Ну что ж, господа, Гирхарт, по примеру Эвера, сцепил пальцы в замок, вы все правы. И потому я предлагаю воплотить в жизнь всё здесь сказанное.
Это как? осведомился Таскир.
А вот как. Ты прав, наши воины и наши сторонники ждут побед. Мы дадим им победы. Но правы и вы, Гирхарт наклонил голову в сторону своих офицеров, наступление для нас сейчас смерти подобно. Поэтому мы отступим. А теперь скажи мне, Таскир, будь ты на месте Ярнера, что бы ты сделал, узнав, что враг отступает?
Послал бы часть войска за ним. У Ярнера имеется конный полк, вот его бы и послалнаблюдать и сообщать о действиях врага. А сам, собрав все силы, пошёл бы следом.
Именно, кивнул Гирхарт. Как там советовал Эвербить врагов по частям? Только эта часть будет не идти навстречу своим, а напротив, от них удаляться. А значит, Ярнер может и не успеть прийти на помощь своей кавалерии.
В глазах Таскира отразилось понимание. Эвер хмыкнул, на лице Арна расцвела широкая улыбка, полковники переглянулись.
Ну и куда будем отходить? спросил Таскир.
Оклик часового вырвал Синарта из дремоты. У входа в палатку послышались голосапохоже, прибыл гонец. Досадливо поморщившисьЯрнер уже полночи пытался заснуть и толькотолько начал задрёмывать, генерал сел на походной кровати и принялся натягивать сапоги. Откинув полог, в палатку заглянул порученец.
Господин генерал, к вам гонец от капитана Ранния.
Пусть войдёт. Ранний был начальником разведки и сейчас должен был находиться в районе Вастаса, наблюдая за собравшимся там сбродом. Срочный гонец от него мог означать, что случилось чтото из ряда вон выходящее.
Гонец оказался коренастым мужчиной лет сорока. Представ пред светлые очи начальства, он отсалютовал и замер, поуставному поедая генерала глазами.
Ну? хмуро осведомился Синарт.
Господин генерал, бунтовщики покинули гору и идут в сторону Энса.
Когда?
Этим утром. Они движутся очень быстро. Сперва они пошли по Восточной дороге, но перед наступлением темноты свернули на Южную.
Они точно идут по Южной, а не затаились гденибудь?
Наш разъезд проводил их. Они сделали трехчасовой привал неподалеку от развилки и, видимо, собираются идти большую часть ночи.
Синарт хмыкнул и поднялся. Подойдя к столу, он развернул карту. Не то, чтобы он её не помнил, но лишний раз взглянуть никогда не мешает. Итак, бунтовщики убегают Собственно, другого он от них и не ждалпрорываться на запад сквозь заграждение силёнок не хватит, а стоять на месте и ждать, пока их раздавятони же не самоубийцы. Разведчики доносят, что на горе собрался чуть не десяток тысяч, но все онибеглые рабы и батраки из окрестных имений. Ни знания военного дела, ни оружия, ни толкового командования у них нет и быть не может. Они смогли задавить один полк, навалившись всей толпой, и то в силу внезапности, но против армии эта толпаничто. Единственно, кому она может быть опаснаэто мирным жителям в окрестных деревнях и небольших городках.
Вот только этих деревень и городков, да и отдельных имений на юговосточном направлениипруд пруди, а стен, за которыми можно было бы отсидеться, нет практически ни у кого. Грабьне хочу! И не только грабь, конечно. Синарт был слишком молод, чтобы помнить рабские войны, гремевшие на окраинах империи лет пятьдесятсемьдесят назад, но ему приходилось читать о зверствах, которые творили бунтовщики, не щадившие даже грудных детей. Долг армиизащищать население своей страны, в том числе и от этих зверей в людском обличье, а значит, надо сделать так, чтобы у них не осталось возможности разгуляться, пока он, генерал Ярнер, не соберёт подкрепления и не сможет расправиться с ними одним ударом.
Ты свободен, бросил Синарт гонцу. Скажи там, чтобы ко мне пригласили полковника Верста, и можешь отдыхать.
Гонец еще раз отсалютовал и вышел. Синарт поморщился, разглядывая кружки и точки на карте, обозначавшие населенные пункты. Доранидурак, у него была возможность задавить бунт в зародыше, а он упустил её. Караулы надо было крепче выставлять! И вот теперь вся эта орда валит по беззащитной стране. Хотя ничего непоправимого пока ведь не произошло.
Полог снова колыхнулся, пропуская командира конницы Ариса Верста.
Доброй ночи, полковник, если можно так выразиться. Подойдите сюда. По донесениям нашей разведки, бунтовщики уходят по Южной дороге. Поднимайте ваш полк. Ваша задачаидти следом за ними, в бой не вступать, но если ктонибудь отделится пограбить Ну, сами понимаете. И поторопитесь, они опережают вас больше чем на половину суток. Хотя они вряд ли будут идти всю ночь, так что вы их, вероятно, скоро нагоните.
Вот здесь, сказал Таскир. Самое подходящее место.
Гирхарт кивнул. Место и впрямь было подходящимдорога проходила в ложбине между двумя заросшими лесом холмами. Дальше начинались поля, на которых желтела созревающая пшеница, там спрятать засаду было бы трудно, а здесь место словно самими богами предназначено для такого дела.
Гирхарт повернулся и махнул рукой полковнику Эрмису, в чью задачу входило увести самую неопытную и недисциплинированную часть армии дальше по дороге. План был прост и надёжен. Коэнцы должны были гнаться за уходящими, думая, что преследуют всю армию, а в это время втораяи лучшая! часть, спрятанная в лесу на склонах холмов, неожиданно возьмёт кавалерию в клещи.
Меня вот что беспокоит, сказал Таскир, оглядывая идиллический пейзаж, расстилавшийся перед ними. Конный полк мы разобьём, а дальше что? Даже без конницы их вдвое больше, чем нас. Если этот Ярнер не полный идиот, то после такого урока он вряд ли рискнёт ещё раз дробить силы. Как мы будем с ними справляться?
Справимся, уверенно сказал Гирхарт. Ярнер горяч. Он быстро принимает решения, даже слишком быстро, в ущерб их качеству. Про нас с тобой, а тем более про Кравтовых офицеров он, скорее всего, ничего не знает, так что считает нас пусть очень большой, но все же обычной разбойничьей шайкой, которую нетрудно окружить и перебить.
Дай Небесный Владыка, чтоб так оно и было, Таскир добавил ещё несколько непонятных слов, видимо, какоето ритуальное обращение. Пора людей размещать.
Два отряда разошлись. Таскиру достался правый склон, Гирхартулевый. Он быстро расставил своих воинов по местам, напомнив на всякий случай, чтобы не срывались в атаку без его команды.
Того, кто рыпнется без приказа, зарублю собственной рукой, хотя бы он принёс мне голову их командира. А теперьтихо!
Потянулось времякогда ждёшь, оно всегда тянется вдвое медленней обычного. Дорога была совершенно пустой. Осела пыль, поднятая уходящими новобранцами, шуршал в листьях ветерок, толстый шмель уселся на цветок у самого лица Гирхарта. В чаще царили тень и прохладагустая листва защищала от жарких солнечных лучей. Здесь было так спокойно и мирно, что на Гирхарта стала накатывать дрёмасказывалось постоянное недосыпание. Он потряс головой, но это не слишком помогло. Веки упорно наливались тяжестью, так и тянуло закрыть глаза и отрешиться от всего окружающего. И тут послышался ровный цокот копыт.
Ага! Весь сон мгновенно как рукой сняло. Гирхарт подался вперёд, вглядываясь в приближающихся всадников. Десятка два, разъезд, как обычно высланный впереди основного отряда. Этих надо пропустить. Гирхарт напрягся, но по обе стороны дороги было тихобойцы помнили приказ. Разъезд благополучно процокал мимо. Снова наступила тишина, но на этот раз она была недолгой.
Конный полк влетел в распадок на рысяхневедомый командир, видимо, торопился изо всех сил и таки почти нагнал вражеское войско. Гирхарт почувствовал возбуждение, охватившее его товарищей. Голова колонны уже миновала место, где он залёг, мимо потянулись ровные ряды всадников с длинными копьями. Не обращая внимания на нетерпеливые взгляды своих людей, Гирхарт ждал, когда как можно больше врагов втянется в проход между холмами. Только бы выдержали свои! Наконец он потянулся к сидящему рядом сигнальщику и тронул его за плечо. Бывший разбойник кивнул, и над дорогой и холмами раскатился переливчатый свист.
Подлесок по обе стороны дороги словно взорвался. С обеих сторон на неё выплеснулась толпа бородатых оборванных людей самого разбойного вида, сжимавших в руках мечи, топоры, короткие копья и просто дубины. Ровные ряды конного полка мгновенно смешались, нападающие прыгали на крупы коней, стаскивали всадников с седел, подсекали коням ноги. Длинные копья, страшные при таранном ударе, когда конница успевает разогнаться, в этой свалке были бесполезны, и коэнцы, побросав их, схватились за мечи.
Конечно, это были не мирнские обыватели, а воины, но многие из них были новобранцами, и военного опыта у них было немногим больше, чем у большинства повстанцев. А нападающие превосходили их численностью раза в четыре, и, не имея опыта правильного боя, умели грабить караваны, где охрана тоже дралась верхом.
Грохот и лязг, крики и конское ржание Привычная, много раз слышанная музыка боя. Гирхарт кинулся на врагов одним из первых: воины должны увидеть своего вождя в деле, он ещё не завоевал среди них достаточно власти и авторитета, чтобы, посылая их в бой, самому оставаться в стороне. Его приметный шлем в виде собачьей головы, взятый среди других трофеев в лагере Дорани, мелькал то там, то тут, Гирхарту приходилось поспевать всюду, возглавляя наступавших, помогая затыкать дыры, преграждая путь коэнцам, попытавшимся вырваться из ловушки. Вскоре ему удалось поймать коня, сразу покорившегося новому всаднику, и он продолжил рубить направо и налево уже с седла. Весь мир для него сузился до маленького отрезка дороги, и сил Гирхарта хватало только на то, чтобы отбивать сыплющиеся со всех сторон удары, самому доставать противника и при этом не забывать поглядывать по сторонам, как идут дела у его людей. Хорошо ещё, что многие коэнцы по случаю жары сняли шлемы, а потом просто не успели их надеть.
Бой кончился както вдруг. Только что звенела сталь и сыпались проклятья, но, прикончив очередного противника, Гирхарт обнаружил, что драться больше не с кем. Немногих солдат, ещё продолжавших сопротивляться, добивали всей толпой, на что ушло лишь несколько минут. Конечно, ктото из головы и хвоста колонны сумел удрать, но преследовать их возможности не было. Да и необходимости тожепусть доберутся до своих, пусть Ярнер побесится от злости.
В плен повстанцы никого брать не стали, раненых просто добили. Среди погибших был и командир полка, которого Гирхарт не смог опознатьлицо было смутно знакомо, но имя не вспоминалось. Впрочем, арнарийцев он всегда знал плохо. Свои потери оказались довольно великиоколо трёх сотен. Трупы своих повстанцы унесли, устроив им пусть символические, но похороны, тела коэнцев так и остались лежать на дороге. Теперь оставалось лишь ждать ответного хода генерала Ярнера.
ГЛАВА 8
Генерал отреагировал именно так, как ожидал Гирхарт. Вскоре разведка донесла, что два коэнских полка под командованием одного из заместителей Ярнера быстрым маршем движутся по Южной дороге к городу Энсу. Армия повстанцев в это время как раз оставила дорогу, занимаясь зачисткой местности на предмет заготовки провианта, и благополучно пропустила коэнцев мимо себя. Видимо, по замыслу Ярнера, эти два полка должны были не пустить противника дальше, зажав его между собой и основными силами. Теперь следовало идти за ними и, дождавшись подходящего момента, отправить пехоту вслед за конницей.
Но сделать это оказалось не такто просто, и вовсе не изза военной мощи коэнцев. Армия повстанцев вновь оказалась на населённых землях, и бывшие рабы опять предались любимому развлечениюсо страстью принялись разорять окрестности. Оторвать их от этого увлекательного занятия, пока в округе оставалось хоть чтонибудь неразграбленное и неподожжёное, оказалось невозможно. Несколько деревень, разбросанные по округе поместья Недавние кандальники не снисходили до разбирательств, коэнцы перед ними или местные жители. Не помогали ни запреты, ни просьбы, а применять наказания предводители пока не решались, понимая, как непрочна узда, в которой они удерживают свою вольницу. Правда, коечего им всё же удалось добитьсяпрактически всю добычу их солдаты сдавали в общую казну. Но, видимо, тут играли роль и практические соображения: тащить много добра на своём горбу было тяжело, а генералы клятвенно пообещали провести справедливый раздел по окончании военных действий.
Нельзя сказать, чтобы Гирхарту было жаль несчастных поселян, уютно устроившихся под эгидой Коэны, а теперь угодивших под горячую руку бывших рабов. Что бы там Таскир не говорил про исконное свободолюбие рамальцев, только и мечтающих поддержать восстание, эти добрые граждане не торопились под его знамена. Они могли бы бороться против захватчиков и узурпаторов, но предпочли смириться и довольствоваться участью дойного стадачто ж, это их право. Гирхарта беспокоило другоеграбежи и насилия замедляли продвижение армии, и к тому же без помощи местных жителей неизбежно должны были возникнуть трудности со снабжением. Но тут уж он ничего поделать не мог. Единственным положительным моментом во всём этом было то, что рабы из разорённых поместий присоединялись к его армии, заставляя её неуклонно расти. Случалось, впрочем, что рабы разделяли участь своих хозяев, причём не только домашняя прислуга, которая обычно и не собиралась бросать сытую и спокойную жизнь, но и полевые работники. Похоже, не одни только коэнцы, но и сами рабы видели в других невольниках всего лишь род имущества, которое надлежит крушить вместе со всем остальным добром, вымещая накопившуюся злобу.
Однажды Гирхарт вместе с Арном, взяв по десятку охраны, выехали вперёд, осмотреть усадьбу, в котором предполагалось остановиться. Они опоздалик их прибытию дом уже горел: высланный вперёд авангард Гирхарта не стал церемониться. Горели хлева, амбары и конюшни, но скот уже наученные бойцы не тронули и вывели из конюшен лошадей, собираясь нагрузить их взятыми в усадьбе ценностями. А вот людей никто щадить и не подумал, так что мёртвые тела предводители увидели задолго до того, как показалась сама усадьба. Трупы были раскиданы по наполовину убранному полюместные жители занимались своими делами, никак не ожидая появления перед своим порогом вражеской армии. Коекто из рабов ещё сжимал в скованных цепями руках серпы. На полукруглых лезвиях была видна кровьдалеко не все позволили зарезать себя, как баранов.
Зря, заметил Гирхарт, кивая на ближайшее тело. Эти бы нас поддержали.
Арн не ответилтолько молча пришпорил коня. Гирхарт последовал за ним. Особого сожаления, он, впрочем не испытывалбез лишнего десятка и даже сотни солдат он вполне мог обойтись. Пополнение не гналино уже и не звали.
Когда отставший Гирхарт въехал в ворота усадьбы, то увидел дивную картину: перед домом, между разбросанных по всем двору трупов, десяток гвардейцев Арна окружал нескольких человек в разодранной одежде, не подпуская к ним погромщиков. Вид горящего дома заставил Гирхарта досадливо цокнуть языкомонто рассчитывал сегодня поспать в кровати. Арн, положив руку на рукоять меча, гарцевал рядом с пленными: пожилым мужчиной, женщиной, его ровесницей, и двумя девушками не старше пятнадцати лет. Пленные жались друг к другу, в их глазах стоял ужас.
Командир! к Гирхарту бросился человек с наскоро пришитыми на домотканую куртку лейтенантскими нашивками. Скажи им Это наша добыча! Это коэнцы, коэнские кровососы! Пусть их нам отдадут!
Точно! тут же подхватили голоса со всех сторон. Натерпелись от них! Отдайте их нам!
Гирхарт огляделся по сторонам, на плотно обступившее их с пленными кольцо людей. Их с Арном охраныдва десятка. Его солдат тут не меньше сотни. Егото его, и вроде как они ему подчиняются, но Ктото, не дожидаясь позволения, уже пытался оттолкнуть защитников, но оружие пока в ход не пошло, хоть и видно было, что от пролития крови их отделяют даже не минутысекунды. Гирхарт жестом приказал сопровождавшему его десятнику наклониться поближе и шепнул ему на ухо приказ. После чего повернулся к Арну:
Арн, на два слова. Ребята, пропустите нас, всё у вас будет.
И потянул товарища в сторону. Как только они оказались вне кольца мстителей, десятник Гирхарта махнул рукой людям Арна. Ему даже ничего не пришлось говоритьбыло видно, что умирать за коэнцев Арновым рамальцам совсем не хочется.
Отвернись, если хочешь, посоветовал Гирхарт, когда охрана Арна отступила, оставляя хозяев поместья на милость бывших рабов.
Ты Я юноша задохнулся, будучи не в силах подобрать слова. И совсем подетски выпалил:Я скажу Таскиру!
Говори, разрешил Гирхарт.
Мы не звери! Мы не убиваем женщин и детей, и не насилуем!
А ты их и пальцем не тронул. Твоя совесть чиста.