Так и есть, улыбнувшись, ответила Марианна. Он помогает Тимми. Входи.
Боб поднялся на ноги, когда женщины подошли к нему.
Так-так-так Похоже, здесь у нас кавалерия. Как поживаешь, малышка Лилли?
Казалось, Лилли была поражена.
Ты только посмотри на себя, Боб! Уже ходишь на вызовы.
Да ничего особенногоухмыльнулся Боб. Просто пытаюсь помочь.
Выражение обветренного лица Боба говорило само за себя. Мешки под глазами остались, но сами глаза были ясны и внимательны и светились гордостью. Темные волосы были аккуратно зачесаны назад. Он казался совершенно другим человеком, и это не могло не радовать Лилли.
Она повернулась к Марианне.
Ничего, если я на минутку украду доброго доктора? Остин сегодня неважно себя чувствует.
Ради бога, сказала Марианна и добавила, глядя на Боба: Боб, я безмерно тебе благодарна, она посмотрела на сына. Тимми, что нужно сказать?
Спасибо? неуверенно пробормотал мальчишка, переводя взгляд с матери на других взрослых.
Боб потрепал его по голове.
Не за что, дружок. Не болей.
Лилли провела Боба по коридору и вывела его на улицу.
Что не так с красавчиком? поинтересовался Боб, когда они оказались на кирпичной дорожке, ведущей к дому Доланов.
Яркое солнце стояло высоко в безоблачном небе, припекало. Лето в Джорджии было не за горамиасфальт уже начинал нагреваться, днем бывало весьма жарко.
С Остином все в порядке, ответила Лилли, заводя Боба в небольшую рощицу тополей, чтобы скрыться от посторонних взглядов. Мне просто не хотелось спрашивать о Губернаторе в присутствии Марианны.
Боб кивнул и посмотрел на витрины разоренных магазинов, на фоне которых ребятня играла в кикбол.
Насколько я могу судить, он стабилен. Все еще в коме, но дыхание нормальное. Кожа естественного цвета, пульс сильный. Думаю, он очнется, Лилли.
Кивнув, Лилли вздохнула и задумчиво посмотрела вдаль.
Я сделала все, что только смогла придумать, чтобы мы продержались до его выздоровления.
Ты молодец, Лилли. С нами все будет в порядке, потому что ты взяла все на себя.
Я просто надеюсь, что он очнется, произнесла она и еще немного подумала. Я не хочу, чтобы люди переживали или впадали в панику. Они и так не понимают, почему он так долго не возвращается с вылазки.
Не переживай, он выкарабкается. Он силен как бык.
Интересно, правда ли Боб верил в это? Серьезность и продолжительность искусственной комыБоб полагал, что ее вызвало сочетание гиповолемического шока, болеутоляющих и анестетиков, введенных больному в сложный период сразу после нападения, невозможно было предсказать. Насколько понимала Лилли, Губернатор мог как очнуться со дня на день, так и остаться в вегетативном состоянии до конца жизни. Ни у кого из них не было опыта в подобных вещах. И эта неопределенность сводила Лилли с ума.
Она хотела было сказать что-то еще, но тут заметила в отдалении звук тяжелых шаговкто-то быстро приближался к ним по ближайшему переулку, и этот звук прервал ее мысли. Обернувшись, она увидела Гаса, который спешил к ним. Невысокий, крепкий, он был так озабочен, словно только что получил повестку в суд.
Лилли, выдохнул он прямо на ходу, я тебя везде ищу.
Не торопись, Гас, в чем дело?
Тот остановился и отдышался, уперев руки в колени.
Они хотят использовать остатки бензина, который мы сохранили на складе.
Ктоони?
Кертис, Руди и остальные часовые, Гас посмотрел на Лилли. Говорят, он нужен им на стене. Что думаешь? Это последнее топливо, больше у нас не осталось.
Лилли вздохнула. В отсутствие Губернатора горожане все чаще обращались к ней за советомза решениями, за помощью, хоть она и не была уверена, хочет ли этого. Но если не она, то кто? Наконец она сказала:
Все в порядке, Гас Пусть берут. Завтра организуем новую вылазку.
Гас кивнул.
Боб взглянул на Лилли, и на его лице промелькнуло странное выражениесмесь восхищения, тревоги и чего-то еще, словно он знал об этой девушке больше, чем все остальные. Бензин стал кровью Вудберине только источником энергии, но и мерой их шансов на выживание. С расходованием топлива шутки были плохи.
Лилли посмотрела на Боба.
Все будет хорошо. Завтра мы найдем еще бензина.
Боб равнодушно кивнул, как будто понимая, что она не верит ни единому своему слову.
За следующие три дня они действительно нашли бензин. Лилли отправила небольшую группу стражниковГаса, Кертиса, Руди, Мэттью и Рэя Хиллиардана вылазку в одном из военных грузовиков. Их задачей было обчистить автозаправки возле разграбленного «Уолмарта» и две забегаловки «Пиггли-Уиггли», расположенные в этом округе. Они надеялись обнаружить несколько галлонов топлива в одном из подземных резервуаров. План Б заключался в том, чтобы слить как можно больше бензина из брошенных машин, которые за два года не разобрали по косточкам мародеры или беспощадная погода Джорджии.
Мужчины вернулись в среду вечером, измотанные, но довольные результатом: в сорока милях к востоку от города, возле Форсайта, они обнаружили заброшенный кемпинг. Позади клуба стоял гараж, запертый на замок с самого момента Обращения, а в нем оказалось несколько проржавевших гольф-картов и огромная бочка, наполовину заполненная неэтилированным нектаром богов. Там было почти полторы сотни галлонов бензина, и Лилли обрадовалась неожиданной удаче. Если расходовать его экономно и распределять разумно, на этом топливе Вудбери мог протянуть еще месяц или около того.
Остаток недели Лилли старалась как можно пристальнее следить за ситуацией, не замечая при этом, что события уже готовы выйти из-под контроля.
Глава пятая
В пятницу вечеромв тот вечер, который Лилли и ее приближенные впоследствии посчитают поворотным моментом, с юга пришел теплый атмосферный фронт, из-за которого в городе стало душно, как в теплице. К полуночи город успокоился и затих, большинство его обитателей заснуло на пропитанных потом простынях, но на стене осталось множество часовых, молча несущих вахту. Даже Боб Стуки сделал перерыв в круглосуточном дежурстве у постели Губернатора и теперь спал на койке в одном из соседних гаражей под гоночным треком. Только в госпитале, залитом ярким светом галогенных ламп, раздавались приглушенные сердитые голоса.
Я сыт всем этим по горло, жаловался Брюс Купер, шагая из стороны в сторону перед сломанными мониторами и каталками, выстроившимися у дальней стены лазарета. И кто только сделал эту стерву королевой? Она командует всеми, прямо как чертова Клеопатра.
Успокойся, Брюси, пробормотал Гейб, сидевший на стуле у постели Губернатора.
Больной лежал неподвижно и был бледен, словно манекен. Прошла неделя с момента столкновения Губернатора с той дамочкой с дредами, и все эти семь дней Филип Блейк почти не приходил в сознание. Никому не нравилось называть его состояние комой, хотя Боб и определил его именно так, но что бы ни терзало Губернатора, этот недуг, похоже, не хотел его отпускать. Филип пошевелился лишь дважды, да и то слегкаего голова несколько раз дернулась, с губ слетели несколько неразборчивых слов, но в обоих случаях он так же резко провалился обратно в сумрачный мир, как и вышел из него. И все же Боб считал, что это хороший знак. С каждым днем цвет лица Губернатора становился все более здоровым, дыхание нормализовалось и усиливалось. Боб увеличил дозу глюкозы и электролитов, поступавших через капельницу, и стал внимательнее следить за колебаниями температуры больного. Уже два дня термометр показывал тридцать семь градусов.
Что тебе не нравится? спросил Гейб. Она тебе ничего не сделала. Чем она тебя не устраивает?
Брюс остановился, сунул руки в карманы камуфляжных штанов и рассерженно вздохнул.
Я просто говорю, что никто не объявлял ее главной.
А кому какое дело? покачал головой Гейб. Она хочет побыть боссом, так пусть будет им.
Какая-то тупая девка из замкнутого сообщества?! воскликнул Брюс. Да она ничтожество!
Гейб поднялся на ноги. Спина до сих пор немного болела после стычки в переулке, произошедшей несколько дней назад. Сжав кулаки, он обошел кушетку Губернатора и встал нос к носу с Брюсом.
Так, давай-ка проясним кое-что. Ничтожная стерва, о которой ты говоришь, на днях спасла мою задницу. У этой ничтожной стервы яйца покрепче, чем у большинства мужиков в этом городе.
И что? И что, черт тебя дери?! глаза Брюса сверкали, он чуть не наскакивал на Гейба. Она умеет давить на курок. Большое, мать твою, дело.
Что с тобой, дружище? спросил Гейб, снова покачав головой. Встал не с той ноги сегодня?
Я пошел!
Брюс быстрыми шагами пошел к двери, сердито бормоча себе под нос изощренные ругательства. Он вылетел в коридор и хлопнул железной дверью с такой силой, что грохот еще долго отдавался эхом от плиточных стен.
Гейб несколько секунд стоял, ошеломленно глядя на дверь, как вдруг с другого конца комнаты до него донесся звук, от которого мурашки побежали по коже.
Лежащий на кушетке человек, похоже, заговорил.
Сначала Гейб решил, что ему почудилось. Впоследствии вспоминая этот момент, он пришел к выводу, что на самом деле услышал голос Губернатора в следующее мгновение после оглушительного хлопка дверью, но речь была необычно четкой и ясной, и он в первую секунду предположил, что ему лишь показалось, как раздался вопрос:
Давно?
Гейб повернулся к кушетке. Больной не шевелился, забинтованная щека все так же касалась подушки, изголовье кушетки было приподнято на сорок пять градусов. Гейб медленно подошел ближе.
Губернатор?
Движения не было, но вдруг, словно в ответ на вопрос Гейба, единственный оставшийся на лице глаз, выглядывавший из-за толстой марлевой повязки, задергался.
Сначала веко подрагивало лишь слегка, но постепенно движения становились все сильнее, и наконец единственный глаз полностью открылся и уставился в потолок. Еще несколько раз моргнув, он начал фокусироваться на окружающей его обстановке. Зрачок немного расширился при приближении Гейба.
Придвинув к кушетке складной стул, Гейб сел, положил ладонь на холодное и бледное предплечье Губернатора и заглянул в его единственный бегающий глаз. Сердце колотилось как сумасшедшее. Гейб смотрел в этот глаз так пристально, что практически видел собственное отражение в блестящей поверхности глазного яблока.
Губернатор? Вы меня слышите?
Больной сумел слегка повернуть голову в сторону Гейба и посмотрел своим единственным глазом на крепко сбитого мужчину с армейской стрижкой, склонившегося над кушеткой. Сухими, растрескавшимися губами он снова пробормотал:
Давно?..
Гейб был так поражен, что не мог даже сформулировать ответ. Жуткая секунда тянулась бесконечно, и он просто смотрел в изможденное, забинтованное лицо Губернатора. Затем он отогнал наваждение и очень тихо произнес:
вы без сознания?
Очень слабый, очень медленный кивок.
Гейб облизал губы, даже не понимая, что улыбается от радости.
Почти неделю.
Он с трудом сдержался, чтобы не закричать от счастья и не обнять больного. Может, позвать Боба? Хотя Губернатор и был на несколько лет младше самого Гейба, именно он был его шефом, его наставником, его компасом, его непререкаемым авторитетом.
Вы время от времени приходили в себя, сказал Гейб как можно спокойнее, но, наверное, ничего не помните.
Губернатор медленно повернул голову из стороны в сторону, словно проверяя свое состояние. Наконец он хрипло произнес еще одну фразу:
Вы нашли доктора Стивенса? он втянул в себя воздух, словно на этот вопрос ушли все его силы. Вы заставили его подлатать меня?
Гейб тяжело вздохнул.
Нет, он нервно облизал губы. Доктор мертв. Его нашли по другую сторону стены. Он сбежал вместе с этой стервой и ее друзьями но долго не протянул.
Губернатор ответил не сразу. Он с трудом сглотнул и неровно задышал через нос. Несколько раз моргнув, он уставился в потолок, словно ожидая, когда сгинут остатки кошмарного сна и холодный свет реальности прогонит прочь все тени. Через некоторое время он снова заговорил:
Этот засранец получил по заслугам, его глаз сверкал гневом, и этот гнев постепенно возвращал его к жизни, позволяя ему собраться с мыслями и осознать происходящее. Губернатор посмотрел на Гейба. Но, если доктор погиб, какого черта я еще жив?
Гейб встретился с ним взглядом.
Боб.
Зрачок единственного глаза Губернатора расширился от изумления.
Боб?! тяжелый вздох. Это просто смешно Старый пьяница? Да он и прямую линию не сможет провести, не то что залатать меня, он сглотнул. Голос прерывался, как мелодия с поцарапанной пластинки. От отказался быть ассистентом Стивенса, пришлось учить эту вздорную девчонку.
Гейб пожал плечами.
Видимо, у него было не так уж много работыи слава Богу! Он сказал, что вашу руку хорошо прижгли и что огонь дезинфицировал рану, но он хорошенько обработал все остальные повреждения, дежурил у вашей постели, давал вам антибиотики и еще что-то. Я точно не знаю. Насколько я понял когда она отрезала вам хм когда она полоснула вам мечом между ног, она не повредила крупную артерию, поэтому кровотечение было не таким сильным, каким могло бы быть, Гейб прикусил губу. Ему не хотелось вываливать на Губернатора всю информацию прямо сейчасон все еще был слишком слаб. Но, если бы она задела ее, вы бы точно не выжили, он сделал паузу. Глаз едва не загноился, но все обошлось, еще одна пауза. Боб сказал, она действовала очень аккуратно. Он полагает, что она хотела оставить вас в живых, как будто у нее есть на вас планы.
Правый глаз Губернатора вспыхнул чистой, неподдельной ненавистью.
Планы на меня?! он кашлянул. Нужно только дождаться вестей от Мартинеса, и я напишу целую книгу планов на нее!
Желудок Гейба скрутило. Он усомнился, стоит ли сообщать обо всем Губернатору, но все же сказал:
Э-э шеф Мартинес ушел вместе с ними.
Губернатор вдруг скривилсято ли от боли, то ли от небывалой ярости, вспыхнувшей внутри него, то ли и от того, и от другого одновременно.
Да я, мать твою, в курсе, что он ушел вместе с ними! судорожно вдохнув, он продолжил: Я понятия не имел, что доктор и его шлюха тоже решат сбежать, но у меня был план, он снова вдохнул и заполнил воздухом налитые свинцом легкие. Мартинес помогает им с побегом, а потом возвращается и рассказывает, где находится их хренова тюрьма, пауза. Если я неделю был в отключке он должен вернуться со дня на день.
Гейб кивнул. Губернатор протяжно выдохнул и посмотрел на замотанный бинтами обрубок на месте своей правой руки. В его глазу промелькнул ужас от осознания жуткой действительности. Отсутствующая рука посылала фантомные сигналы в плечо, а затемв мозг. Губернатор поежился. Он сжал пересохшие губы в тонкую линию, и Гейб заметил, как в темном зрачке глубоко посаженного глаза Губернатора промелькнуло что-то очень знакомое. Гейб не мог ошибиться. Губернатор вернулся. Будь это безумие, или сила, или инстинкт выживания, или просто подлостьпромелькнувшая в единственном глазу искра рассказала об этом человеке все на свете.
Наконец, Губернатор повернулся к Гейбу и добавил хриплым от боли и гнева голосом:
И когда это случится этой сучке от меня не уйти.
Остаток недели на лугах и долинах центральной Джорджии царила характерная для поздней весны жара. Было очень влажно, а беспощадное солнце днем превращало улицы в паровые бани. Так как кондиционеры требовали слишком много энергии, большинство обитателей Вудбери потело в тени дубов, обмахиваясь всем, что попадалось под руку, и уклоняясь от выполнения обычных обязанностей. Штерны придумали способ наморозить на складе льда, используя старый холодильник и при этом не расходуя электроэнергию понапрасну. Остин нашел витамины для беременных в одной из разграбленных аптек и теперь всячески опекал Лилли, следя за ее питанием и настаивая, чтобы она не перегревалась. Люди все так же перешептывались о побеге, об отсутствии Губернатора и о будущем города.
Тем временем Гейб, Брюс и Боб никому не рассказывали о состоянии Губернатора. Никто не хотел, чтобы горожане увидели, как в процессе выздоровления он передвигается на костылях, подобно жертве удара. По ночам они приводили его в квартиру, где он общался с Пенни и отдыхал. Гейб помогал ему навести порядокубрать как можно больше свидетельств о нападении, стереть самые жуткие следы и кровавые пятна, и в какой-то момент упомянул, что после побега управление городом взяла на себя Лилли. Губернатора впечатлил его рассказ, и к концу недели он решил встретиться с ней.
Об этом, конечно, не стоит и говорить, сказал ей тем вечером Гейб, который после наступления темноты привел Лилли в дом Губернатора, но никто не должен узнать ни о чем из того, что ты увидишь и услышишь. Ты поняла? Даже Остин не должен ничего знать.