Всё настолько плохо?
Я скоро тоже начну возбуждаться при виде Шерил, шёпотом пожаловался Брайан. И ревновать от его возможных ощущений при виде Морганы. Это совсем не нравится мне. Совсем. Я постоянно хочу наглотаться крылоскола и целовать не только жену, но вообще всё подряд, включая дверные косяки, цветы и церковные лавки.
Поплачь, если хочешь, тихонько предложил Уоррен, увидев внезапно вскипевшие слёзы в глазах почти святого.
Я не буду плакать. Я же Брайан Валери! Это Роджер всегда был плаксой.
Ладно-ладно, мой мальчик, отступил Уоррен. Вздохни и расслабься.
ЯБрайан Валери.
Да-да, успокойся.
Я Брайан
Ну-ну
Моя личность подавляет его, кто бы мог подумать? со смешком сказал Роджер и устремился вглубь дома со словами: Кухня там? Я таки сделаю этот дурацкий крем-мусс!..
Он только что сказал "Я таки", повернулся Уоррен к Брайану. Так говорил только ты. Ты тоже проник в него.
К сожалению нет. Так говорила половина коллегии кардиналов во времена моей святости. Чем меньше я виделся с ними потом, тем быстрее это с меня сходило. Я уже давно так не говорю. Он просто копирует то, что вспоминается. Копирует хотя бы это, потому что больше нечего.
Уоррен с трудом проглотил ругательство. Опять то же самое, о чём говорила Эсса! И даже Брайана теперь интересует больше то, что представляет он сам, а не его служение Единому.
Ты что, расстраиваешься из-за того, что у тебя меньше характерных привычек, чем у него? спросил Уоррен, слегка поморщившись.
Такое ощущение, что моя личность слабее, я как будто ничего ему не дал.
Самое сильное в тебе, помимо нормальной отеческой любви к сыновьям, решимости и силы духаэто твоя безоглядная вера и доброта. Ну, ещё любовь к Моргане. Только вот веру показывать Роджер не станет, наверняка больше всего опасаясь, что это будет не правильно воспринято. Доброту в нём сочтут за желание нравиться, а Моргана и так сама по себе настолько хороша, что надо быть слепым, глухим и бессердечным, чтобы не полюбить её. А привычки и чудачества да зачем они нужны? Мылучшие парни империи, почти идеал, так зачем дополнять нас такой чушью?
Звучит немного легкомысленно.
Звучит здраво для того, кто устал слушать о том, что качества разумного определяют его поступки.
О, это не так.
Приятно общаться с тобой.
Спасибо. А кто говорил тебе подобное?
Эсса.
Она вводила тебя в заблуждение. Её путь, насколько я видел, все эти годы определял только долг.
Уверен?
Если тебе она видится другой, то просто протри глаза.
Узнаю типичную грубость Брайана Валери.
Ты что, хочешь сделать мне приятное в ответ? Я никогда не был более грубым, чем Роджер.
Это не так. Спроси у Морганы.
Это ошибочное впечатление. Просто от меня никто не ожидает грубости, а от него ждут солдафонства каждый раз, когда поблизости не оказывается женщин.
Хм, может быть.
Господа, нижайше прошу прощения, если прерываю ваш расчудесный обмен мнениями, но я совершенно не могу готовить еду, если хотя бы чуточку не пьян, показался в коридоре Роджер. Где тут крылоскол?
Сразу с тяжёлого вооружения? удивился Уоррен.
Мне же немного нужно. Зато сразу вспоминаются другие времена-а
Сильвертон опять отправлял вас на кухню в наказание за драки? догадался Уоррен. Такого не было лет четыреста.
Я разбил Роджером любимую кушетку Оливии, признался Брайан. Она не плакала, конечно, но расстроилась и выглядела жутко несчастной. Я уже продумывал побег, а он всего лишь!.. Ты представь, всего лишь отправил нас на кухню.
Почему всем достаются нормальные отцы, и только этот считает нас детьми, которых возможно воспитывать в тысячелетнем возрасте? задал риторический вопрос Роджер.
Потому что вы начали разбивать друг другом мебель, тем не менее ответил Уоррен. И потому что не близки со своим отцом. Если отец и сын близки по духу и мировоззрению, то между ними существует понимание. А перевоспитать отцы пытаются лишь тех сыновей, которых не могут понять. Иначе говоря, это попытка отца сблизиться с сыном. Тысячу лет Сильвертон не оставляет попыток. Может, пора тебе поискать путь ему навстречу?
Роджер нахмурился, резко отвернулся и пошёл на кухню.
Твои слова его растрогали, пояснил Брайан. Ему бы хотелось, чтобы так было А ты, оказывается, умеешь выдавать глубокомысленные сентенции, и посмотрел с интересом и подозрением, после чего, тут же, мазанул высокомерным взглядом: Хотя про отца всё же чушь сказал м-м несусветную.
Уоррен только рассмеялся. Близнецы вели себя с ним именно так, и не важно было, кто из них кто. Обозвать друга глупцом, когда он сказал что-то стоящее, назвать соломой его признанное прекрасным золото волос или начать доказывать ему, что очередная избранница его совсем не любит, особенно если явно любитэто в порядке вещей для Роджера и Брайана. Уоррен считал это их формой лести. Потому что если что-то действительно было не так, они смеялись и спрашивали, заметил ли он, что его жизнь катится в пропасть. Или сразу становились очень ласковыми и разговаривали с ним негромко, тщательно подбирая слова.
В эту ночь близнецам-маркизам вздумалось предаваться сладкой жизни: они поочерёдно изощрялись в приготовлении шоколадного мусса и составляли ему компанию на обзорной площадке на крыше. Брайан ушёл спать под утро, а Уоррен с Роджером встречали рассвет.
Обожаю рассветы, признался Роджер в который раз в жизни, глядя на расцвеченный оранжевым и розовым восток.
Я не люблю такие рассветы, как сегодня, отозвался Уоррен, имея в виду напряжение из-за непредсказуемости Ветреного и его порочных желаний.
Ты нервничаешь как совсем молоденькая жена, отпустившая мужа на войну.
Лучше расскажи мне о Ветреном.
Есть особые причины говорить об этом самородке?
Он сын Классика, а тотголовная боль вашего семейства.
Я слышал, Классиквнук твоего отца.
Да, Эсса сказала мне.
Я упомянул это не с целью сообщить информацию, Уоррен, а с целью узнать что-то новое. Я случайно услышал об этом во время твоей свадьбы. Сапфир же молчит об этом так, будто открой он рот, у него оттуда высыплются все деньги, припасённые на старость.
Хм Мой отец предпочёл извиниться и почти никак не прокомментировать всё это. Сказал, что восстанавливал царство перевёртышей после того, как завоевал его и женился на варледи. А Классик появился буквально подле него, рос под его управлением. И был с ним какое-то время, но ушёл.
Значит, никто из древнейших перевёртышей не может знать так же хорошо, как Классик, на что способны крылатые.
Не совсем так. Отец уже тогда был не просто крылатым. Он к тому времени уже был легендарной личностью.
И при этом Сапфирещё старше. Сколько же нашему старикану веков?
Да уж А зубы-то! До сих пор целы.
Вот для чего ему ясновидениечтобы зубы сохранить. Это его настоящая цель!
А судьба империи так, прикрытиесерьёзно отозвался Уоррен.
Роджер всё-таки издал тихий смешок.
Милый, я тебя обожаю, проворковал Сильверстоун, так приятно, что ты успел вернуться до защиты.
Начинаетсяпротянул Уоррен. Ты же не будешь сейчас?..
О, детка но разве ты не рад, что нам удалось увидеться и вот так побыть вместе?
Ты используешь какие-то странные формы слов. Я подозреваю, что будь я женщиной, ты говорил бы мне то же самое, слово в слово.
Вполне возможно, скривил губы Роджер, став очень серьёзным. Но ведь я очень люблю тебя и Брайана. Что в этом плохого?
Пожалуй, ничего. А помнишь вооружённый конфликт в Саутлоке на твоё трёхсотлетие?
В Саутлоке?
Бунтарь из фермеров королевства Пириет, стихийно собравший войска и объявивший изгнание крылатых с Клервинда.
Всё, вспомнил. Отец послал меня с дядюшками Ферди, Полом и Тоби с кузенами на помощь вашим отрядам.
Мы до чёртиков напились вечером, а на утро вызвались послами. И пока летели, понятия не имели, убьют нас или нет.
Дядюшка Тоби ещё не хотел отпускать тебя. Мол, ты слишком красив, чтобы умирать вместе с таким отбросом, как я. Мой дядюшка, но отпускать не хотел тебя!.. Ох, нынче Сильверстоуны друг друга ценят много больше!..
Рад за вас, но я не об этом.
А о чём?
Мы тогда тоже не знали, чем всё закончится. Но благодаря
Твоей красоте
Твоему беспределу
Мы справились, улыбнувшись, закончил Роджер. Но на этот раз ни мои шокирующие выходки, ни твоя красота и редкие проблески ума нам не помогут.
Уверен?
Нет. Но с помощью беспредела я таки смогу пережить твою смерть, если вдруг твоя красота исчезнет навсегда, широко улыбнулся Роджер.
Шансов на выживание у меня куда больше, чем у тебя, "отомстил" Уоррен, напомнив другу о смертельном риске.
Я удивлён, как это Джулиан, учитывая твой дар, не замыслил усадить тебя подле себя в штабе? вдруг встрепенувшись, резко повернулся Роджер к Уоррену.
Он никогда не обижался, если только не мог извлечь от этого выгоду. Только копил отчаяние глубоко внутри себя до того самого момента, когда в очередной раз напивался и шёл к Уоррену, Брайану или сыновьям, чтобы нечленораздельно прорыдать "Меня все ненавидят!"
Я убедил его, что буду полезнее на своём прежнем месте, ответил Уоррен. Мне почему-то показалось, что пользоваться даром Единого не правильно.
Как? Пользоваться ясновидением для защиты Сапфиру Единый что-то не запрещает.
Но строить тактику боёв на моём даре глупо, учитывая, что мне угрожает чудовищная сущность из Три-Алле. Вдруг я просто не доживу до первого дня боёв? А ещё вся стратегия защиты должна была быть перестроена, если бы планировалось пользоваться мной. И весь этот год я только и делал бы, что знакомился с каждым рядовым трёх видов войск. А ничья память не настолько хороша, чтобы удержать столько имён и лиц, поверь мне.
Уоррен действительно обладал замечательной памятью, но всё же никто в действительности не мог поверить, что он запомнит всех, кого нужно было бы запомнить для стратегии, основанной на даре. Ему легче было слушать о том, кого надо найти, находить этого разумного и тут же забывать о нём.
Но не всегда получалось забыть.
Спустя всего несколько свечей после того, как Уоррен лёг поспать, у него так разболелась рука, что больше спать просто не получалось. А затем прибыл мужчина из деревни неподалёку, чтобы попросить найти его дочь, которая не вернулась от подруги два дня назад. Он так подробно описал её, что Уоррен очень хорошо представил девушку и не смог почувствовать. Это значило, что пропавшей либо не существовало никогда, либо она мертва. В обоих случаях следовало молиться и Уоррен, пережив первые полсвечи в облаке неверия, а потом и горя несчастного отца, написал Даймонду Лайту.
Онпринц империи. Я не уверен, что он займётся поисками тела вашей дочери даже если это действительно в его силах, сказал Уоррен гостю, едва дышащему от потрясения. Но я попытаюсь.
Эсса вдруг оказалась рядом.
Он человек, Уоррен, ты не заметил? внимательно посмотрела на него принцесса.
Да, заметил.
Пошли исцеляющую волну на его сердце. У людей так бываетони могут умереть от сильного горя. Сердце не выдерживает.
Хорошо, сел рядом с гостем Уоррен и призвал в руку исцеление. Позови кого-нибудь из крылатых, чтобы подменили меня.
Эсса ушла, а Уоррен смотрел ей вслед.
Оначеловек. Вышла замуж за жестокого по всем меркам перевёртыша и была вынуждена спать с его отвратительным сынком. Родила драконов, любила их и гордилась ими, а затем как-то пережила их смерти. Не слишком ли много для одной человеческой женщины? И сейчас, испытывая то, что ему не суждено понять, она раз за разом встречает крушение своих надежд. Она верит в Классика, восхищается Кардифом, спит с Уорреном, но так хочет любить!.. Любить по-настоящему того, кто, несомненно, ответит ей тем же. Хочет любить своего ребёнка, родить которого у неё не получается. Как выдерживает её сердце? Насколько же в ней сильны надежда и чувство долга перед отцом и империей, чтобы переносить каждый новый день и не забываться в иллюзиях?
Даймонд Лайт собственной персоной возник прямо перед Уорреном. В комнате сразу будто стало значительно светлее, а время остановилось. Даже отец пропавшей как-то успокоился, засмотревшись на Красивейшего. Тот перевёл взгляд с Уоррена на его гостя. Ставший было жемчужным, воздух прояснился. Зато всё вокруг стало более красивым.
Я не могу найти её тело, потому что она для меняне вещь, твёрдо сказал принц Лайт, несколько разрушая возникшую было странно-приятную, но такую неуместную атмосферу, похожую на сон. Но я могу найти то, что на ней было. В чём она ушла из дома?
На ней была алая блузка, цепочка с золотым кулоном в виде свернувшихся сухих листьев и клетчатая коричневая юбка на ремне, медленно проговорил отец пропавшей. Сапожки кажется.
Летом?
Шёл сильный дождь. Да, она взяла мой зонт и матушкин плащ. Серый.
Даймонд с отстранённым видом посмотрел в окно и сказал:
Я знаю, где всё это. На кулоне есть зелёный камешек?
Был, да, я его помню.
Оставайтесь здесь.
Я с тобой, тут же поднялся Уоррен.
Не нужно. Я знаю, что у тебя дел по горло.
Здесь близнецы, они помогут.
И Роджер спит, а Брайан прямо сейчас вступил в охрану Эссы-приэто я тоже знаю, скривился Лайт и тут же исчез, словно растворился в жемчужной дымке, сделав шаг назад.
Через восьмую свечи Даймонд положил на колени отцу его дочь. Она казалась маленькой и хрупкой, казалась совсем живой, только спящей. На её лице были грязные разводы, везде пятна засохшей глины.
Я вызову Рэйна, чтобы нашёл виновных, сказал Лайт очень строго.
Виновных?
Да, вздохнул принц. Я нашёл там следы троих. Я буду голосовать за то, чтобы доспешникам преподавали первичные заклинания для расследования подобных дел. Давно я не был такому свидетелем.
Заново испытывающий горе отец укачивал мёртвую дочь, прижавшись щекой к её лбу. Красивая, яркая и молодая. Белая кожа, длинные русые волосы, светло-коричневые пятнышки веснушек на носу, длинные ресницы и светлые дорожки от слёз по щекам.
Рэйн Росслей к вечеру передал преступников местным доспешникам.
Перед тем, как укладываться спать ночью, Уоррен долго смотрел на Эссу.
Ты явно хочешь мне что-то сказать, поняла она.
Девушку изнасиловали и задушили.
Ты опять о Ветреном и его пристрастиях?
Я ни за что не позволю ему даже смотреть в твою сторону. Он покинет эту планету.
Как ты это сделаешь?
Ещё не знаю, но я этого добьюсь. Выживу в Три-Алле, выживу на защите и добьюсь.
Много смелых заявлений, и одно невероятнее другого.
У меня нет другого выхода. Я люблю тебя.
Ты в первый раз сказал мне это так прямо, заметила Эсса после долгого молчания.
Скажи спасибо Роджеру за это. Он вчера очень легко признался в любви ко мне и Брайану. А его пример заразителен, ты же знаешь.
Да, что бы он ни делал и что бы ни говорил, все стараются делать так же и говорить то же.
Она потушила свет и легла рядом. Но через некоторое время спросила, не спит ли он и села лицом к Уоррену.
Разреши мне говорить, что люблю тебя, внезапно попросила она. За моими словами не будет той силы, что и за твоими, но и часть правды тоже будет. Я люблю твоё тело и лицо, люблю твой мягкий тон и внимательность, люблю уйти и тихо вернуться, чтобы посмотреть, как ты нюхаешь свои волосы, когда остаёшься один. Я люблю твою идиотскую уверенность в том, что другим всё даётся так же легко, как и тебе. А ещё люблю твою доброту, из-за которой в Ньоне ты почти каждую ночь поднимался, чтобы помочь родителям найти запаздывающих домой детей. И люблю твою выдержку, которая позволяет тебе не разреветься при виде горя отца, потерявшего дочь. Это удивительно и прекрасно.
Ты тебя это тоже тронуло?
Мне вспомнилось время до Ночи Террора Драконов. Это было ужасно но благодаря Классику я легко справляюсь с потерями и почти лишена сочувствия. Так ты разрешаешь?..
Да.
Почему?
Я не хочу жить иллюзиями, но если то, что ты испытываешь ко мне и не настоящая любовь, то, по твоему описанию, она вполне на неё похожа. Только, разве что Как будто ты действительно любишь меня, просто излишне прямолинейна и слегка эгоистична, потому причиняешь мне боль. А в целом Эсса, всё это очень неплохо.