Может, примем душ вместе? решила девушка сменить тактику. Попробуем что-то новое.
Это ничего не изменит.
Кукла снова ничего не ответила, обошла меня и принялась стягивать платье.
Даже так? снова приторное мурлыканье.
Тем более так. Уходи, Ника, мне надо работать.
Мудак! взвизгнула девушка и попыталась залепить мне пощечину. Я перехватил руку, поправил платье.
Как скажешь.
Ты пожалеешь.
Едва ли, покачал головой и подтолкнул Веронику в сторону коридора.
Она схватила сумочку, швырнула мне под ноги ключи и выскочила за дверь.
За руль не садись, посоветовал перед тем, как закрыть дверь, и все-таки отправиться в душ.
Пицца наверняка бесповоротно остыла.
Я жевал разогретый в микроволновке ужин и меланхолично просматривал информацию, которую к этому моменту успел найти Тим. Хакер пробил Инессу, Сашку, Дуба и еще нескольких ребят. Ничего интересного в документах действительно не было. Так, незначительные косяки, но не более. Но файлы были достаточно поверхностными, глубоко Крок еще не копал, просто не успел. Поэтому списывать пока со счетов хоть кого-то было рано.
В четыре часа утра я закрыл ноутбук и набрал Саныча.
Я тебя убью, донеслось мне в трубку минуты через четыре.
Зло бессмертно, отчеканил ровно, сжимая переносицу.
Хоть по делу звонишь? Нашел что-то?
Да и нет.
Яр! рыкнул как-бы-начальник.
Пока ничего не нашел. Звоню по делу. Мне на охоту надо, Саныч.
Твою ж и тишина. Долгая тишина. Почти мхатовская пауза.
Саныч
Я думаю, оборвал меня мужик. До шести утра потерпишь?
Зависит от цели.
Сильных сейчас нет никого. Но в шесть будут брать наркопритон, адрес отправлю и группу предупрежу. Только главного не трогай, наступила моя очередь молчать. Долго молчать и думать.
Мне не нравится тишина, ты еще там? поинтересовался Саныч.
А мне не нравится твой вариант. У меня есть свой, лучше. Скажи, с Емельяновым уже все закрыто?
Ты Я не смогу провести тебя. Не так быстро.
И не надо, оборвал я друга. Сам разберусь.
Ты уверен?
Да.
Прикрыть надо?
Нет, к часам восьми утра должен управиться.
А по делу совсем ничего?
Ничего такого, о чем тебе следует знать. Скажи, ты Сухарева давно знаешь?
Прилично. Он нормальный мужик и едва ли связан с делом.
Может быть, пальцы отбивали дробь на крышке Мака. Ладно, мне пора, Саныч. Как только что-то появится, сообщу. Но ждать тебе придется до-о-о-лго.
Господи, какой же ты
Гад? хмыкнул я.
Именно, послышалось такое же хмыканье в трубке. Иди уже, удачной охоты.
Ага, еще скажи: «ты и я одной крови, бро»
Нет ты не гад, отозвался типа начальник, тызаконченный засранец!
Как скажешь, я отключился и поднялся с пола, надо было, действительно, поторопиться.
Казенная форма выглядела так, будто ее сначала неудачно постирали, потом так же неудачно высушили, а уже потом ее старательно пожевала собака. Я скривился, и тут же передернул плечами.
Сноб. Какая тебе разница, как выглядит форма? Не на прием собираешься, в конце концов, и даже не на прогулку.
А уже через час я заходил в камеру Емельянова. По удачному для меня стечению обстоятельств, в одиночку. Мужик не спал, лежал на спине и смотрел пустыми глазами в щербатый потолок, очевидно, считая трещины. Хотя я сильно сомневался в том, что он умеет считать. Сзади меня неподвижно стояли охранники.
Выйдите и останьтесь у дверей, едва повернул я голову вбок.
Но
Выйдите, прямой приказ. А моего прямого приказа ослушаться еще никто не мог. Я действительно иногда напоминал себе старого, мудрого, бесполого Каа. Такой же древний и такой же безразличный почти ко всему, кроме охоты.
Охрана подчинилась и закрыла дверь.
Емельянов слегка приподнялся на локтях, склонил голову сначала в одну, потом в другую сторону, невероятно тонкие губы превратились даже не в нитьв паутину. От него тянуло болезнью еще сильнее и еще больше, чем когда мы встретились впервые.
А я тебя помню, левый уголок губ мужика, словно сам по себе, пополз вниз, правая сторона лица при этом осталась неподвижной, тыдобрый доктор. Почти как Айболит, тебе только пиявок в банке не хватает. Зачем ты пришел, добрый доктор?
Дать то, чего ты хочешь больше всего, наконец-то удалось поймать взгляд Емельянова.
Все. Отпрыгался. Урод.
Смотри внимательно, не отвлекайся, протянул я, а заключенный уже начал вставать на ноги. Его безумие было огромно, его темнота еще больше. Мне почти не терпелось ее коснуться. Ждать было невыносимо, но необходимо. Надо, чтобы она полностью показалась, чтобы не осталось и капли.
Я не отводил взгляда от тусклых зеленых глаз и показывал ему его же жертвсвязанных, изломанных кукол с гримасами ужаса на изувеченных лицах, ожогами. Емельянов любил не просто причинять боль, нет, это было для него слишком просто. Псих любил пытать. И совершенствовался с каждым убийством все больше и больше, все изощреннее и страшнее становились его пытки. Род занятий он себе выбрал под статькиллер. Хорошего, профессионального стрелка поймать обычно невероятно сложно, но Емельянов профессионалом не был, был просто безумцем, поэтому его и взяли. И вот уже как год он сидел в одиночке на пожизненном.
Мужик стоял и смотрел мне в глаза, и левая сторона его лица теперь кривилась в улыбке, а я наконец-то смог почти ощутить на языке вкус его темноты и безумия. Жженый сахар, не карамель и даже не сироп. Это был именно жженый сахар, почти превратившийся в угли. И каждый раз, убивая, именно этот вкус Дмитрий чувствовал на языке. Сладко-горький жженый сахар. И крики убитых стояли у меня в ушах: за все надо платить. Я давно к этому привык и научился почти не обращать внимания.
Пора.
Я положил руку Емельянову на плечо и улыбнулся. Мужик дернулся, глаза его распахнулись шире, я не чувствовал и не слышал ничего. Только жженый сахарвкус его безумия. Безумия, которое даст мне энергию и силу, без которого наружу вылезет мое собственное. И оно будет гораздо страшнее, чем все то, что может представить себе мужик, сейчас пытающийся вырваться, вынырнуть из моих глаз, освободиться от мои рук.
Скорее всего, он кричал, скорее всего, кричал громко.
Но меня это мало волновало, я смаковал и впитывал каждый кусочек и чувствовал облегчение, ощущал, как утихает голод, успокаивается и сворачивается крупными кольцами гад внутри. Хорошо.
Емельянов мешком с дерьмом свалился к моим ногам спустя каких-то пять минут, дернулся несколько раз, что-то прохрипел. Его глаза закатились, а левая сторона сейчаснаверное, впервые в его жизнибыла похожа на правую. Я ткнул тело носком ботинка, подождал еще несколько минут и стукнул в дверь.
У него сердечный приступ, поймал я взгляд сначала одного из охранников. Проводите меня на выход и возвращайтесь.
У него сердечный приступ, повторил другому ровно то, что сказал и первому, достал из кармана мобильник и набрал смс Кроку, сообщив, что ухожу.
Каждому встреченному на пути охраннику я повторял одно и то же: «Здесь никого не было». И каждый встреченный охранник или неспящий зэк отрешенно кивал.
Я же чувствовал удовлетворение и холодное спокойствие. Охота прошла удачно. Больше меня ничего не волновало. Я насытился.
Глава 3
Мара Шелестова
Я проводила Волкова и поспешила в дом. Думать о мужике или анализировать Ярослава сейчас не хотелось. Вообще. Его взгляд я продолжала чувствовать на своей спине даже после того, как Кит перебинтовал мне руку. Очень спокойный и невероятно холодный взгляд. Так даже призраки не смотрят. Гадко.
Да и потом, некогда мне думать: у меня все еще дующиеся друг на друга близнецы и балерина-не-балерина с потерей памяти.
Но сначала близнецы. Девушке надо дать еще немного времени, чтобы она пришла в себя.
Я без стука зашла сначала к Ксюхе, потом к Косте и позвала ребятню к себе. Оба скуксились, но все-таки за мной пошли.
И долго это будет продолжаться? выгнула бровь, садясь на пол.
Мара, простонал мальчишка, устраиваясь рядом, но она действительно первая
Когда меня интересовало, кто первый начал? посмотрела на Ксюшу и похлопала ладонью рядом с собой. Краказябра наморщила курносый нос, но все же села. Вот и отлично. А теперь говорите.
Но, Мар, возмутилась было Ксюша, я демонстративно улеглась на спину, заложив руку под голову.
Да что тут говорить? Она мне какой-то своей фигни в комп наставила, я заколебался выковыривать!
Мне надо было проверить, как она работает. Зачем ты в исходный код полез?
То есть как это зачем? Ты издеваешься? вполне натурально возмутился мальчишка.
Вот не лез бы, и все с твоим компом нормально было бы
У тебя там ошибка, кстати, в
Там не может быть ошибок.
А я говорю, есть.
Нет.
Да.
Нет.
Да.
Нет
Дальше, оборвала я грозящую затянуться песню.
Я ей сто раз говорил, чтобы она мое железо не трогала, даже чтобы не приближалась к нему, Мар. Но без толку все. Она как глухая
Ты мне прогу испортил новую, обиженно засопела Ксюха.
Вот поэтому и испортил, чтобы ты ей занималась, а ко мне не лезла. Сколько повторять можно одно и то же?
Кость, позвала я близнеца, а ты вот прям все-все слышишь, что тебе Ксюша говорит? И все-все выполняешь?
Нет, но
Ну вот и она «нет, но» пожала я плечами, все еще лежа на спине. Ксюш, а ты Зачем в Костин комп полезла?
Я уже говорила, мне просто надо было проверить работу моих «жучков». Если бы он в них не ковырялся, все бы хорошо было.
А предупредить? открыла я один глаз.
Не подумала, печально вздохнул ребенок.
Нечем потому что, буркнул другой близнец.
Сам дурак, тут же отреагировала Ксеня.
А я лежала на спине, краем уха слушала их набирающую обороты перепалку и давила смешки. Все-таки они такие еще дети, несмотря на всю их гениальность. Улыбку пришлось давить невероятным усилием. Улыбаться нельзя. Даже намека быть не должно. Детские проблемы и неприятности всегда самые серьезные и самые важные. Нет ничего серьезнее и важнее, и относиться к ним тоже надо серьезно.
Я дала близнецам еще две минуты, дождавшись того момента, когда «весомые» аргументы у них закончатся, да и вообще любые аргументы, и они начнут по второму кругу, и села.
Да какого
Тихо, я взяла Ксюшу за руку и повернулась к ее брату. Кость, все девочки, девушки, женщины, бабушки и сестры, тем более сестры, тем более младшие сестры время от времени совершают дурацкие поступки. Это происходит не потому, что мы глупые, не потому, что у нас есть какие-то дурные намерения, а потому, что мы очень сильно подвержены влиянию эмоций, я сняла с руки один из браслетов, положила на пол перед собой. Что это?
Браслет, пожал плечами Костик.
Ксюша?
Красивый, протянула девочка, коснувшись кончиками пальцев одного из кулонов.
Я снова повернулась к мальчишке.
Понял? ребенок неуверенно кивнул. То, о чем ты подумаешь, Ксюша сначала почувствует. С возрастом она научится контролировать и немного сдерживать эмоции, будет очень стараться сначала думать, но иногда Иногда все же придется с этим мириться. Да и ты Вспомни, на прошлый Новый Год ты так мчался к елке смотреть свои подарки, что чуть не сшиб с ног теть Розу. Разве ты сделал это специально?
Нет, нахмурился близнец.
Вот и Ксюша тоже. Она так хотела проверить свою программу, что просто не подумала о том, чтобы спросить у тебя разрешения, не подумала о том, что надо предупредить.
Я, правда, просто не подумала, пробормотала девочка. Я снова взяла ее ручку в свою.
Разве стоит эта мелочь того, чтобы обижаться? Разве твое гордое молчание или крики помогут решить проблему?
Нет.
Всегда говорите друг с другом, что бы ни случилось. И никогда не обижайтесь на мелочи.
Мелочь? Это не мелочь, это
Кость, поверь, это мелочь. Не мелочь лишь то, что невозможно исправить. Все остальное не заслуживает вашего внимания. Договорились?
Да, кивнул Костя, немного помолчав, я взъерошила мальчишке волосы и повернулась к Ксюше.
Милая, тебя это тоже касается. Я понимаю, что ты была в таком нетерпении, что ни о чем не думала, но
Я знаю. Я постараюсь, Мар, правда.
Эти слова вызвали еще одну улыбку. Девочка, как всегда, все поняла быстрее.
Знаете, я иногда даже вам завидую, притянула обоих детей к себе, крепко обняв. Люди в этот мир обычно приходят в одиночестве, а вам повезло родиться вдвоем. Первый вдох и первый крик вы разделили на двоих. Первый страх. А разделенный на двоих он уже не так страшен. Вы связаны так крепко, как больше никто в этом мире. Не рвите это и не теряйте.
Дети молчали, а я обнимала два теплых комочка и наслаждалась. Вот и хорошо. Не люблю, когда в доме ссоры. Почти до зубного скрежета.
А теперь быстро миритесь, проворчала на притихших детей, поднимаясь с пола и поднимая их.
Ксюша протянула руку первой, Костя с достоинством ее пожал, но открытая, широкая улыбка испортила все впечатление.
Так где там у меня ошибка? нахмурилась Ксюха, ее брат достал свой планшет, и близнецы снова ушли в свой мир единиц и нулей. Я закатила глаза и поднялась на ноги, надевая браслет, подхватывая с пола свой гаджет. Надо было заняться балериной-не-балериной.
Ну как вы, Маргарет? я проскользнула в темную комнату, опустилась на краешек кровати, сжала холодную ладонь девушки в своей.
Странно, отрешено ответила балерина-не-балерина, продолжая пялиться в стену.
Маргарет, я понимаю, что вам тяжело смириться с собственной смертью, но у нас совсем мало времени. Если через пять дней, мы не порвем нить, которая вас здесь удерживает, вы развоплотитесь.
What? I'm afraid, I
О, да ладно! Терпение Мара, терпение.
Маргарет, вы исчезните. Исчезните навсегда. Перестанет существовать во всех мирах, перейдете в ничто!
Why should I care? I'm already nothing, a ghostТвою ж мать! сжать пальцы на тонкой, изящной шее хотелось все сильнее и сильнее. Сжать и побить тупую бабу головой о стену.
Маргарет, это очень больно, и не происходит в один миг. Иногда душа мучается столетиями.
В глазах Мур промелькнули какие-то чувства, но тут же снова погасли, взгляд остался безразличным и замороженным. Я сжала переносицу, несколько раз глубоко вдохнула. Ладно, сейчас или никогда.
Я достала планшет, открыла видео, поставила на паузу.
И Маргарет, мне очень жаль, но
Что еще?
вы не Маргарет Мур, спокойно закончила.
То есть как это? балерина, наконец-то повернула ко мне голову, вырвала руку. О, злость, уже хорошо. Of course
Нет, вот Маргарет Мур, я ткнула ее лицом в планшет, включила видео и пересела с кровати в кресло. Ну мало ли, как она отреагирует, лучше быть подальше.
Вообще странно все это, душа с амнезией мне не попадалась еще ни разу: сумасшедшие, параноики, шизофреники, целый букет психических заболеваний, по которым я, наверное, смогла бы выпустить научный труд, если бы захотела, а вот с амнезией ни разу.
Черт!
И ведь девушка не врет, утверждая, что онаМаргарет Мур. Души не могут врать. Балерина-не-балерина действительно считает себя приехавшей из Америки танцовщицей.
Черт!
В комнате снова повисла тишина, планшет погас, а девушка на кровати, казалось, окончательно замерзла и застыла.
Я с остервенением потерла лицо, застонала.
Так, а ну заканчивай рефлексировать! вскочила с кресла, схватила тонкое запястье и вздернула мертвую на ноги. Тебе надо вспомнить, кто ты и понять, зачем ты здесь! И у тебя всего пять дней, а ну взяла себя в руки и начала думать!
Fuck you! Fuck you, fuck you, fuck you!заорала девушка, выдергивая руку из моего захвата. Ну вот и отлично. Злостьуже что-то, лучше, чем ничего.
Одевайся и спускайся вниз, жду тебя в баре через пятнадцать минут, если не спустишься сама, тебя притащит Кит.
Я подхватила с кровати планшет и вышла, осторожно прикрыв за собой дверь. Внизу встала за стойку и открыла гостевую книгу, уставившись на девственно-чистую страницу, куда не так давно пыталась записать имя новой постоялицы. Не получилось, потому что Маргарет Мур жива и скачет сейчас по сцене.