери, а зятья следили за порядком и выполняли грубую работу.
Обед за мой счет, непререкаемым тоном заявил Реймонд Логан, усаживаясь за угловым столиком. Проставляюсь, как и положено новичку.
Гудвин хмыкнул, а я почувствовала очередной прилив сильной неприязни. Вот зачем, спрашивается, его светлость пытается изобразить из себя простого парня? Хочет втереться в доверие, выпытать побольше сведений? Повстречайся мы в иных обстоятельствах, он бы не удостоил и взглядом ни Джона, ни меня.
Пухленькая румяная светлокосая Луиза принесла меню, улыбнулась мне, Гудвину и зарделась под взглядом Логана.
А скажите-ка мне, красавица, немного развязно начал тот и подмигнул Луизе, что лучше заказать? Я человек в вашем городе новый, но о вашем заведении уже наслышан. Мол, вкуснее даже в ресторациях не готовят.
Я даже восхитилась столь неприкрытой лестью. А его светлость, похоже, тот еще лгун. Вряд ли он до обеденного перерыва слышал хоть слово о трактире.
Сегодня у матушки суп из бычьих хвостов, охотно ответила польщенная Луиза. Ох, и наваристый вышел. А еще рагу из телятины.
Я злорадно посмотрела на Логана: что, получил? Это не суфле из крабового мяса и не фаршированные трюфелями перепелки, здесь такими изысками не угощают. Но герцог и бровью не повел.
Значит, суп и рагу. Отлично. И бутылку красного вина на ваш выбор.
Рабочий день еще не закончился, скучным голосом вставила я.
Очень хотелось вывести королевского кузена из себя, посмотреть на его реакцию. А если повезетто и уловить хотя бы тень его настроения, обрывки эмоций. Вряд ли он такой непроницаемый, каким хочет казаться.
Небольшое нарушение правил не считается, особенно если о нем никто не узнает.
Гудвин рассмеялся.
А вы мне нравитесь, Логан. Полагаю, мы сработаемся.
Вот только я оптимизма напарника не разделяла.
Луиза принесла бутылку, стаканы, корзинку с ломтями мягкого белого хлеба с золотистой корочкой, расставила на столе, то и дело бросая взгляды искоса на Логана.
Сейчас подам суп, пообещала она.
Логан кивнул, разлил вино, дождался, пока подавальщица отойдет и велел:
А теперь рассказывайте. Все, начиная с того дня, когда обнаружили первый труп. И постарайтесь не упустить ни малейшей подробности. Начинайте, Гудвин, Донн дополнит, если что забудете.
* * *
Первый труп обнаружили полгода назад. Конечно, тряпичная роза во рту убитой навела Лоренса на нехорошие подозрения, но никто из сотрудников Управление в тот момент и подумать не мог, с каким опасным неуловимым сукиным сыном нам придется иметь дело. Меня вызвали на осмотр, но я не смогла обнаружить ни малейшего следа. Тогда все решили, что мерзавцу просто повезло. Тело двадцатилетней Розы Хельварес увезла в родную деревню строгого вида крепкая пожилая особатетка. Она ни проронила ни слезинки над столь трагически погибшей племянницей, только сделала правой рукой отвращающий беду знак.
Беспутная, как и ее мамаша, произнесла осуждающе и приложила платок с траурной каймой к сухим глазам. Та неведомо где сгинула, а вот девку ее мне хоронить придется.
У меня сложилось впечатление, что бедная Роза обретет свой последний приют на погосте возле предков, а не в общей яме для невостребованных тел, по одной лишь причинететушку чрезвычайно заботило, что подумают о ней соседи. Лишь боязнь людского осуждения заставила ее упокоить племянницу по-человечески, а не бросить труп в морге.
Конечно, Розу нельзя было назвать приличной девушкой. Не знаю, что рассказывали о ней родственники деревенским знакомым (и что она сама писала родне), но устроиться на работу по приезду в город ей не удалось. От таких же неприкаянных девиц, снимавших одну конуру на пятерых, Гудвин узнал, что наивная крестьянка подалась за лучшей жизнью. Пытала счастья в местном театре, режиссер которого высмеял глупышку, старалась пристроиться в ночной клуб, но в первый же вечер была освистана посетителями. Взятые с собой из дому деньги быстро закончились, и из меблированных комнат Розу выставили на улицу. Рыдающую девушку заметила на скамейке в парке Маммиизвестная сутенерша. Выслушав несчастную, пообещала устроить ее судьбуесли Роза будет послушной. Возвращаться в деревню и выслушивать теткины попреки и насмешки подружек та не хотела, вот так и оказалась в клоповнике среди "цветов улиц". С наступлением ночи обитательницы комнатушки вызывающе наряжались, ярко румянили лица и выходили на нехитрый промысел. Мамми они отдавали треть доходов, за что та договаривалась с выходцами из Нижнего города об охране. Однажды Вивиана, одна из девушек, решила схитрить и соврать, что заработала меньше, чем в действительности. На следующий день избитую Вивиану, с многочисленными кровоподтеками, заплывшими глазами и выбитыми зубами, доставили в городской госпиталь для неимущих, а на ее место Мамми и привела Розу.
О клиентах товарки никто из девушек ничего сообщить не смог. Вызванная в Управление Мамми хитро щурила небольшие глазки, притворялась смиренной и все повторяла:
Что вы, мистер, ничего я не знаю, просто сдаю девушкам комнатушку. Уж чем они себе на жизнь зарабатываютне мое дело.
Только лишь осознание того, что убийца вряд ли постоянно пользовался услугами Розы, удержало Лоренса от допросов с пристрастием. Он понимал, что сведений о мерзавце из Мамми не выжмешь по той причине, что ей самой ничего не известно, поэтому со вздохом велел отпустить сутенершу.
А еще через два месяца обнаружили новый труп.
Хильда Бакстон родилась в зажиточной семье. Отец ее занимался реставрацией мебели, считался одним из лучших мастеров графства. Дочери он постарался дать хорошее образование, мечтая выдать ее замуж "за благородного". И даже присмотрел подходящего жениха: отпрыска находившегося на грани разорения дворянского рода.
Эх, имелся бы у него еще и титул, вздыхал мистер Бакстон, сидя вечером со стаканчиком шерри в кресле-качалке. Ну ладно, каков уж есть. Грех жаловаться. Скоро моя девочка будет откликаться на "леди Хильду".
Мистрис Бакстон осуждающе качала головой и напоминала мужу, что жених беден, как церковная мышь.
Ерунда какая, отмахивался мистер Бакстон и похлопывал себя по солидному брюшку. Накопленного мной хватит, чтобы прокормить еще один рот. Да и много ли надо тощему юнцу?
В этом месте он начинал хохотать, а Хильда страдальчески морщилась. Ей вовсе не хотелось замуж за сутулого прыщавого Джефа, но спорить с отцом она не решалась"золотые руки" мистера Бакстона обладали немалой силой, а хорошую затрещину он считал лучшей воспитательной мерой.
Сбежать из дома Хильду подбила подруга. Минни давно уже хотелось перебраться в город покрупнее, где ее, несомненно, ждала карьера театральной звезды. Вот только денег даже на первое время ей взять было неоткуда, и тут подвернулся такой шанс: у Хильды-то шуршали в кошельке купюры. Девицы удрали из родного городка за две недели до свадьбы. Потрясенный Бакстон несколько дней пил горькую, а потом взялся за поиски. Нанял частного сыщика, и тот через месяц обнаружил беглянку в морге Управления. Оказалось, что две бесшабашные подруги устроились певичками в третьесортную забегаловку. Работали, само собой, по ночам, не брезговали и случайными связями. Не ради денег, нет: Хильда прихватила с собой из дома внушительную сумму. Просто самим себе безголовые девицы казались этакими роковыми женщинами, крутящими мужчинами как угодно. Безостановочно хлюпавшая носом Минни так и не смогла вспомнить, с кем ушла подруга в роковую ночь. А Лоренс повертел в руках прозрачный пакет с тряпичной розой внутри и выругался сквозь зубы.
Кажется, у нас неприятности, констатировал Гудвин. Очень большие неприятности.
Через месяц его слова подтвердились: в городском парке нашли третий труп.
Марию Демпински посетители заведения мадам Жозефины знали под именем Крошка Эм. Хорошенькая миниатюрная голубоглазая брюнеточка пользовалась популярностью. К мадам Жозефине ходили люди "приличные": не городские сливки, но и не всякий сброд. Мелкие лавочники, цеховые мастера и даже корреспонденты городской газеты. После опознания мадам Жозефина рыдала в кабинете Лоренса, трубно сморкалась в платок с вышитой золотыми нитями монограммой в углу и умоляла найти и покарать убийцу "бедной девочки".
И чего ее в парк ночью понесло? сокрушалась она. У меня все строго, встречи с клиентами только в заведении. Если узнаю, что кто обмануть меня пытаетсявыпру вон без разговоров. Но Крошка надежной девочкой была. Да и зачем ей о свиданиях на стороне договариваться, если у меня и надежно, и безопасно, да и платили ей побольше, чем прочим? На нее чуть не в очередь записывались. Вы уж найдите душегуба, мистер, а я за это благодарна буду. Хоть каждый день к нам бесплатно приходить сможете.
Лоренс поперхнулся и едва не проглотил свою неизменную сигару. Во всяком случае, присутствовавший при разговоре Гудвин клялся, что выплюнул шеф ее в последний момент и долго откашливался.
К убийце прилипло прозвище Душитель. Через месяц после смерти Марии возвращавшийся домой после смены ночной сторож обнаружил на набережной еще одно тело. И опять во рту задушенной жертвы красовалась тряпичная роза. Циничный заместитель Лоренса Найтон в сердцах бросил:
Садовник какой-то. Цветовод, мать его.