Лена, ты куда? Ты в порядке?
Она узнала и силуэт, и хриплый баритон мужа, смешанный с шумными выдохамиИлья курил в компании с капитаном Шпигиным. Это огоньки от их подкуренных сигарет напомнили ей лазерные прицелы Рядом стоял запыхавшийся Крезза начальницей пришлось бежать.
Конечно, рядом с мужем все представители сильного пола терялисьи это было применимо не только к капитану или старому ученому. Полковник Горин был высоким, атлетичным мужчиной не старше 50, но выглядел он так, что легко дал бы фору и соперникам помоложе. На лысой выбритой голове гордо красовался римский профиль. Гибрид Брюса Уиллиса и Дуэйна Джонсона Скалы. Мужчина фетиш. Правда, сейчас Лена уже не считала, что схватила удачу за хвосткак в 26-м. Их супружеские отношения давно пошли трещинами, и чаша эта если и была наполнена, то лишь болью и разочарованиями.
Горин сделал затяжку, и вспыхнувший кончик сигареты осветил его губы. Раньше они сводили ее с ума, теперь же губы мужа вызвали лишь воспоминание, как он неделю назад поздравил ее с днем рождения. Илья поднял жену в воздух, удерживая ягодицы огромными ручищами, и вошел внутрьгрубо, как матрос в карибском порту. Его полные губы пожирали Лену, сделав уши и волосы мокрыми от слюныхоть бери и выкручивай. На кухне до сих пор валяются сковородки и половники, сорванные со стены, куда он вдавил ее
Это был примитивный секс с идеальным самцом, и в то же времяс грубым, раздражительным человеком, не контролировавшим свою агрессивность. Она кончила, но было больно, а внутри, кроме семени, остался неприятный осадок, как после унизительного изнасилования. Забудь! Нафиг! Он нужен тебе!
С Артуром случилось что-то нехорошее. Илья, нужно срочно отправить за ним вертолет!
Стой-стой да погодь! оборвал ее Горин. Я знаю, что самолет Мчатряна пропал с радаров. Но рано вставать на дыбыпрошло-то минут десять.
50 минут, вклинился Шпигин, взглянув на часы, но сразу же умолк, встретившись с раздраженным взглядом командира.
Мы должны вылететь на его поиски! настаивала Крылова, терроризируя на запястье браслет из ярких резинок.
Где и как мы будем искать его посреди ночи?! голос Горина возрос, но лицо сохраняло невозмутимость. Я не буду рисковать своими людьми. Самое раньшее, когда сможем вылететьза час до рассвета. Часов в 5-6. Если у Мчатряна проблемыпусть свяжется с нами.
Босс, там же Паркер передал, что спутник засек вспышку с огнем, снова влез Шпигин, заискивающе заглядывая в глаза полковника. Пламя от упавшего самолета, вроде. Я думал, что мы полетим
Стив Паркер с форта Джефферсон, их давний друг, всегда помогавший с данными американских спутников. Горин метнул сердитый взгляд на капитана, и тот заткнулся, пока командир недовольно качал головой. Несомненно, это кошмар, если поблизости бродит маньяк с зениткой, сбивающий самолеты но сейчас он не был готов уступить своей жене.
Дорогая моя, ты же такая умнаяон сплюнул табак. Неужели ты веришь во всю эту хрень под названием «ковчег»? Это чтокорабль? Что за бред, елки-палки?!
Действительно, Крылова не знала, что такое Ковчег, но она верила Артуру. В голове снова прозвучали его утренние слова: «Я назвал его Ковчегом. Символически, конечно. Он необыкновенный, ты увидишь. Лена, с его помощью мы спасем человечество». Нет уж, мы обязаны лететь!
Илья, нам нужно это! А Ковчегэто вместилище, в первую очередь. Что конкретноя не знаю. Но, скорее всего, это лекарство. Чтобы это ни было, нам без негокрышка! Ледники таюттеперь и Колонии под угрозой. Нам срочно нужно это хоть что-то
Вместилище-хренилище, он с ухмылкой передразнил жену и ущипнул за задницу. А у нее от злости даже скулы свело.
Илья, как ты уже достал! Если сейчас же не отправишь вертолет, то завтра я сама улечу. И ты меня больше не увидишь, прошипела она. Серьезно. Артур нашел способ победить фуремиюа ты думаешь я даже не знаю, о чем ты думаешь? О своих осириях? О герберах? Или о Гамлете?
Она развернулась, чтоб уйти, но муж схватил ее за плечи и с силой прижал. Его наглый рот смял ее губы. Возмущение, злость и отчаяние смешались воединои она укусила его. Больше от неожиданности, чем от боли, Горин вскрикнул и отскочил.
Он покраснел от обиды, злости и унижения. В один широкий шаг достиг жены и врезал пощечину. Вряд ли он хотел бить сильно, но тяжелая мужская ладонь звонко опрокинула хрупкую девушку. Нижняя губа вспыхнула болью, едва сдерживая автоматический поток слез, Лена прикрыла ладонью окровавленный рот. Тяжело дыша, полковник всех оглядел.
Нашу маленькую ссору, наверное, будет правильней оставить между нами. Моя супруга бывает не сдержана, что иногда имеет последствия. Я уверен, что с возрастом это пройдет.
Шпигин кивнул, Крез уставился в пол, а Крылова смерила мужа презрительным взглядом.
Я вылечу с командой через час, он уже испытывал досаду из-за произошедшего, хотя себя виноватым не считал. Это в сотне километров от нас, возле Межника. Если ты летишь с намиумерь свой пыл и успокойся. Мне не нужна на борту истеричка.
Все ушли, а Крылова застыла под дверью Куба. Межник? Теоретически где-то там сейчас находился Мчатрян и его Ковчег. Лишь бы он не погиб лишь бы он дождался ее
****
Мне приснилось, что мама жива, и пришла домой. Она очень красивая и наряднаяпраздновала день рождения на работе. По тротуару стучат ее каблуки, ветерок колышет платье, а водители оглядываются на Ольгу Петровну из своих машин. Мама счастлива, как тогда, когда отец еще был преуспевающим редактором местной газеты, у нас была шикарная квартира в центре, «ниссан» в рассрочку, а фамилия «Менаев» еще не была подвергнута остракизму.
Она входит во двор и кашляет, будто поперхнулась. И, что странно, кашель не прекращается. Стук каблуков сменяется шорканьем. Внутри дома какой-то парень подскакивает к двери и закрывает ее на замок и засов. Мама дергает за ручку, стучит, но парень стоит и не шелохнется. Мама бьет в дверь изо всех сил, кричит и плачет, просить дать ей увидеть детейно парень неумолим.
Я возмущен. Я хочу подойти и набить рожу этому наглецу. Но не могу этого сделать. Я вынужден бесконечно долго смотреть, как страдает моя мама.
Я хочу хотя бы посмотреть на него, но не вижу его лица, пока незнакомец не оборачивается на плач внутри домаэто рыдает Танюша, запертая в спальне. Я вижу его лицо, я вижу, как испуган этот парень. У него на глазах слезы, хотя это совсем не оправдывает его поступка.
Я вижу, что этот паренья.
****
Кошмар вырвал меня из дремоты, и я опять возненавидел себя. А затем понял, почему вообще проснулсяТанюша задыхалась и кашляла на весь спортзал, при этом сотрясались и ее новая серьга, являющаяся, по сути, оторванной головой Дракулауры, и красные брови, непонятно чем нарисованные. Этот противный мейкап с серьгой сотворила Марина, и я уже даже не спорю с нимиэтим курицам все равно, что брови словно намазаны менструальной кровью.
Прошло два часа после того, как солнце село, а Калугин торопливо упрятал нас в школуближайшее подходящее убежище. Мне так и не удалось найти лекарства для Таниединственная аптека по пути давно была разграблена. Поэтому я перенервничал и щедро полил сестру отборной руганью из-за глупости, повевшей ее под мост.
Признаюсь честно, с одной стороны я надеялся, что она сможет выдержать, дотерпеть до утра, и тогда я смогу поискать лекарства в других аптеках этого города. Но была и другая сторонатемная, которая упорно нашептывала: так ей и надо, дебилке; ее песенка спета; она уже давно не жилец на этом свете; без нее будет проще и легче
Не осуждайте меня. В 19 лет столкнуться с пандемическим армагеддоном, имея на шее малолетнюю сестру с проблемным здоровьем я и так постарался изо всех силна славу, это точно. Выжил сам, и дал жить Танюше.
А теперь мои силы иссякли. Каждый день я ждал, что она умретили от приступа, или от кракла, или от какого выродка наступит на гвоздь и скопытает от заражения крови. Она обязана была умереть, у нее не было шансовя был уверен в этом.
Я уже полностью был готов к ее смерти, и пережил бы это без всяких сантиментов. Но я не был готов стать виновником ее смерти. Ни совесть, ни мама в моих кошмарахони не простили бы мне такого. А потому я продолжал упорно тащить эту ношу. Нет-нетне стоит сразу навешивать на меня ярлыки конченого брата. Такое отношение к родственникам было вполне обыденным и нормальным до последних полутора столетий. Цари убивали сыновей, сыновьяих, а матери сливались с детьми в экстазе аристократического инцеста. И больная сестра была бы в те времена наименее важным вопросом. Сбросить в пропасть, и делов-то. Как там кричат? СПААР-ТААА?!
Проклиная всех и вся, я вскакиваю с пенопласта, служащего ложем, и даю Тане аспирин. Она давится им, и рвет. Правда, от аспирина было бы не сильно много толку.
Ее дыхание тяжелое, с хрипами, но кашель немного поутих, и она прилегла. Я положил рядом альбом с собачьей выставкией нравится его рассматривать, она всегда успокаивается. Но сейчас Танюша не хочет его листать, видать, ей сильно худо.
Гриша, только не бросай меня. Ты же знаешь, еще немного, и Колонии, она бредит, ее обычно живой говор лесной птички превращается в пугающее хрипение. Не бросай мама хотела, чтоб мы были вместе
Манипулирует. Такая мелкая, а давит. И это проклятое обещание оно преследует меня как злой рок. Я пообещал Танюше довести ее до колоний в Арктике, чтоб она получила врачебную помощь, еще год назад, кажется, как раз в апреле 2027-го, когда мы встретились с Калугиным. Именно тогда, поддавшись ее уговорам, я и согласился присоединиться к путешествию ублюдков.
Сами того не желая, мы привлекли внимание Латышева, который скрупулезно вырезает крестики на пулях. Он приподнимается и поглядывает на Танюшуего лицо невозмутимо, но это только на первый взгляд. Чтоб вы понимали, с кем я имею дело, я немного копну в его анамнезе.
Латышевневысокий коренастый мужик лет сорока. Он смуглый и черноволосый, с крупными чертами лица, среди которых затесался длинный крючковатый нос. Он крепкий и сильный, его шея и руки испещрены вздутыми венами, а особенно ногиони у него постоянно перемотаны эластичными бинтами. Варикоз, кажется. По ночам ноги болят, и тогда он сыпет проклятиями направо и налево. Еще он увлекается рисованиемпо большей части, черно-белой графикой. Калугин учился с ним несколько лет в одном классе и говорил, что в детстве Сильвестр ходил на кружок рисования к какому-то известному художнику.
До Вспышки Латышев жил вместе со сварливой матерью, как раз по соседству с Зинаидой Дмитриевной, матерью Калугина. Он был холостым, запуганным охранником в местной тюрьме, любившим издеваться над собаками и кошками. А когда наступил Конец Света, Латыш слетел с катушекзадушил мать и бродил по городу, убивая выживших и насилуя женщин. Первое время он даже создал гарем, пленив несколько особей в подвалепока не закончилась еда. И тогда он пошел на то, о чем другие боялись и подумать. Сначала он съел всех животных в своем родном мухосранске, а потоми свой гарем. Он уже подыхал, доедая червей и личинок, когда его нашел Калугинпожарный с комплексом супермена, вернувшийся за матерью. Зинаиды Дмитриевны уже не было, зато был сосед-одноклассник. Вскоре Сильвестр стал правой рукой Толика в шайке ублюдков. Кажется, именно он и придумал им такое название.
Мне неохота лишний раз пересекаться с Латышевым, но приходитсярядом с ним лежит Калугин. Толик еще не спит, слушая радио и разглядывая карту. Не знаю, что он там слышит в наушниках, возможно, передачу с Новой земли, но сомневаюсь. Они редко подают голос. Скорее всего, он мониторит эфир для выявления таких же выживших радиолюбителей.
Толя, добрый вечер, рядом с ним подкуриваю я. У нас есть нитроглицерин? Вообще, что-нибудь от сердца?
Калугин поднял на меня свои глаза, поправляя очки. Его палец нащупал на приемнике кнопку громкости, и прижал, останавливая белый шум.
Менаев, если бы было, то я бы уже дал.
Мало ли. А вдруг ты забыл? Ты же меня недолюбливаешь.
Нет, не чуди.
Что, нет? Тогда нужна вылазка. Мужикам делов на пять минут.
Из-под фуфайки выдвинулась немецкая челюсть Феди Сорокинаон из-за нее получил прозвище «Фриц» так звали всех фашистов в старых советских фильмах. Прислушивается. Латышев ухмыляется, также подслушивая наш разговор. Калугин снял наушники.
Гриша, никто никуда не выйдет. Это правило, которое мы не нарушаем.
В жопу правила. У меня сестра умирает. Ей нужны лекарства.
Калугин покачал головой, сжав губы, что на его мимическом языке означало категорический отказ. Латышев встал и с удивительной проворностью оказался рядомон был так близко, что я рассмотрел на его носу короткие черные волоски, лоснящиеся от жира. Его мелодичный ругательный голос напомнил мне собачий лай.
Гитлер, ты дебил?! Никто никуда не сдвинется. Если тебе надосам иди, сообщил он.
Селя, иди на хер! огрызнулся я. Я тебе и не предлагаю. Пойдут Щербинин и Сорокин.
Лицо Сильвестра свело судорогой, но его охладил взгляд Калугина. Фриц отрицательно замахал головой, а Щербинина не былодежурил в фойе у дверей. Толик повторил свою ахинею.
Мы никуда не ходим ночью. А вот утром ты сможешь обойти хоть все аптеки.
Ожидаемо, этот путь оказался ложнымя понял, что разшевелить этих конченых чертей не удастся. И я направился к Щербинину.
Я нашел Саню у темного окна, где он одновременно дежурил и наслаждался запахами кулинарных изысканий Иваныча и Марии Ивановны, тушивших собачатину неподалеку. В фойе было так темно, что я увидел только огромный силуэт и белки его глаз.
Саш, нужно найти аптеку. Танюше плохо, она не доживет до рассвета, я сразу перешел к делу.
Нужно потерпеть до утра, зевнул Саня, погладив жидкие серые волосы.
Мы не видели никаких следов, кроме собачьих, поэтому теоретически там вполне безопасно. Я буду твоим должником, я заискивающе заглядывал в то место, где были его глаза.
Щербинин ссутулился и заерзал на стуле, шурша пенопластом под задницей. Не доволен.
А что Толик?
Как обычно, я замялся, чтоб зевнуть с ним в унисон. Поверь, если бы такое было с его женой
Не, Гришбез обидно придется ждать.
Саша, я тоже пойду!
Но Щербинин уже демонстративно отвернулся к окну, давая понять, что разговор закончен.
Сука, ты тоже меня что-нибудь попросишь! не выдержал я, быстро исчезая в двери.
Я вернулся как раз к новому Таниному приступу, хотя надеялся, что мы протянем до утрадеваться было некуда. Но ее состояние не хотело стабилизироватьсяминут 15 она задыхалась, рвала и покрывалась обильным холодным потом. Она посинела и была так слаба, что даже не могла перевернуться. С большой долей вероятности новый приступ станет и последним. Латышев зло выругалсявидите ли, мы мешали ему спать. Калугин сделал вид, что ничего не видит и не слышит. Ничего, ребятки, земля круглая, у меня тоже будет шанс отплатить вам такой же монетой.
Я не хотел выходить наружу. Танюша обречена, и я давно это знал. Но должна ли она умереть сейчас? От банального сердечного приступастенокардии, или как там оно называется? То, что я чувствую, похоже на совесть. Это мой редкий гость и то, что заставляет людей делать глупости во имя каких-то странных моральных принципов. Внутреннее ощущение добра и зла. У меня мандраж, я остро чувствую свою обреченностьведь мне придется это сделать.
Танюша блюет и отключается. Лариса вскочила как ужаленная с фуфаек, на которых спала, и прокричала невнятное: «Он рядом! Суровый Боже!». Повторяется вчерашняя история. У нее бешенство матки и это уже всех достало. Даже Готлиб очнулся от своего сна и беспокойно выглядывает из клетки, нервно шлепая хвостом по прутьям. Иваныч и Галина Ивановна бросились успокаивать умалишенную. Лучшего момента не будет, поэтому я сказал Марине, что иду в сортир, и это будет серьезное длительное мероприятие. Я ей почти не соврал.
Для храбрости и чтоб заглушить глас разума, вопящий о моей невероятной глупости, я принял содержимое пузырька с эхинацеей. Хотите научиться разделять добро и злонажритесь.
На мнепочти пустой рюкзак и обычная экипировка. Вязаная черная шапка, кожаная куртка и утепленные штаны, толстый картон обмотан на предплечьях и лодыжках. В чехле на правой голенистарый Кракобой. И модные ботинки с ящерками на подошвах.
Я полностью обработал себя аэрозолем от насекомых и с печалью посмотрел на найденную дверь в кабинете трудового обучения. Железная, тяжелая, покрытая ржавчиной.
Страх никуда не делся, но пить больше нельзяя должен оставаться внимательным. У меня дурное предчувствие, но так было всегда, когда я рисковал. Обыкновенная трусость. Все будет хорошо, если я подготовлюсь, буду собран и осторожен. Так было всегда после Вспышки.
Танюшаобуза. Она раздражает и бесит. Когда-то я прятал от нее найденные сухофрукты, а однажды втихаря слопал шоколадкутам на двоих было мало. Но она моя сестра. Она не сильно близка мнено ближе никого и нет, я не завожу друзей пачками. Ладно, я сделаю это для нее. Снова. В память о маме. И это будет в последний разобещаю самому себе.