Наивный идиот! Бестолочь!
Разве Марк не видел то ничтожество, что грустно смотрело на него из зеркала день за днем?
Когда ему пришла в голову мысль, что альфа его?
Да, Родион проводил с ним время.
Но ведь он просто хотел, чтобы Марк использовал свои силы на благо альфе, обменял возможность сохранить свою жизнь на шанс свободы для себя. Ведь Сокольников мог легко позволить себе это благодаря безграничным возможностям власти и денег.
Разве Родион действительно хотел его?
Внутри что-то гадко треснуло.
«Нет.»
Это Марк поставил ему то нелепое условиене прикасаться к другим омегам.
И Родион согласился.
Разве он не говорил ему, что не важно кого трахать
И даже нормального секса у них не было.
Все упиралось в необходимость провернуть тот фокус с аварией Но в него ли?
Возможно, альфа просто играл с ним, желая обзавестись преданным до мозга костей телохранителем, который, не раздумывая, отдаст жизнь за альфу. Такого не купишь ни за какие деньги.
Может, в действительности ему было плевать на жалкую блоху, случайно проникшую под одежду? Может, то, что он с ним делал, было всего лишь неприятной необходимостью, когда на самом деле он чувствовал омерзение, касаясь костлявого непривлекательного тела?
Смог бы сделать Родион то, чего не хотел, зная что так нужно?
Противный треск снова прозвучал в пустоте.
Где-то в глубине.
Там, где коркой льда покрывался израненный ошметок мяса.
«Мог.»
Родион мог все.
Этот холодный совершенный альфа не имел пределов, заданных обычным людям
С чего бы он так легко поверил в то, что омега его пара? С чего бы он поверил, когда однажды его уже обманули? Кто такой Марк? Трансформер-младшеклассник, о существовании которого он узнал не так давно?
Силы покидали тело так быстро. Онемение разливалось тяжелой волной. Если бы начался пожар, омега не нашел бы сил подняться, он бы не смог даже помолиться перед смертью.
Наверное потому, что уже умер
Родион никогда не испытывал к нему и половины того рабского обожания, которое переполняло Марка изо дня в день. Просыпаясьпервая мысль омеги была о нем. Засыпая, он видел его безупречное лицо.
Если альфа хотел преданного слугу, то мог просто попросить об этом, ведь Марк не смог бы даже дерзко поднять глаза, не то чтобы отказаться или гордо уйти. Он бы спросил, в каком углу может спать.
Зачем ему Марк, когда все омеги вокруг жаждут его внимания? Зачем ему Марк, когда любой красавчик спустит брюки, стоит Сокольникову щелкнуть пальцами?
Алексей так красив. Идеальный омега. Прелестный, очаровательный, искушающий.
Альфы только что слюни по паркету не размазывают, стоит омеге проплыть мимо. И Марк на его фоне
Разве удивительно, что Родион захотел его, а не жалкого недоросля, с трудом запоминающего простейшие формулы?
Сейчас Марк ненавидел себя.
Не-на-ви-дел.
Почему он родился таким?
Маленький безмозглый трансформер, возомнивший, что лягушка может покорить принца! И не обмануть, не схитрить, а влюбить в себя! Склонить гордого идеального альфу на колени!
Перед кем? Перед ним?
Смешно!
Марку было смешно, когда он сжался комком на кровати, мечтая, чтобы его собственная сила разорвала его на кусочки. Тогда бы наступил покой. Не было бы ни Лекса, ни его самого, ни опостылого доверчивого сердца
И не было бы Родиона.
Часть 33 Другой
Когда Марк пришел в себя, за окном было темно. Раннее утро еще не окрасило теплыми красками голые деревья. Посидев немного, омега принялся собираться; душ, гардеробная. После он сел на стул, положил перед собой тетрадь с конспектамисегодня его ожидал другой зачет. И стал ждать.
Взошло солнце, размазывая едва греющие лучи по щеке омеги. За дверью стало шумностуденты спешили по своим делам. Марк продолжал ровно сидеть на стуле.
В дверь постучали.
Он не знал, как долго он слушал нетерпеливый рваный такт о сухое дерево, пока дверь не распахнулась сама.
Илья, прозвенел знакомый голос, ты чего не открываешь? Мы же опоздаем. Пошли! Лекс схватил его за рукав и потащил за собой.
Легкий, почти прозрачный аромат клубники вплетался в пряную корицу душистых волос. Запах был едва ощутим для постороннего, но не для Марка, знающего каждую нотку любимого как свою собственную.
Омега не сопротивлялся, таща за собой ноги и следуя за Лексом.
Коридоры, лестницы, студенты, запахи, шорох страничек, ожидание
Трифонов, да очнись же! Встряхнул его староста. Твоя очередь.
Ощущение дежавю заставило омегу пройти внутрь другого помещения. Там ему задавали вопросы, вернули зачетку и попросили на выход.
Кажется, последний зачет он завалил.
Оказавшись за дверью, он позволил потоку людей увлечь себя дальше.
Куда он шел, Марк не помнил. Он просто двигался вперед. Не оборачивался, не прислушивался, не понимал, что видит, пока холодный порыв ветра не обдал его лицо.
На улице было ниже десяти градусов, но это, как ни странно, принесло облегчение. Марк вдохнул, почувствовав как холодный воздух наполнил легкие. По рукам пробежали мурашки.
Он не останавливался, идя по аллее, тянувшейся вдоль корпуса. Не торопился, просто наслаждаясь свежестью.
Мягкая резина подошв ровно ложилась на щербатые плиты, на стыке которых еще виднелись темно-зеленые отростки. Из-за дырявой простыни туч упали лучи. Омега остановился, вытянул перед собой ладони тепла не было. Солнце обманывало его, раскрашивая белую кожу желтым и не принося тепла. Не согревая.
«Как Родион», подумал Марк.
Илья! раздалось позади, к нему направлялся Адам. Ты чего раздетый бродишь?
Марк безразлично подернул плечаминаверное, альфа заметил его из окна.
Идем обратно. Будешь сопли потом жевать.
Поцелуй меня.
Альфа замер, решив, что ослышался:
Слушай, идем быстрее. Тебе, кажется, мозги отморозило.
Лекс тебя не любит. Ты ему не нужен, зачем-то сказал Марк.
Гладко выбритая челюсть сжалась.
Я в курсе, острый взгляд смотрел чуть свысока. Твое какое дело?
«Никакого.»
Поцелуй меня, снова попросил Марк.
Рассерженные серые, с коричневыми крупинками глаза пристально глядели на двинутого омегу. А затем, не говоря ни слова, Адам схватил его за плечи и, приподнимая, притиснул к своей груди, давая Марку почувствовать прохладные губы. За ними последовал горячий язык. Такой горячий, как солнце в летний зной.
Марк позволил альфе проникнуть в рот и вылизать себя, отвечая механически, но с каким-то диким садистским удовольствием, кружившим голову.
«Наверное, чтобы нравиться, нужно предлагать себя всем вокруг», вяло подумал омега. Ведь именно Лекс нравился всем без исключения. Его выбрал Адам, его выбрал Родион
Объятья альфы становились теснее. Острый аромат гвоздики и молока стал насыщеннее. Альфа его хотелтак почему бы и нет?
Крупная рука скользнула на поясницу, прижимая крепче.
Вижу, ты неплохо проводишь время, Илья, едко прозвучало позади.
Адам оторвался от Марка, дав омеге увидеть, что за спиной у альфы стоит Родион. Слева от него нетерпеливо переминался Лекс, сияя как электрическая лампочка.
Часть 34 Страх
Родион смотрел на него сквозь осколки синего льда, через которые не проникала ни одна человеческая эмоция, ни единый всполох истинных мыслей не был виден на лице Ледяного короля. Перед Марком стояла расчётливая бесчувственная машина, готовая на все ради удовлетворения собственных интересов. Он был таким же, как и все вокруг, готовый сожрать не поперхнувшись вместе с костями, с претензиями, недовольством и особым мнением.
Порыв ветра ударил в лицо Марка, коснувшись спины Родиона и Лекса.
Запах сексаклубника, корица. Так густо, так резко, так откровенно.
Марк крепче вцепился в ворот пиджака Адама, чтобы не упасть. Альфа, замерший рядом, напрягся так, что его рука на пояснице омеги завибрировала. Он тоже чувствовал насыщенный свежей похотью дурман.
Идем, впервые подал голос Лекс. Нам здесь нечего делать, он ухватился за локоть Родиона и легонько потянул назад. Они и без нас разберутся.
Взгляды Родиона и Марка зацепились металлическими крюками друг за друга.
Нашел новых друзей? презрительно скривившись, выплюнул слова альфа.
Нашел. Как и ты! Почему он должен молча терпеть, когда о него вытирают ноги?
Маленькая сволочь, проревел альфа.
Родион, идем, примирительным голосом прошептал Лекс и снова едва заметно потянул альфу на себя. Он уже взрослый и сам может решать.
Альфа не спеша обернулся к взволнованному Алексею:
Он. Не. Может. Решать. Сам.
Тот отшатнулся, побледнев.
Отойди от него, приказал Родион Адаму, тот так и не удосужился убрать свои руки подальше.
А то что? с вызовом откликнулся альфа.
Сокольников неповиновения не терпел.
Иначе начал он. Желваки заходили на яростном лице.
Страх волной прокатился по Марку.
Но Адам так же кипел от злостиот омеги, которого он выбрал, взахлеб несло семенем другого самца.
Иначе ты и вся твоя
Родион! к ним бежал Филипп. Достигнув места, где разворачивалась сцена, альфа притормозил, бросив угрожающий взгляд на Лекса за секунду до того, как заговорил с другом. Идем со мной.
Я занят, зло прошипел Родион. Ярость застилала его глаза.
Филипп видел такое лишь однажды. Бешеная вспышка ярости. А потом Родиона отрезало от остального мира. Только маленький непонятный трансформер смог вернуть отголоски его прежнего друга.
Прошу, твердо сказал он, не отводя взгляда. Прошу. Идем со мной сейчас.
Расширенные зрачки и широко раздуваемые ноздри Сокольникова открывали всю тяжесть борьбы, идущей внутри альфы. Его гнев был громче голоса друга, сильнее доводов разума, ярче здравого смысла.
Илья, окликнул Филипп, застывшего в напряжении омегу. Подойди к нам.
Омега вздрогнул в растерянности. Сейчас меньше всего на свете он желал оказаться вблизи разгневанного Родиона.
Таким он его никогда не видел.
Илья, подойди сюда, пожалуйста. Взгляд Филиппа и искренняя просьба очертили весь ужас катастрофы. Еще никогда этот альфа не просил его ни о чем. Только приказывалкак и его друг до недавних пор.
Омега вздохнул и, словно очнувшись, поспешил к Филиппу, став в стороне от Родиона.
Родион, идем со мной. А ты иди к себе и не оборачивайся, понял? Сейчас Марк готов был сделать все на свете, лишь бы оказаться как можно дальше отсюда, поэтому просто кивнул.
Иди!
Развернувшись, он полетел вперед, пропуская шаг.
Он целовал Адама! Другого альфу! И Родион это видел! накатило на него понимание. А Родион и Лекс в это время
Марк споткнулся и чуть не упал.
Здание приближалось, и тогда Марк увидел ихдесятки любопытных лиц, жадно прильнувших к стеклу в ожидании того, что произойдет.
«Как много они увидели?»с ужасом подумал Марк.
Часть 35 «Беседа»
Марк влетел в свою комнату, не помня как добрался до двери. Ему казалось, что все разглядывали его, шептались. Но только один презрительный взгляд выедал душу.
Как смел он смотреть на него так? Словно это он был в чем-то виноват! Марк схватился за голову, впиваясь пальцами в кожу, дергая себя за волосы.
Почему? Почему? Почему Родион поступил с ним так?! Он его не любит! Ему плевать! Но зачем надо было так унижать!
Разве мало ему досталось за всю свою короткую жизнь!
Марк чувствовал, как теплые слезы катятся вниз, как горечью наполняется рот, как медленно закладывает нос. Он упал на кровать и уткнувшись в подушку, заревел.
Ему показалось, что не прошло и минуты, как позади раздался шум, скрипнула дверь, вошли люди. Слезы застили глаза и он никак не мог рассмотреть, кто это. Знакомые запахи, а затем и голоса подсказали.
Филипп, ты наглеешь.
Выскажешься немного позже, таким же угрожающим голосом ответили Родиону.
Мне кажется робко начал Лекс.
Всем плевать, что тебе кажется! осадил его Филипп.
А не обнаглел ли ты, попробовал обломать чужие рога храбрый омега.
Марк уже вытер глаза и икнул, увидев как Филипп молча подошел к темноволосому красавчику и отвесил такую пощечину, что того отнесло на метр, и он врезался в стену.
Что за хрень, Филипп?!
Тот, не ответив, подошел к двери, повернул ключ, запирая ее изнутри, и положил его в карман.
Вот именно, что за хрень? он зыркнул темным взглядом на Родиона и медленно перевел взгляд на Марка. Илья, скажи, что случилось?
Филипп подошел вплотную к кровати и уселся на край. Родион двинулся следомна его лице все так же было написано омерзение, словно под нос ему подсунули склизкую жабу.
Омега отвернулся. Марку было так больно видеть на любимом лице презрительную гримасу.
Не знаю, зачем ты загнал нас сюда, начал альфа. Но этому точно сказать нечего. Жизнь в довольстве разлагает сброд.
Сердце ёкнуло, Марк вмиг оказался на ногах:
Вот значит что ты обо мне думаешь! слезы комом стали в горле. Сброд, да? Ну так и трахался бы со своими богатенькими мальчиками, чего ко мне пристал?!
Знаешь, я с тобой абсолютно согласен. Лучше бы е&ался с ними, чем поверил такой дешёвой шлюшке как ты! Цену хотел набить, уе&ок! Молодец, заставил меня дрочить как ненормального чуть ли не полгода!
Дешевой шлюшке! красные пятна пошли по щекам, в голосе истерика. Один поцелуй, и я шлюха! Конечно! А ты, значит, можешь трахаться с кем попало, омега бросил злобный взгляд на притихшего в углу Лекса, и все замечательно!
В отличие от твоей дырявой жопы, я не предлагал себя всему, что движется.
Слова резали на кусочки. И если сердца уже не осталось, то Марк не знал, что так гулко болью шумит внутри.
А он? челюсть дрожала. Марк чувствовал, что вот-вот он сорвется, но ему отчаянно хотелось уличить альфу во лжи. Пусть он хоть на секундочку почувствует ту боль, что причинил ему сам.
Что он? Лекс раскрыл мне глаза, хоть поначалу я и отказывался верить.
Короче, Филипп не выдержал и подняв руки вверх, остановил пустой разговор, который все только усложнял. Родион, ты трахался с Лексом?
Нет.
Марк взвизгнул. Как он смеет врать в лицо и отрицать очевидное!
Тыты слов не хватало. Да от тебя несет им за версту! Хоть бы вымылся!
Колени подогнулись и Марк упал на кровать, закрывая лицо руками и давясь собственными рыданиями. Ему хотелось лишь одногосдохнуть.
Совсем крыша поехала? грубо отмахнулся Родион.
Но я тоже чувствую, спокойно вставил Филипп.
Не понимая, Сокольников еще минуту смотрел на друга.
Илья, скажи, когда ты заподозрил, что Родион тебе изменяет? все так же спокойно спросил Филипп.
Все замолчали, давая омеге время немного выплакаться.
Выпустите меня, беззвучным голосом попросил Лекс. На него никто не обратил внимания.
Марк тер глаза ладонями, запястьем, локтями, пока наконец не выдавил:
Волосы на пиджаке и запах с неделю назад. И я видел у тебя в кармане его платок! обвиняюще посмотрел он на Родиона, но из-за заплывавших глаз ничего не смог рассмотреть, кроме высокой фигуры в метре от себя.
Родион молчал.
А сегодня от тебя пахнет так, будто вы три дня трахались, закончил Филипп.
Повисла недолгая пауза. Затем Сокольников молнией метнулся в угол, где стоял съежившийся Лекс.
Откуда ты знаешь, сучка?! он встряхнул того так, что у омеги голова чуть не отлетела. Откуда тебе известно, что я не чувствую запаха?
Оставь меня в покое! Тот пытался вырваться.
Пока, мразь, все не выложишь, х&й уйдешь отсюда! Так отвратительно грубо Родион никогда не разговаривал при Марке. Омега затих, сжавшись в углу.
Ты его пугаешь, раздался голос Филиппа.
Кого именно, Марк не понялзрение еще подводило его, но видимо сделав какие-то выводы, альфа сменил методы, и уже через секунду, пока Родион наматывал длинные волосы на кулак, Лекс взвыл:
Хватит! Прошу!
Говори, чмо.
Я понял, когда приходил к тебе в комнату!
Как?!
Мне больно!
Родион! одернул Филипп.
Я скажу! пропищал Лекс голосом, полным слез.
Подумав секунду, Родион отшвырнул омегу в сторону.
Тот, приглаживая потрепанные космы и захлебываясь, продолжил, боясь, что Родион снова вцепится в него:
Я пришел к тебе во время течки, да еще облившись афродизиаком. Да ты три дня меня насиловать должен был, а ты даже бровью не повел. Будто не заметил. А потом я понялты и правда не заметил! Я поговорил с другими и некоторые сказали, что приходили к тебе течные, предлагая себя, и реакция была одинаковая. Эти идиоты решили, что ты и правда не такой как все. Суперчеловек, а-ха-хаЛекс злорадствовал, униженный, но еще не побежденный. А ведь ты просто не чувствуешь ничего, так?