Транс, в голове застучали барабаны, и казалось дядя шагает в такт первым нотам имперского маршамы маршируем вниз, как на заклание. Обреченно.
Факелы вздрагивали от порывов воздуха, рыжие языки пламени взлетали и смиренно опадали, прижавшись к камням, как будто дядина сила гнула пространство под себя, подчиняя все вокруг своей волесмиряя всех и вся, чтобы получить результат.
Сейчас он поставил на кон всёКастус Блау больше не делал вид, что он Трибун, нет. Вниз шагал Высший девятого круга, и удивленный взгляд Аксана доли мгновения, который задержался на дяде, говорил о том же самом. Онпонял.
Волосы Акса отрасли, и легли тяжелой темной волной ниже лопаток. Если мы встанем у зеркаламои должны быть ровно на один тон светлееэта дурацкая мысль никак не выходила из головы. Поставить нас в ряд и сравнитьк ритуалу я не была готова ментально. Вторая мысль, которая назойливо крутилась в головео том, что дядина сила ощущалась, как что-то неправильное, ведь у меня был рассветный девятый в своё время.
Слова старухи Стефании тоже не выходили из головы: «Кто-то должен принести жертву». И совершенно точно, это должна быть не я.
Будь это япроблем бы не было. Но в свитке старой карги с символами ЗС и маленькой закорючкой в углу, которая означалабумага из главного имперского архива, запретная секция; было указано совершенно точно, как обойти решение алтаря, если предки против.
Один из возможных путей, и явно рабочий, иначе свиток не хранили бы в ЗСДанд должен отказаться.
Пожертвовать собой, ради одного из членов рода. Предпочесть чужую жизнь, доказав свою преданность.
Как это сделать, я ещё не придумала, а мы уже достигли последней поворотной площадкидальше короткий переход вниз, коридор и алтарный зал. Времени на принятие решений просто нетесть только один выход.
Дядя, я позвала и голос глухо повторило эхо, святотатственно разорвав торжественную тишину. Щелчок пальцами, и нас накрывает купол тишины. Я нарушила сразу два запретамолчать, и не использовать силу, чтобы возмущение не поколебало спокойствие источника. Это касается Данда. Важно.
«Обойти запрет», «долг жизни», «обязаны принять»говорила я быстро и коротко, очень четко, встав так, чтобы Акс, который следил за нами прищуренными глазамиточно не смог прочитать по губам и не вмешивался. Их учили в Корпусе.
Дядя выслушал молчаи про Стефанию, и про решение, если ритуал пойдет по худшему сценарию, и про сноску мелким шрифтом, которая тоже была в свитке. И про то, что кто-то должен рискнуть. Кто-то из нас двоих.
Немного наклонил голову к левому плечуи застыл, просчитывая вариантыи я поняла, что дядя знает. Знает, про то, что написано в свитке. И планировал использовать этот способ сам.
Дядя бросил длинный взгляд на Данда, Акселя и опустил ресницы, чуть качнув головоймне дали полную свободу.
Плащи мы оставили у входа, там же сбросили обувь, оставшись в одних ритуальных халатах. Пол был таким ледяным, что обжигал, и я уже не чувствовала ни рук, ни ног. Холодный воздух клубами пара вырывался изо рта. Дядина приверженность традициям аукнется всем завтра хорошей простудой.
Предварительную подготовку провели вчерарунный круг был расчерчен, фокусные камни расставлены, расстояние между лучами отмерено точно. Мы заняли свои места, согласно схеме, заучить которую заставили всех наизустьточно по кругу, чтобы замкнуть пространстводядя, Аксель, напротив него Данд, и потом я, напротив Данда.
Дядя затянул катреныслова на староимперском звучали чуждо, отражаясь от обледенелых стен, взлетали под свод, вместе с особо высокими нотами, которым вторило эхо. Факелы дрожали по кругу, и казалось, с каждым катреном, языки пламени становятся все длиннее и длиннее, вытягиваясь к потолку рыжими змеями.
Шаг.
Мы двинулись синхронно, став немного ближе к алтарному камню рода, и дядя продолжил читать дальше.
Ещё шаг.
И родовой источник наконец проснулся полностью, загудев, и сила отозвалась на зов Главы.
Ещё шаг. Ещё. Ещё. Два. Три. Четыре.
Теперь я могу дотянуться кончиками пальцев до Акса и Данда, если вытянуть руки и замкнуть круг.
Шаг.
Сила обжигала внутри, вспыхивая жаром, пальцы уже давно полыхали тьмой так ярко, светясь, почти как факелы.
Первым руки на плиту положил дядячиркнул ритуальным ножом и передал Аксу, припечатав ладони к камнюбороздки начали заполняться кровью.
Дядя читал не переставая, наизусть, голос не дрожал и не срывался, но я чувствовала, что он начинает уставать.
Акс коснулся алтаря следующим, и я чиркнула по ладоням, смешав на одном ноже кровь дяди, Акса и свою, и положила руки сверху. Дандалион был последним.
Гранитная плита пелагудела в такт напевному голосу дяди, вибрировала под нашими ладонями и гул уходил далеко под землю, туда, где спали те, кого не стоит будить.
Сегодня не ночь для тварей, спите. Вас никто не звал.
Сила вспыхивала вокруг серебристыми искрами, светилась на кончиках ресниц Акса, повторяла старую, совершенно незаметную линию шрама у дяди на виске, коснулась моей щеки, и, закружившись, осела звездами на волосах Данда.
Мы стояли кругом вокруг алтаря, марево колыхалось над гранитной плитой, заключая нас в круг силы, Рисунок на гранитной плите сверху почти замкнулсябороздки заполнились кровью, фокусные камни вспыхнули, взгляды дяди и братьев остекленели и застылиначался ритуал.
Что может объединить Высших в семью? Связать крепче, чем право рождения? Крепче, чем смешанная на одном алтаре кровь, которая становится единой?
Воспоминания. Чувства. Эмоции. Прожитые вместе. Именно это и делает чужих людей близкими.
Первым шел Аксель.
Я ждала, что в его воспоминаниях нам покажут ночь, когда умер отец, и готовилась. Ночь, когда Глас проснулся полностью и брат получил свой первый трофей по праву голову твари, которая пришла в сад. Но выбирали не мы. Сила вспыхнула перед глазами, заключая нас в круг и я провалилась в круговорот чужих мыслей, эмоций и ощущений, одновременно пребывая там и наблюдая со стороны.
«было жарко. Так жарко, что подвески в волосах, удерживающие защитные кади, плавились от пекла. Так жарко, что все расплывалось перед глазамифигуры двоились, троились, превращаясь в миражи в горле пересохло, губы распухли и потрескались, но мы просто переставляли ноги, одну за другой, одну за другой, шаг за шагом приближаясь к финишному флагу.
Два бархана и можно будет упасть в тень палаток, напиться, отдохнуть и
Блау!
Оборачивались мы медленно, чтобы было время запитать первый узел плетений стазиса. На всех чары не растянуть, но можно выиграть время.
Пятеро. Шекковых выродков.
Мы знали, что нас не оставят в покое, но почему сейчас? Они должны быть уже далеко впереди. Ждали в засаде за барханом?
Корпус не место для маменькиных сынков
Чтобы выгнали из Столичной Академии, причина должна быть веской что сделал наш сладкий красавчик трахнул дочку ректора?
Они заходили грамотно, зажимая с двух сторонплетение не разделить при всём желании.
Мы покажем, как мы встречаем новичков, не так ли парни? ржач стоял оглушительныйкадеты не прятались, тонкая серебристая пленка купола тишины переливалась сверху.
Никто не услышит, и не вернетсяон шел одним из последних. Как слабак.
Чары мы бросили первымистазис, ещё стазис, стандартный щит, чтобы отвести пару плетений, но этого было мало, ничтожно малосилы каждого примерно равны, а артефакты забирают перед броском по пустыне. Чтобы учились рассчитывать только на свои силы.
Гаси его! Гаси!
Плетения мы словили в бокдва, и однов спину, тройной стазис не снять, даже будь мы Трибуном.
Песок обжигал лицо, и набился в рот, смешиваясь с вязкой слюной.
Суки.
Переворачивай, снимай штаны, и брось «вязанки», я сниму стазис, хочу, чтобы он чувствовал, трахать бревно удовольствия мало
Быстрее, пока не хватились
Мы взвыли беззвучно. Слезы обожгли глаза и сразу высохли на горячем ветру. Тройнойне снять, вязанкиможно.
Можно.
Верхний легкий тренировочный халат рванули первым, задирая вверх, штаны спустили вниз, и чья-то рука по-хозяйски хлопнула, огладив задницу.
Красавчик, кожа нежная, как пух, и белая, как снег
Северяне, выплюнул кто-то презрительно.
В голове зазвучали голоса, шипенье и образы много образов но слишком чуждые и слишком далеко, мы ещё не разу не пробовали «звать» на чужой территории.
Снимай! рука ещё раз хлопнула по заднице, и плетения стазиса упали.
Эту руку мы сломали первой.
Кость влажно хрустнула, и прежде, чем второй, тот, кто бросал чары, успел развернуться, уже рванули его за ногу, прикрываясьплетения стазиса ударили ему в спину одновременно, и тело над нами неподвижно застыло.
Голоса в голове звучали все громче, твари пели, откликаясь на наш Зов, сила пела в крови, и дальше мы не церемонились.
Кадеты! Пустынные выродки!
Молнии Наставника жалили больноон расшвырял всех в стороны, как котят. Горячий песок обжигал голую задницу, как сковородка Маги. Мы слизывали чужую кровь, которая смешалась с песком, и порыкивали от удовольствия.
Кровь. Тут много крови. Голоса пели и звали, и вели уже идем, уже идем, уже идем
Шекковы выродки! снова выругался Наставник. В карцер! Всехна декаду! Надеть штаны, кадет! Стройся!
Трое подвывали, баюкая сломанные рукии их стоны были куда лучше той музыки, что звучала в Императорской опере. С двоими мы сочтемся позже.
Стройся! Вынедоумкипродолжаете движение! Кадет Блауза мной! Наставник развернулся в сторону пустыни. Сработали сигнальные вышки по южной сторонепрорыв тварей-пустынников. Кораи далеко посмотрим, на что способны хлипкие северяне»
Обратно нас вышвырнуло рывком, запах раскаленного песка и крови, дрожал в воздухе, наполняя алтарный зал, прикосновение чужой ладони на моей заднице обжигало, и мне хотелось сломать эту руку ещё раздважды, так, чтобы срастить перелом было невозможно и за четыре декады
Прежде, чем я успела поймать взгляд Акса, нас снова швырнуло в серебристую пелену.
Вторым шел дядя.
« дядя стоял на коленях, низко склонив голову, кончик длинной косы, заплетенной северным узлом, свисал до самого пола.
Он же не носит такие длинные волосы.
Мы видели только плитки мозаики, выложенные причудливым орнаментом в виде пересекающихся кругов и ромбов, из гладкого охряного камня, отполированного до блеска.
Я узнала и мозаику и каменьтакой возили только из Хаганата. И такой пол был только в одном месте во всей Империив одной из приемных Запретного города.
Мгновения текли за мгновениями. И потом снова по кругу. Сколько мы стояли без движенияя не знаю, но там любят заставлять ждать.
Ожидание очищает душу и рождает возвышенные мысли, тренирует терпение, добродетель и считается главным средством, чтобы показать истинное отношение к просителю.
Ещё мгновение, и ещёу нас уже затекло всёмы не чувствовали спину, шею и ноги, держась только на одном усилии воли.
Неужели заставили стоять с самого утра?
Наконец сбоку раздались грузные осторожные шаги, шорохтак шуршат ханьфу, расшитые золотом, когда нити трутся друг о друга, переливаясь на свету.
Мы опустили голову ещё нижекончик косы лег на пол, свернувшись змеей.
В удовлетворении прошения отказано. Род Хэсау в своем праве.
Мы сжали руку в кулак так, что ногти впились в ладонь. Отказано. Опять отказано.
И я бы не советовал, парчовые тапочки с загнутыми носами подошли ближе и остановились совсем рядом, больше поднимать эту тему, сир Блау. Сейчас в свете последних событий очень неспокойно и на Севере и в Империи вы ходите по самой Грани, добавил Распорядитель имперской канцелярии тихо. Сейчас не лучшее время к этому вопросу можно будет вернуться позже
Позже? Через десять зим? Шестнадцать? Когда ребенок вырастет? голос дяди звучал хрипло, как будто ему повредили горло.
Если нужно, то и через шестнадцать, произнес Распорядитель сухо. У вас уже двое детей на руках, вы признаны Главой, но не мне вам говорить, насколько ваше положение шатко. Ваша задачавырастить достойного Наследника. На последнем Совете перевес в вашу пользу составил всего один голос. Один! толстый указательный палец, унизанный тремя массивными перстнями, качнулся прямо перед носом.
Сколько таких артефактов он сделал и передал лично, чтобы просто добиться этой аудиенции?
Будьте благодарны Пресветлой Маре, что вы сохранили статус и земли, после последних событий у многих появились сомнения в способности рода «породнившихся» удерживать контроль на Севере. У вас есть чем заняться, докажите, что это не так. Вы знаете, что означает слабость
Свиток, перекочевал из рук в руки. Заверенный красной печатью Фениксов, перечеркнутый алой тушью поперек«отказано».
И Распорядитель после небольшой заминки, пошевелил пальцамикамни сверкнули на свету, подзывая двоих охранников от дверей. Мне приказано удостовериться, что вы соблюдаететраур. Как и положено. Слишком много жертв беспечности Трибуна Блау вы понимаете
Глава рода Блау удержал уровень, мы процедили это сквозь зубы.
Твари. Юст никогда не сдал бы уровень. Только не Юст.
Бывший Глава рода Блау, поправили нас твердо, бывший Глава. Официальное заключение гласит: «не удержал уровень». Сир Блау, вы настаиваете на том, чтобы оспорить официальное заключение Управления? спросили нас очень сухо.
Слово «нет»застряло в горле. Двое детей на руках. Двое. И ещё один у Хэсау.
Сир Блау, я повторяю вопрос. Вы согласны с тем, что бывший Глава рода Блау виновен в том, что не удержал уровень?
«Будут просматривать записи. Нужно ответить»мысль мелькнула в голове, и пропала. Мы уже не чувствовали ничего.
Вы признаете это?
«Да»тоже застряло в горле. Даже под плетениями подчинения мы не смогли бы выдавить это. И поэтомупросто опустили ресницы.
Вы признаете виру рода Блау?
«Да»ещё один взмах ресниц.
Тогда вы понимаете, почему вас обязали соблюдать полный траур по погибшим, выдохнул Распорядитель украдкой промокнув капельки пота на лбу. Вы сами?сир Блау? или?
«Сам»это слово тоже застряло в горле.
Щелчок пальцамии по команде холод ножа ожег шею, чиркнуло лезвие и коса змеей упала на охряные плитки пола, свернувшись клубком. Голове сразу стало легкокороткие, неровно отрезанные пряди рассыпались вокруг головы, одна из ненужных теперь подвесок упала, звякнув и откатилась в сторону.
Теперь все условия соблюдены. Род Блау выплачивает виру и соблюдает траур, толстые пальцы, унизанные перстнями осторожно, с опаской, коснулись волос на полу и намотали косу на руку. Я должен предоставить подтверждение.
«Твари»это слово тоже застряло в горле. «Имперские выродки».
И, сир Блау, я позволю себе дать совет, о котором вы не просили, Распорядитель улыбался благостно и уже расслабленно. Главе рода будет простительно всё кроме слабости.
Назад в алтарный зал нас вышвырнуло рывком и я с трудом удержалась от желания коснуться волос. Я всегда думала, что дядя вообще никогда не носил традиционные прически.
Марево силы вокруг гранитной плиты вспыхнуло ещё раз, заключая нас в круг и мы провалились в мои воспоминания. Точнее в воспоминания «юной девы Блау»я не помнила эти шахты, и то, что им предшествовало.
«короткий разговор с Айше. Глупый. Клятва силой. Глупая. Юная дева велась на подначки так просто, если речь шла о Квинте.
Долгий путь в горы, в сопровождении тетиных слуг. Шахты. Глупый ребенок зажигает магический светляк в месте скопления тварейскорпиксов всегда выманивают на магические возмущения.
Глупышка.
Много желтых шариков пухамалыши всегда выкатываются на запах силы первыми. Шипение. Шипение со всех сторон. И, как закономерный итогисчерпание резерва и тьма».
Я наблюдала вместе со всеми отстраненно и со стороны. Единственное, что юная дева сделала верноэто нашла укрытиенебольшой приступок под самым потолком шахты, подтянувшись через две балки. Скорпиксы плохо переносят высоту. Мое воспоминание кончалось тем, что я размазывала слезы по щекам, подвывая от бессилиясветляк трепыхался и тух, магический резерв второго круга кончался и юная дева оставалась там одна. В темноте. Вместе с милыми желтыми пушистыми шариками, каждый из которых был более ядовит, чем полосатая гадюка у нас в предгорьях.