Подскочив в прыжке, омега забился в угол, за изъеденный гнилью и сыростью шкаф с проржавевшими инструментами. Кровать исчезла вместе с дырой в крыше. Сверху из ближайших домов его трансформация была не заметна из-за старой раскидистой липы.
Марк замер, еле дыша, и сразу услышал шум.
Ветер стоял сильный и шанс на то, что его не отыщут по запаху, был высок.
Он сотни раз репетировал собственное исчезновение в этом месте, как и во многих других, в зависимости от того, где он окажется. Тайники спасали не единожды, но тогда Марк хотя бы знал, кем были его преследователи и чего ожидать.
Как правило, его одноклассники ограничивались плевками, тычками и ударами с целью не повредить, но унизить, уничтожить морально. Пусть они были настоящими уродами, но все же не настолько тупыми, чтобы навредить трансформеру, за которым пристально следит вся школа. А значит, шанс, что все может всплыть, оставался, и омега все же иногда благодарил несправедливую систему, когда побитый и грязный, но живой, шел домой застирывать вещи и отмывать лицо, пока родители ни о чем не догадались.
Не шелохнувшись, Марк продолжал прислушиваться. Было тихо, но омега терпеливо выжидал, не желая попадаться по глупости, готовый сидеть сколько нужно.
В заднем кармане завибрировало. Марк осторожно вытащил мобильник, не производя шума. Звук он отключил еще когда заметил преследователей. Фильмы он смотрел и, несмотря на замечание Родиона о несообразительности, идиотом не был. Позвонить он никому не мог, могли услышать, а вот эсэмэс
Но родителям он никогда не писал, понимая, что лишние проблемы с одноклассниками ему не нужны, Антона тоже не хотелось впутывать.
«Родион»высветилось на экране.
Отчего-то Марк сразу обрадовался и на глаза навернулись слезы. Конечно, ему было страшно. Очень страшно. Он не был супергероем, способным справиться с любой проблемой на свете, а их в его коротенькой жизни появлялось всё больше.
Взять трубку он не решился, боясь, что преследователи просто затаились, но и сбросить не мог, глядя на любимое имя, словно эта ниточка могла защитить его от всех ужасов на свете.
Телефон не переставал звонить, после окончания звонка раздавался новый.
Слезы тихо текли по щекам. С каждым новым вызовом Марк становился чуточку счастливее, словно, обреченный, он видел ангела, дарящего тепло одним своим присутствием. Пусть эти люди перебьют ему все кости, но его альфа хочет с ним поговорить. Очень хочет.
Может, он ему все-таки не безразличен?
После девятнадцатого вызова Марк поднял трубку, решив что времени прошло достаточно, а если нет, то он все равно услышит голос Родиона, даже если это будет их последний разговор.
Алло, тихонечко выдохнул омега.
Где ты, черт возьми! рассерженно прорычали в ответ.
Я, омега икнул, спрятался. За мной кто-то гнался.
Где спрятался?
В гараже.
Выходи немедленно!
Омега не посмел ослушаться разгневанного альфу.
Снова открыв провал в крыше, он материализовал лестницу и не спеша взобрался по ней. Затем протиснулся в узкий проход и вынырнул на пятачок перед гаражами, сразу увидев перед собой метавшего гром и молнии Родиона. За ним стояли двое преследователей, а по кольцу их окружала охрана.
Альфа оказался рядом с ним в два стремительных шага.
Какого черта ты бегаешь от своих телохранителей? прошипел он, дергая омегу за запачканную куртку на себя.
Марк не сразу сообразил.
Телохранителей?
Что за цирк ты устроил?
Я не
Я звонил тебе сотни раз! Почему ты не брал трубку?
Я боял
Мне что, больше делать нечего, как бросать все дела и мчаться в какие-то подворотни!
Больше Марк слушать не мог. Разразившись рыданиями, он прильнул к альфе, обнимая за пояс.
Прости меня, ревел он, глотая слезы. Я испугался. Я не знал. Прости меня, пожа-а-алуйста, булькал Марк, которого начало подергивать от собственной истерики.
Крепкая рука обхватила трясущееся тело, и уже в следующее мгновенье Родион держал Марка на руках.
Они направились не во двор, а на незаметную улочку, примыкавшую к глухой стене предприятия, где уже ожидали несколько машин.
Забравшись внутрь салона, Родион не отпустил Марка, позволяя омеге рыдать дальше, сидя у него на коленях. Его плечи то и дело подрагивали.
Не первый раз прячешься? с нехорошим подозрением спросил альфа.
Нет. Это м-мой тайник.
Расскажи мне.
И Марк стал рассказывать.
Никогда прежде ни одна живая душа не знала, что в реальности творилось в его жизни, кроме, пожалуй, такого же несчастного Антона. Марк рассказывал, как его унижали, таская за волосы и заставляя есть землю, как запихивали в рот собачий кал и мочились на учебники, как привязывали к забору за школой и оставляли на морозе, как заставляли мыть обувь всего класса вместо уроков, как гнали домой, словно гончие, и это стоило ему вывихнутой лодыжки, сломанной руки и еще много-много всего, что он пережил в одиночку, боясь рассказать о таком родителям.
Тебя насиловали? пустым голосом спросил Родион.
Нет, ответил омега, пригревшись на широкой груди. Говорили, что я грязный и мерзкий.
Марк почувствовал, как его крепче сдавили в объятьях и, взяв за подбородок, заставили поднять взгляд.
Ты прекрасен, запомнил?
Омега не шелохнулся, теряясь в божественной синеве глаз. И лишь спустя секунды кивнул.
А затем был поцелуй. Осторожный, ласковый, бережный.
Так Родион никогда его не целовал прежде.
И Марк забыл обо всем.
Когда они приехали в дом Сокольниковых, омега уже спал, выплакав всю свою грусть разом. Родион отнес его в спальню и, стянув испорченные вещи, завернул в одеяло. Через минуту он уже находился в собственном кабинете, по соседству со спальней, где его все еще ожидал секретарь с того момента, когда он так внезапно сорвался.
У меня будет к вам еще одно дело, Михаил Владимирович.
Конечно, тот распахнул блокнот.
Соберите мне все данные на учеников и родителей девятого «В» класса моей школы.
Просьба была необычной, но бета лишь кивнул.
Часть 19 Двое
Когда Марк пришел в себя, за окном стояла ночь.
Голоден? на кровати, облокотясь на изголовье, сидел Родион. На его коленях лежал планшет, а сам он выглядел задумчивым.
Угу. Сил не было, но омега пополз к краю кровати, чтобы обуться и спуститься в столовую или на кухню. А где моя одежда? только сейчас он заметил, что на нем нет ничего кроме трусов и, краснея, потянул на себя край одеяла.
В стирке. Сиди, Родион откинул гаджет в сторону и пошел к двери.
Оставшись один, омега поглубже завернулся в одеяло, превратившись в растрепанный кокон.
Голова немного болела. И воспоминания о прошедшем дне никак не добавляли спокойствия. Все что он помнил, это бешеный стук сердца и страх быть пойманным, затем злой Родион, и его истерика.
«Кажется, альфа что-то говорил о телохранителях.»
Вернулся Родион с подносом в руках. Бросив омеге майку, он опустил на стол еду, пока парнишка, наполовину укутанный в одеяло, шустро просовывал худые конечности в рукава.
Ешь.
Просить дважды не пришлосьв желудке было пусто, словно он и вовсе ничего не ел за весь день. Хотя если подумать, он действительно только позавтракал. Родион сел на место и взял в руки планшет, не мешая Марку расправляться с салатом и запеченной рыбой.
Утолив первый голод, омега пережевывал все медленнее, восстанавливая в памяти все события, отчего его решимость поговорить с Родионом окрепла.
Оставь на столе, бросил альфа, когда Марк поднялся с пустым подносом и замер в нерешительности.
Помыв руки, он принял душ, а после, натянув майку пониже, вернулся в спальню. С голыми ногами было неудобно, и как дома он себя не чувствовал, поэтому просто замер посреди комнаты, как и вчера.
Родион поднял взгляд:
Чего ты все время смущаешься?
«Всего. Особенно тебя», хотел ответить Марк, но промолчал.
Альфа небрежно отбросил компьютер в сторону.
Садись, снова скомандовал он, бросив взгляд перед собой.
Чувствуя легкую скованность и стеснение, Марк сел куда велели, оказавшись у ног Родиона. Он сидел к альфе боком, и это намного облегчало жизнь хотя бы тем, что не нужно было постоянно прятать глаза. А исходя из его опыта общения с пугающим старшеклассником, это приходилось делать едва ли не каждую минуту.
Марк уже собирался спросить, когда альфа начал первым:
Теперь у тебя два телохранителя, познакомишься с ними завтра. Они будут наблюдать за тобой на расстоянии, так что не бойся, Родион убрал выбившуюся прядь за прозрачное ушко, сплошь перетянутое синими ниточками вен. Я не успел предупредить тебя утром.
Голос звучал неуверенно, будто Родион действительно сожалел о том, что случилось и пытался извиниться, но не знал как. Вряд ли ему часто доводилось это делать.
Ничего, я и сам зря запаниковал, Марк поторопился заполнить паузу и слегка повернулся к Родиону, желая видеть его и одновременно боясь.
Почему ты не позвонил мне, а потом не брал трубку?
Марку оставалось только передернуть плечами.
У омеги, конечно же, было объяснение, но он действительно не подумал, что может сразу позвонить альфе, своему альфе своей паре, а не бежать.
В следующий раз, прежде чем решишь что-нибудь сделать, позвони, Родион взял омегу за подбородок, поворачивая к себе. Договорились?
Марк часто закивал. От Родиона тянуло невероятной сладостью. Омега сглотнул, бросив взгляд на сухие изящные губы, что ласкали его вчера.
Это все о чем ты думаешь? тон стал интимным, и Марк почувствовал, как кровь неумолимо приливает к лицу.
Нет.
Правда? О чем же еще? Родион забавлялся.
Куда мне идти после школы?
Альфа явно не ожидал вполне серьезного вопроса, который предполагал некоторые детали. Марк довольно отметил, что не зря готовился днем.
Ты пойдешь домой, где тебя будет забирать Павел и привозить сюда. Здесь ты будешь оставаться на дополнительные уроки и ночевать. Утром тебя отвезут обратно домой, и ты пойдешь в школу. Возражения есть? холодно спросил альфа.
Нет.
Прекрасно. Дома ты ночуешь в среду и пятницутвои родители настояли, а также в выходные, если меня не будет в городе.
Ты говорил с отцом и папой?
Пришлось, уклончиво ответил альфа.
Брови омеги сошлись над переносицей.
Они очень на меня злятся?
На тебя? Скорее, они ненавидят меня, считая что я тебя присвоил.
Оба замолчали. Марк смотрел на плавные изгибы бицепса, на легкий загар и крошечное пятно родинки на локте.
А ты присвоил? дрогнувшим голосом спросил он, не решаясь поднять глаз.
Сомневаешься? Вопросом на вопрос ответил альфа и притянул покорного омегу, боявшегося вздохнуть, ближе. Губы Родиона были такими же желанными, как и спелая ягода, кружившая голову. Альфа обхватил руками тонкую талию подростка и притянул его к себе, позволяя ощутить бедром немалое возбуждение.
У Марка закружилась голова.
Напористый, но осторожный поцелуй снова делал его своим. Сегодня Родион был другой, но не менее соблазнительный.
Тягучими, ритмичными движениями он овладевал маленьким ртом, пока его руки блуждали под просторной майкой. От напряжения омега вытянулся в струнку, позволяя гладить себя по изгибу спины крупной горячей ладонью.
Он нравился, и впервые так четко это осознавал. Как бы ни относился к нему Родион, он его хотел, даже несмотря на отсутствие нюха.
Альфа надавил на его грудь, заставив лечь, но не отпуская искусанных губ. Его рука властно прошлась от плеча, по груди опускаясь к паху. Марк приподнял бедра, потянувшись за лаской.
Трусы намокли от выделившейся смазки. Омегу совсем разморило, и он не сдержал протяжный стон, когда его коленки поочерёдно накрыла ладонь, разводя ноги в стороны и оглаживая набухший орган. Наверняка он выглядел очень пошло, но останавливаться не хотелось. Чужая ладонь скользнула в намокшее белье, огладила горящую огнем плоть и двинулась ниже.
Впервые омега почувствовал чужое присутствие там, где до сих пор его никто не мог коснуться кроме него самого.
Подушечка пальца не спеша потерлась о колечко, заставляя омегу напрячься от предвкушения. Новый сдавленный вздох растаял в голодной пасти альфы, поцелуй которого давно перерос в жесткое требование капитуляции. Но омега и не собирался сопротивляться. Палец вошел внутрь на две фаланги, и сердце омеги замерло в груди.
Дав мальчику немного привыкнуть, Родион огладил нежные стеночки, Марк чуть не прикусил ему язык.
Прости!
Альфа не ответил. Его глаза почернели, грудь тяжело вздымалась.
Он ввел палец глубже, не отрываясь от взволнованного лица, наблюдая как сладко закатываются серые глаза от малейшего движения. Ощущение горячего нутра нетронутой омеги, принадлежащей ему целиком и полностью, заставило Родиона напрячься.
Что-то не так? взволнованно спросил Марк, поняв что альфа застыл.
Дай мне несколько секунд, взгляд он при этом опустил, словно борясь с самим собой, словно ведя тихий разговор Но с кем?
А затем к первому пальцу присоединился второй, и Марк откинулся на покрывало от легкой боли, выгорающей в приторно-сладкое удовольствие, скручивающее нутро. Дырочка немного разошлась и альфа сделал несколько резких движений, скользя внутри и накрывая член другой рукой. Этого оказалось достаточно, чтобы омега вскрикнул и дернулся, брызгая на майку альфы.
Сладкое забытье нежно качало в объятьях, Марк раскинулся на животе, прижимаемый тяжелым телом к кровати. Сердце Родиона тяжело стучало в груди, пока глубокое неровное дыханье раздувало пшено волос.
«Но ведь он не дошел до конца», мелькнула мысль в голове. «И вчера тоже.»
Омега закопошился, выбираясь из под альфы, заглянул в любимое лицо. Следы напряжения никуда не исчезли.
Что?
А ты? слетело с искусанных губ.
Что я? альфа словно был недоволен, и в этом не было ничего удивительного, но ведь он ему ничего не запрещал.
Почему как правильно спросить, омега не знал, а растаявшие мозги никак не способствовали мыслительному процессу, и тогда Марк просто откровенно признался. Я бы очень хотел
И уткнулся носом в жилистую шею. Волосы на макушке раздуло от глубокого дыханья.
И как ты появишься в своей школе?
Об этом Марк сейчас совсем не думал. Но Родион был прав. Если от простых ласк все же оставались следы, то что будет, если они пойдут до конца.
Антон сегодня сказал, что от меня немного пахнет тобой, грустно признался омега.
И я о том же.
Сказать было нечего. С одной стороны Марк мог вздохнуть с облегчением, зная, что желанен и единственное, что сдерживает альфу, это последствия. Они ввязались в непростое дело и нужно было быть осторожными, не давая лишнего повода для подозрений. С другой стороны, было жутко обидно, что им было нельзя сделать то, что так хотелось.
А я могу горло вмиг пересохло и мышцы свело, как-нибудь тоже сделать тебе приятно.
Ты не обязан, альфа сгреб его одной рукой и подтянул под бок, укладывая. Но омега вырвался и сел перед ним на коленки.
Но я бы сам хотел. От стыда и взгляда голубых глаз Марк был готов провалиться сквозь землю, но и тогда бы не взял своих слов обратно.
Очень.
Часы мерно выбивали секунды, пока время для двоих замерло.
Тогда иди сюда, ответил Родион, не сводя пристального взгляда с пылающего лица.
Сердце Марка упало в пятки. Он осторожно подполз ближе к альфе и
Часть 2 °Сущность
и скромно примостился у его груди, пока Родион лежал на боку, опираясь на локоть.
Сомнений, что омега согласился на то, о чем совсем не подозревает, не было. А значит, небольшая помощь была не лишней, особенно учитывая, как огромные темные глаза с надеждой смотрят сверху вниз.
Мне нравится, когда меня целуют, спокойно произнес альфа, не сводя глаз с взволнованного лица.
Омега склонился и дрожа от внимательного взгляда, следящего за каждым его движением, оставил поцелуй-мотылек на щеке. Затем коснулся губами виска и, почувствовав дурманящий аромат, не смог противиться желанию и потянулся к волосам, зарываясь в них носом и глубоко вдыхая, словно пытаясь надышаться, насытиться, утолить жажду, потребность окутать себя тонким шлейфом, надеть на себя, словно чудесный наряд и упиваясь идти вперед, восхищаясь своей парой
Голова закружилась. Как же божественно он пах! Просто сногсшибательно! В этот момент омега был готов забыть обо всем на свете, лишь бы получить возможность вечно дышать своим альфой.