Вибрации сообщают, что он не один. Из грота движется вереница человекообразных существи в то же время, онине люди. Пропорции их тел более удлиненные, они слепы, ведь веки грубо сшиты суровыми нитками зашиты рты и пробиты барабанные перепонки. Ничто не должно их отвлекать, они не должны ничего чувствовать-ощущать, ведь скоро они станут Спящими. Эоны, управляющие Ойкуменой. Гермес сам не знает, почему не может оторвать взор от их уродливых шрамов на груди в виде плотно сжатых складок.
Спящих ведут поводырикрошечные ангелочки со светлой мраморной кожей. Они бредут по песчаной тропе мимо Гермеса и умирающих роз. Воздух наполнен чарующей горечью, которую эоны жадно вдыхают плоскими ноздрямиединственным, что осталось из органов чувств.
Они доходят к высокой горе, выглядящей как идеальная хрустальная башня, и с трудом поднимаются по каменным ступеням вверх по спиралевидной лестнице. Гермес-Дита извергается пыльцой, как оргазмирующий цветок, и достигает вершины пика, где находится большое, опоясанное колоннами вместилище с прозрачной черной жидкостью. Этот резервуар похож на бассейн, но функция его совсем в другомэто цистерна Плеромы, место единения и силы эонов, место, в котором познается Гносис, и откуда управляется Эфир.
Поводыри ведут Спящих к заранее определенным местам с отметками на глянцевых камнях, и помогают спуститься в бассейн. Долговязые калеки погружаются в антиматерию по шею, лишь большие овальные головы трепещут над поверхностью, как початки рогозов на речном берегу. У первого из окунувшихся раскрывается складка-шрам на груди, являя большой уродливый глаз. Он налит кровью и светится. Такие же глаза открываются у всех остальных, наполняя резервуар струящимся изумрудным светом, который концентрируется в центрена Армогене, прозрачном нефритовом кристалле. Смоляная субстанция искрится. Гигантский луч устремляется вверхв темную туманность над головами. Враг еще не разбит. Но скоро эоны спасут свое будущее.
****
С востока нарастал гул, и Гермес-Афродита выбрался с поезда. Он оделся в чистые мужские вещи: подвернул кожаные штаны, стянув их ремнем на худом животе, надел толстовку, прячущую торчащую грудь без лифчика, а под низом оставил белые кружевные трусы. На ногахботинки с саламандрами. Выглядел он как субтильный подросток.
На звездном горизонте приближался квадрокоптер. Стальная машина, очень маневренная благодаря винтам, меняющим свое направление.
Аппарат завис, накрыв Гермеса столпом света. Его сканировали. Есть ли у них его данные? Его новые данные? Его биометрию могли изменить, неизвестно, что именно с ним сделали.
Неисповедимы пути Господни! прокричал он, вытянув руки вверх. Имеющий ушида услышит, что Дух приготовил церквам!
Квадролет снизился, свет померк.
Ясиндик Гермес! Я былаБЫЛ! оперативником у пастыря Арго, уполномоченного Святого мероприятия! продолжал он кричать. Это я отправил сигнал экстренной эвакуации!
Летательная машина качнулась, а затем помалу опустилась. В отворившийся люк выскочили четверо вооруженных мужчинони напряженно оглядывались, разойдясь по периметру.
Неожиданно энергично из мультикоптера вывалился высокий толстый мужчина и быстро оказался рядом с Гермесом. Витольд в эту смену случайно стал командиром эвакуационной бригады и с удовольствием продолжил бы руководить заготовительным отделом. «Травники», так некоторые напыщенные личности в Синдикате пренебрежительно их называлииз-за того, что они, помимо поиска материальных ценностей, собирали травы, корнеплоды и прочую растительность. Но Витольда устраивала его работа. Все испортил аппендицит Павла, уложивший главного «эвакуатора» на операционный столи теперь Витольд был не там, где хотел.
Где твоя метка? спросил он, дыша громко, но удивительно ритмично.
Синдик протянул руку, и толстяк просканировал запястье смартфоном. И выдохнул с облегчением, увидев высветившуюся анкету на оперативника.
Брат мой в истине, что здесь случилось? Где старейшина Стикс? Где священник?
Гермес выразительно взглянул на поезд.
Напала свора выродков, он прикусил губы до крови. Когда приор умирал, он попросил активировать датчик эвакуации.
Живых нет?! Витольд был потрясен, его конечности поразил тремор.
Мрази всех убили нам было не устоять.
Толстяк кивнул.
Понятно. Искренне сочувствую. Теперь Синдикат здесь все детально изучитно мой экипаж не имеет полномочий для проведения расследования, он натянуто улыбнулся, стараясь быть приветливым, но чувствуя, что ситуация не очень подходит для проявлений радости. Так что, мы можем улететь. Поехали?
Да. Поскорее бы домой, Гермес внимательно посмотрел на шею мужчины.
Витольд насупился. У него было плохое предчувствие, и он никак не мог понять, что здесь не так. Ладно, власть предержащие разберутся.
Отлично, Витольд подмигнул, что выглядело странно без сопровождения улыбки. Нас ждет Город Тысячи Дверей. Последнее чудо Светаи больше не будет, толстяк озадаченно взглянул на смартфон, запищавший десятком сообщений. Ух ты! Передают, что тебя ждет Коллегия, при этом спрашивает о тебе сам Тринадцатый. Ты что, важная шишка?
Гермес-Афродита молча кивнул, поспешив скрыться в зияющем люке квадрокоптера. Тринадцатый еще один шаг навстречу его план медленно, но верно исполнялся.
****
Ночь для Крыловой выдалась скандальной и бессонной. Сначала неизвестный поклонник бегом смылся из-под дома, оставив на пороге букет. Цветы, конечно, были красивы, и это было романтично, ноЭТО БЫЛА ЯДЕРНАЯ БОМБА! Она сразу опознала цветы из оранжереи мужа. И срезаны они были однозначно не Ильей. И логика, и интуиция подсказали ей на 99%, что это был Менаевучитывая услышанное с улицы собачье поскуливание, а также то, что только Гриша был настолько глуп самолично подписать собственный смертный приговор.
Естественно, Лена выбросила букет в мусорный контейнер, предусмотрительно прикрыв старой темно-бордовой кофтой, от которой также давно хотела избавиться. И правильно сделала. Илья явился ближе к полуночи, рвя и мечаон уже знал, что кто-то пролез под пленку и варварски срезал все осирии и часть герберов. Наверное, даже если бы она изменила мужу, то это разозлило бы его меньше, чем осквернение цветов.
Взбешенный Горин, наверное, часов до четырех буянил, ругаясь и разбивая все, что попадалось под руки. Разбудил и напугал Милану. Периодически уходил в Куб или звонил туда с проклятьями, требуя быстрей найти мерзавца либо обнаружить, для начала, хотя бы сами цветы. Опросил все патрули, видел ли кто-то нечто подозрительное, а затем приказал все перерыть в Илионе, и найти злодея. Битый час полковник стоял истуканом в теплице, и его глазы приобретали то демонический блеск, то блестели от влаги, словно он готов заплакать. В итоге, Крепость озарилась огнями, Шпигин с Сидоровым подняли по тревоге солдат и усилили патрулирование. Поисковая миссия похлеще, чем в «Очень странных делах», когда в Хоукинсе пропал маленький Уилл Байерс.
Крылова так и не рассказала мужу о букете. Жизнь научила ее, что иногдаи даже частолучше промолчать. А в данном случаеи подавно.
Когда-то она надеялась, что нашла в лице Горина поддержку и защиту. Даже успела порадоваться. Но это время давно прошло. Теперь она не испытывала к нему любвискорее, холодное равнодушие и даже презрение, все более цементированные с каждой свирепой ссорой и с каждым его новым ударом.
Озверелый муж-грубиян и наглый неуемный поклонник после нервозной ночи любые мысли о самоубийственном любовном треугольнике так паскудили настроение, что спасти ее могли лишь темно-красные ботинки с высоким берцем, серо-голубое ситцевое платье и короткий черный кожаный пиджак в тон колготкам. Что-что, а красивую одежду она обожала, и наряды меняла частоблаго, что лазутчики по заданию мужа постоянно проверяли все магазины, и привозили кучу фирменных тряпок нужного размера. Такое вот ее женское счастье и иногда оставаться на плаву позволял только этот комплект: Милана, работа и новые юпочки.
Вдобавок к весеннему ансамблю ученая надела темные очки, чтоб лишний раз не демонстрировать окружающим воспаленные глаза с мешками под ними. Несмотря на ночку, рано-утром она уже отправилась на работу. Победа над вирусом была рядом, и предчувствие чего-то грандиозного накатило, как обильный летний ливень. Как только завершится анализ субстанции из кейса, она выдохнет и уделит Милане времясделает выходной.
Я шокирована твоей тупостью! гневно сообщила она, встретив Менаева за мытьем ступеней на лестничной площадке. Уничтожить осириилюбимое детище человека, под чьей властью ты находишься о чем ты думал?!
Гриша покраснел как вареный рак, однако смолчал.
Ты подглядывал в окна? Ты извращенец и самоубийца! возмущалась Крылова.
Не понимаю, о чем ты говоришь, наконец ответил Менаев, и взял ведро со шваброй, намереваясь быстро исчезнуть.
Девушка преградила путь и нависла коршуномпока он стоял на две ступени ниже.
Гриша, ты чем вообще думаешь? У тебя мозги есть? она схватила его за плечи, и даже умудрилась потрясти их, прежде чем диалог был прерван звуком цокающих каблуков по старой коричнево-каштановой плитке.
Она едва успела отскочить от Менаева, как в предбанник вошел муж.
Ооу! удивился Горин. А я как раз иду к вам вниз, он пристально глядел на жену, которая отвернулась вполоборота.
Зачем ты к нам? буркнула Крылова, уставившись на ухо Менаева. Здесь нет твоих цветов.
Полковник проследил за ее взглядом, отметил, что выродок вздыбился, как на иголках, и усмехнулся.
Один мой цветок все же есть, не согласился муж. Что, Григорий, крепит тебя Елена Ивановна?
Не то слово, отозвался Менаев. Ваша супруга строгая и суровая женщина. Но справедливая, конечно.
У Крыловой брови взметнулись вверх. Женщина?! Но Горину это подняло настроение, и он впервые со вчерашнего дня раскатисто рассмеялся, схватил жену под руку и повел внутрьа она снесла это, не желая показывать Менаеву свои семейные проблемы. На полпути полковник обернулся.
Григорий, иди с нами. Общий сбор.
****
В комнате отдыха собрался персонал Крыловой и медики Ливановапомимо начмеда, наполнившего помещение ароматом мяты, и Свинкина, во врачебном корпусе числились еще несколько врачей, медсестер и санитаров. Горин занял место у настольного кулера, потягивая газировку из стаканчика, и ждал, пока все затихнут.
В воздухе витал запах страха, так как все уже были в курсе ночного ЧП. Но если они боялись чего-то абстрактного, то я боялся, что меня рассекретят. Жорик с Пушкиным вполне могли меня выдатьвместе или по отдельности. Вероятность этого была запредельно высока они могли, конечно, испугаться последствий, но вряд ли им за это грозила бы смертная казнь. С чего бы им меня покрывать? Поэтому еще ночью, когда Крепость оживилась рыскающими патрулями, я тайком собрал нехитрые пожитки, готовый удирать со всех ног в любой момент. Сука, ну нахрена я срезал эти гребаные розы?! Наверное, я бы уже и смылся, если бы не усилениеи полста метров невозможно пройти, чтоб не столкнуться с раздраженными вояками нос к носу.
В итоге, ночь я пережил, хотя желудок от нервов разболелся не хило и свернул меня в калачик. И, пока что обстоятельства складывались довольно неплохо. Горин не знал, кто срезал возлелеяные бутонытак как иначе он не сюсюкался бы со мной на лестничном марше. Это значило, что носатый старшина сотоварищи до сих пор не сдали меняи с каждым часом им будет все страшней это сделать. Но, конечно, все еще могло накрыться медным тазом.
Полковник окинул комнату взглядом, и я уставился на Зою, лишь бы не встречаться с ним глазами. Я бы не выдержаля и так с трудом сдерживал нервный тремор, ухватившись за подлокотники, и дышал не глубоко, но часто, опасаясь выдать себя даже этим.
Я всех приветствую. Знаю, что каждый занят важным делом, и рад, что вы уделили мне время. Поэтому, не буду томить, и перейду сразу к сути, деловито сказал Горин, спрятав руки за спиной. Как, должно быть, вы знаете, ночью был совершен вопиющий акт вандализма. Какой-то подонок или подонкикто-то срезал в оранжерее осирии и герберы, которые мы в этом году так тяжело взрастили
Он смолк и покраснел, его глаза застыли на большом глобусе в конце комнаты, очевидно, он сейчас вспоминал варварски уничтоженные цветы. Елена Ивановна кашлянула, и я не понялей это захотелось или она просто выводила мужа из мысленного ступора. Как бы там ни было, полковник пришел в себя и продолжил.
Наконец, эти прекрасные розы расцвели, и это стало знаком для насчто жизнь налаживается, что мы не пропадем что в Крепости мы в безопасности. Но какая-то мразьиначе не назовешьрешила уничтожить наши цветы, голос возрос, и казалось, что даже появилось эхо. Я прошу вас сообщить, вдруг что известно. И быть внимательными, возможно, вы увидете что-то подозрительное. К примеруцветы мы так и не нашли. Вы знаете, я щедро вознагражу человека ответственного и искреннего, который поможет общему делу. И жестко накажу скота, сотворившего такое
Я покрылся гусиной кожей и упер коленки в переднее кресло, чтоб ноги меньше тряслись. Антонов, сидевший там, недовольно обернулсямол, чего дергаешь кресло? Черт, он же привлечет внимание чокнутого вояки-флориста! Но и в этот раз меня спасла моя кармаГорин закончил выступление и направился к выходу.
Я выдохнул, да сделал это так громко, что мой вздох прозвучал на всю рекреацию, особенно учитывая тотальное испуганное молчание всех собравшихся. Полковник остолбенел в дверях, пристально посмотрел мне в глаза и развернулся назад. Я с ужасом наблюдал, как он приближается широкими шагами
Глава 11. Темный рыцарь
СУКА, НУ НАХРЕНА Я СРЕЗАЛ ЭТИ ГРЕБАНЫЕ РОЗЫ?!
В голове в ярких красках возникли десятки вариантов, как я буду наказани ни один не предусматривал продолжения моей бренной жизни. Меня несколько раз бросило то в жар, то в холод, пока Горин шел, кажется, что все волосы на теле встали дыбом
Полковник прошел мимо, вернувшись на свое спикерское место. На его лице возникла застенчивая улыбка, что было так странно и непривычно а затем он заговорил.
Чуть за этим кошмаром не забыл, что у нас впереди знаменательная датадень рождения величайшего драматурга всех врементого, который Уильям Шекспир, его рот растянулся до ушей, словно сама тема была необычайно приятной. Беда бедой, а мы должны поддерживать традиции.
Возникло перешептывание, сопровождавшееся иногда вздохами и смешками, даже Цербер отвлекся от блох и пару раз тявкнул.
Я вас прошу, продолжил Горин. Давайте в этот раз сделаем действительно красивое действо.
А в прошлый раз было не очень? подал голос Антонов.
Конечно, нет, мгновенно откликнулся полковник. Валера, ты был неподражаем в роли кентавра. Теперь ты мой любимчикты же знаешь.
Прозвучал смех, Антонов закашлялся и Крез рядом с улыбкой похлопал его по спине.
Илья Андреевич, я и мои люди заняты, вообще-то, Кареглазка кусала губы. Ты же знаешь.
Горин поморщился, глядя то на нее, то на Ливанова, который кивком подтвердил готовность участвовать в мероприятии.
Елена Ивановна, у меня есть специальное предложение, только для вас, он осклабился, и мне стало плохоможет, потому что не сумел опохмелиться? Как вы смотрите на микроскопическую сценку? Что-то такое Ромео под балконом у Джульетты? Знакомство Петруччо и Катарины из Укрощения строптивой? Или смерть Дездемоны, оболганной гнусным Яго?
Крылова вздохнула и прикрыла правую половину лица ладонью.
Илья, извини, это только твое увлечение.
Не-не-не! перебил Горин. Так не пойдет! Люди нуждаются в культурном досуге, он насупился. Мой дом, мои правила. Хватит с меня огорчений. Пожалуйста. Сценка должна бытьничего не знаю, и знать не хочу.
Он смял стаканчик и бросил в урну, после чего устремился вон. Сейчас он выглядел не как мужчина под пятьдесят, а как вздорный подросток. Очень опасный подросток, я бы сказал.
****
Гермес-Афродита встретил рассвет посреди бескрайней пустыни. Насколько было виднони одного деревца или кустика, лишь песчаные дюны да одинокие скалы. Встающее солнце слепило глаза, но пилоты уверенно вели квадролет дальше на восток. Витольд похрапывал, посвистывая носом. Учитывая объем его кишечникахорошо, хоть воздух не испортил.
Некоторые богобратья также дремали, но не вседвое бодрствовали, приглядывая за странноватым синдиком, пока тот обумывал свои планы, и непроизвольно царапался. У Гермеса безумно чесалась грудь, наверное, заживая после хирургических вмешательств. И раскалывалась поясницачто он тоже относил к послеоперационному лордозу. Пришлось даже принять болеутоляющее.