Под взглядами старших, которые носились с дурацкой княжной как с драгоценной вазой династии Сунь, Кин не посмел возразить и молча стерпел подобное обращение. Хотя ему претила скорее бесцеремонность Мэйвей, нежели ее прикосновения, по правде сказать, довольно приятные. Тысячу раз в своей жизни Кин велел красавицам публичных домов массировать ему голову и, лежа головой на их теплых коленях, погружался в дремоту с блаженной улыбкой на лице.
Тем временем князь Шу сказал:
Секрет состоит в том, что моя дочьоборотень.
Господин Мо поднаторел в сокрытии своих мыслей, поэтому лицо его осталось невозмутимым, лишь в глазах на мгновение мелькнул проблеск эмоций: нечто вроде удивления, замешательства, а затем понимания. Кин же чуть не подпрыгнул до потолка, но усилием воли усидел на месте и лишь сдавленно хмыкнул, сдержав возглас.
На ней отразилось древнее проклятье, о котором наш род счастливо забыл на много поколений. Каждую ночь, с полуночи до рассвета, она превращается в панду. Когда старейшина племени панд, чьи предки наложили заклятье, узнал об этом, он потребовал, чтобы, как велит древний обычай, до достижения отрочества девочка половину времени проводила в их племени и половинус людьми. Согласно их верованиям, такой ребенок приносит общине удачу и плодородие.
Князь ненадолго замолчал, чтобы отпить чаю, которого ему услужливо подлил хозяин дома.
Когда Мэйвей исполнилось четырнадцать, ее отпустили к людям насовсем. От рождения княжна обладает незаурядными дарованиямисилой, ловкостью, развитыми инстинктами. После того, как она стала все время жить с нами, мы поручили ее воспитание воинам-монахам. Всего за несколько лет Мэйвей достигла в боевых искусствах уровня, которого лучшие из обычных людей достигают лишь к середине жизни в результате упорных тренировок и духовных практик. Однако
Князь снова помолчал.
Она понимает речь и может говорить, но делает это крайне неохотно. Что касается наук, чтения и письма, то здесь ее успехи можно назвать незначительными. И это не потому, что у нее нет способностей. А потому, что пока в ней сохраняется частица животного, пока действует проклятье и она продолжает каждую ночь обращаться, ее разум не будет способен развиваться, как у обычного человека, и останется разумом дикарки: полузверя, полуребенка. Что глубоко печалит меня, поскольку у княжны живой ум и доброе сердце.
Его взгляд потеплел, обратясь на дочь. Та, не замечая ничего вокруг, увлеченно возилась с прической Кина, и лицо ее разрумянилось от воодушевления.
Как вы понимаете, такое положение вещей делает ее неспособной принять бразды правления, когда придет срок. Без образования, развитого ума и мышления взрослого человека она будет беспомощна как против внешних врагов, так и против интриганов и прихлебателей. Это сулит тревожное будущее не только ей самой, но и всему княжеству. Однако проклятье можно снять. И способ, как вы можете догадатьсяединственный и древний, как сама жизнь, это
поцелуй любви, негромко договорил за него господин Мо.
Князь подтвердил, неспешно наклонив голову, и бросил взгляд на Кина, который снова ограничился сдавленным звуком, усилием воли сдержав крик.
Моя дочь полюбила вашего сына, обращаясь к хозяину дома, сказал князь Шу. И я хочу осуществить для нее эту надежду.
Разумеется, князь, не спеша отвечал господин Мо. Как я уже сказал, для нас большая честь принять это предложение. Можете считать дело решенным.
Они так говорили, как будто Кина тут не было. Его терпение лопнуло.
А меня никто не хочет спросить? осведомился он.
Нет, отрезал его отец. Не хочет.
А напрасно! заявил Кин, отводя наконец руки княжны и поднимаясь на ноги. Потому что я не собираюсь на это соглашаться.
Еще раз повторю, твое мнение никому не интересно.
Я не позволю женить меня на медведице!
От князя Шу повеяло холодком.
Как я уже сказал вам, господин Мо, мое условие твердо. Не будет этого бракане будет нашего договора.
Не стоит беспокоиться, князь, преспокойно потягивая чай, произнес господин Мо. Прошу, не обращайте внимание на эти звуки. Должно быть, кошка визжит, потому что ей хвост прищемили.
И, пригвоздив Кина взглядом:
Твое «хочу» или «не хочу» не имеет никакого значения. Ты просто сделаешь, что тебе говорят.
Я вам шлюха, чтобы меня продавать? взвился Кин. Ты, обернулся он к княжне, хитрая маленькая нахалка. Возьми свои слова назад!
Потому что ты и есть она, ледяным тоном ответствовал господин Мо. Хорошенькая бесполезная шлюшка. Наконец-то от твоих сомнительных дарований будет хоть какой-нибудь толк.
Только через мой труп! Ты! снова крикнул Кин княжне. Забудь об этом. Поцелуй любви, как же. Ха! Я скорее поцелую лягушку!
Должно быть, вы запамятовали, молодой господин, сказал князь Шу. Ведь вы уже сделали Мэйвей предложение.
Я? Кин едва не расхохотался. Это когда?
Когда подарили ей заколку. По обычаям Синьшэня, если молодой человек дарит девушке подарок, неважно какой, это означает, что он предлагает ей руку и сердце.
Да ничего я не дарил ей. Я
Кроме того, продолжал князь Шу, моя дочь спасла вам жизнь. Это вы тоже запамятовали?
Спасла жизнь? Когда?
Разбойники, лес, Сунь Хун, который собирался сделать вас своей девочкой Не припоминаете?
В голове завертелись воспоминания. Дерево, веревки, девушкасеребряный вихрь Кин застонал, запустив пальцы в волосы.
Вот именно, сказал князь Шу. Не стоит пренебрегать подобными знаками, второй молодой господин. Сама судьба свела вас с моей дочерью. По западным традициям, в таких случаях спасенный женится на спасительнице. Или спасеннаявыходит замуж за того, кто ее спас.
Кин цеплялся за соломинку:
Мы же не будем следовать обычаям этих дикарей!
Некоторые из них весьма разумны, усмехнулся князь. Они с господином Мо обменялись понимающими взглядами и выпили ещё чайку, находясь в полной гармонии друг с другом.
Вы сами очаровали мою дочь, господин Кин, продолжал князь Шу. Кто заставлял вас дарить ей подарок, улыбаться и любезничать? Мне казалось, она тоже приглянулась вам. Ведь вы провели немало времени вместе. Играли в мяч, гуляли по городу Кажется, вы даже угощали ее. Разве не так?
Не так! Совсем не так!
А как? спросил, в свою очередь, господин Мо. Если княжна не интересует тебя, зачем было давать ей надежду?
Его сын снова застонал, вцепившись себе в волосы.
Должно быть, в прежней жизни я предал свою страну, раз в этой Небеса покарали меня красотой и добрым сердцем, сокрушался Кин. За что я так наказан? За что?..
Наконец ему надоело причитать. Он почувствовал, что задыхается в этих стенах. Будто на шее у него медленно, но верно затягивается петля. В ярости второй молодой господин пронесся по залу и вылетел за двери. Однако тут же сунулся обратно, чтобы, вне себя от гнева и раздражения, прокричать княжне:
Не для тебя крыжовник зрел, не для тебя эта слива расцветала! Я скорее умру, чем женюсь на тебе, сумасшедшая!
И снова исчез.
Князь Шу и господин Мо поглядели друг на друга, со значением покачав головами. Каждому было что сказать. Первый взглядом выражал надежду, что вспыльчивый молодой человек образумится, второй печалился, что плохо воспитал сына. Но благородные мужи не опускаются до перепалок, поэтому оба мужчины воздержались от того, чтобы порицать поведение Кина вслух и вернулись к обсуждению брака как делу решенному.
***
Кину снилось, что его ест огромная панда. Пожирает, откусывая кусок за кусочком. Однако это было не больно или омерзительно, а почему-то даже приятно. Одна за другой, части тела растворялись в воздухе, и оно становилось все легче и легче.
С трудом разомкнув тяжелые веки, он взглянул на мир точно сквозь туман. Он лежал на постели у большого окна с раздвижными ставнями. Они были открыты, и в комнату лился прохладный воздух, пахнущий водой и травой. Из окна открывался вид на зеленую лужайку и горы. Где-то неподалеку негромко бурлил ручей.
Кин решил, что все еще спит. Место было ему незнакомо, однако почему-то здесь повсюду были его вещи: настольное зеркало, шкатулка с шпильками и лентами для волос, висящая на ширме одежда, даже картина «Рассвет на горе»все это принадлежало ему. Однако саму эту комнату, с простым и строгим убранством (белые стены, кровать из черного дерева, гравюры с изображением рек, гор и бегущих облаков), Кин видел впервые.
Однако ощущения вполне материальные сообщили ему о том, что он все-таки проснулся. Рядом с кроватью сидела княжна Мэйвей и терзала его руку. Она то брала в рот палец за пальцем, слегка прикусывая их, то целовала изящные, четко очерченные костяшки, то переворачивала руку внутренней стороной к себе и льнула губами к запястьюа то пару раз лизнула, точно желая знать, каков Кин на вкус.
Притворившись спящим, Кин высвободил руку. И тотчас после этого снова уснул.
Когда он опять пробудился, лужайка перед домом окрасилась золотисто-розовым. Солнце клонилось к закату. Мэйвей не было. Вместо нее у постели Кина дежурила служанка.
Что случилось? спросил Кин.
Поскольку в тот день господин Мо ничего не предпринял, Кин решил, что его отказ жениться на княжне (равно как и форма, в которой он был сделан) сошел ему с рук. Однако на рассвете следующего дня, не успел он открыть глаза, к нему ворвалась пара стражников из числа охраны поместья. Прямо в нижних одеждах его выволокли во двор и поставили на колени на холодные плиты.
Отец уже был здесь и держал кнут в черно-оранжевую полоску.
Это был знаменитый Тигриный кнут для наказаний, которого страшились все в Журавлиной Долине. Трех-четырех ударов хватало, чтобы на десять дней лишить дееспособности крепкого мужчину.
Своему сыну господин Мо назначил двенадцать ударов. Он наносил их размеренно и метко, не меняясь в лице, пока Кин стоял на коленях с прямой спиной.
Он выдержал шесть ударов, прежде чем согнулся пополам и выхаркнул кровь. Дальнейшее заволокло туманом.
Что случилось потом, рассказала служанка. По-чиньяньски она говорила с акцентом, но лучше, чем ее госпожа. Княжна влетела во двор, когда господин Мо велел облить сына водой и приготовился возобновить наказание. Она разметала стражников и слуг и выхватила Кина из-под седьмого удара, пихнув господина Мо в грудь так, что он отлетел и ушибся головой о стену. Не прошло и часа, как князь и княжна покидали Журавлиную Долину, увозя бесчувственного Кина с собой.
Место, где сейчас находился Кин, называлось Туманные Вершины. Летняя резиденция правящей семьи Синьшэня, где князь и его близкие укрывались от изнуряющего зноя равнин. Теперь была осень, и ночи здесь становились холодноваты. Но княжна все равно захотела привезти Кина сюда, в это тихое уединенное место, где волны тумана плыли средь молчаливых гор, шелестели густые леса, пели водопады, и время от времени крик хищной птицы разрезал тишину.
Больше десяти дней княжна не отходила от его постели, два лучших лекаря княжества лечили его. Ему давали снадобье, которое вводило его в глубокий целительный сон, и каждые несколько часов меняли повязки. Таким образом, Кин все это время проспал, не чувствуя боли. Благодаря искусному лечению рубцы на его спине затянулись и уже почти не беспокоиливсего лишь слегка саднило, когда он поводил плечами.
Я принесу вам суп, сказала служанка. Княжна велела накормить вас, как только вы очнетесь.
Она принесла крепкого мясного бульона. Не успел Кин прикончить его, как явилась Мэйвей с лекарями. Те принялись осматривать его: щупать пульс, заглядывать в глаза, проверять спину. Это заняло не меньше получаса, после чего они уверили княжну, что с молодым господином все в порядке, разве что несколько дней он будет немного слаб. Но раны затянулись, жара больше нет. С этого момента ему больше не нужно пить снотворноеа вот выходить на прогулки, напротив, будет полезно.
В большую бочку натаскали воды. С помощью двух слуг Кин выкупался и вымыл голову, сразу после этого почувствовав себя бодрее. После того, как он переоделся в чистое и выпил чашку горячего чая, в голове у него окончательно прояснилось.
«Спасибо, что позаботились обо мне, а теперь мне пора», собирался сказать Кин, но не успел. Княжна отдала какой-то приказ, и в комнату зашла целая вереница служанок с подносами. Поставив их на пол у кровати, они удалились. Перед Кином красовались горы добра. Шелковая одежда и пояса, шкатулки с заколками и шпильками, ручные зеркала, какие-то украшения
Что это такое? спросил он.
Княжна опустилась на колени и принялась пихать ему в руки шелка, побрякушки, зеркалазавалила его вещами.
Тебе, повторяла она. Всё тебе.
После этого устроилась перед ним на полу и сказала, взяв за руку и глядя ему в лицо:
Живи здесь. Будь счастливым.
Некоторое время Кин молча посидел, не находя слов, затем резко встал и покачнулся. Княжна вскочила, хотела поддержать его, но он оттолкнул ее руку и, пошатываясь, направился к выходу на террасу. Голова еще кружилась от слабости и многодневного сна. В дверях Кин остановился на мгновение, ухватившись за притолоку и щурясь на свет, затем пересек террасу и уселся на низких ступеньках.
Трава золотилась в лучах заходящего солнца. Горы таяли в туманной дымке. Под легким ветерком качались цветы. Дом стоял в отдалении от других построек, черные черепичные крыши которых виднелись за пышными кустами жасмина.
Мэйвей присела на корточки в двух шагах от Кина, уставившись на него с любопытством и сочувствием. Ее черные глаза блестели. Сейчас на ней была синьшэньская одежда: длинное прямое платье с разрезами по бокам, сшитое из темно-серого шелка, с узорчатой каймой по круглому вороту, подолу и манжетам. В разрезах виднелись штанишки из той же ткани. В этой одежде Мэйвей было явно удобно и привычно, и двигалась она куда грациознее, чем в чиньяньских нарядах, которые ей так не шли.
Кин искоса глянул на нее и отрывисто сказал:
Сядь как следует.
Княжна послушалась и села, свесив ножки.
Кин еще помолчал, борясь с нарастающим гневом, и наконец зло бросил:
Тебя это забавляет? Думаешь, это смешно?
.
Думаешь, это заставит меня жениться на тебе? Благодарность?.. Я не благодарен тебе! Я в состоянии сам разобраться со своим отцом и решить, что мне делать.
Живи здесь. Будь счастливым, как заклинание, повторила княжна.
Нравится строить из себя дурочку? спросил Кин. Хватит повторять одно и то же. Ты могла обмануть меня прежде, но не сейчас. Я думаю, что ты не так глупа или наивна, как хочешь казаться. И понимаешь все гораздо лучше, чем желаешь показать. Тебе хватило ума понять происходящее на переговорах. И встрять в решающий момент, чтобы потребовать, чего тебе хотелось.
Но ты не можешь показать на человека и сказать, что «он мой». Не можешь следить за ним и трогать без разрешения. Не можешь обращаться с ним как с игрушкой. Не можешь просто взять и привезти его сюда, просто потому просто потому, что можешь. Думаешь, тебе все позволено? Думаешь, можешь просто вот так распоряжаться мной, потому что все вокруг потакают твоим капризам? Думаешь, получишь все, что захочешь, просто потому, что ты та, кто ты есть? Потому что ты такая? И я ничего не смогу возразить? Но знаешь что. Мне есть чем ответить. Я знаю, как сделать так, что ты будешь слушаться меня, как собачонка.
Кин повернулся к ней, взял за руку. Глядя ей в глаза, прикоснулся к запястью губами и легко скользнул по тонкой коже кончиком языка.
Княжна вспыхнула и попыталась отнять руку.
На губах Кина мелькнула улыбка. Он крепко держал Мэйвей, не позволяя ей отстраниться, и мягко поцеловал в губы. Княжна попыталась отвернуться, но он не позволил, взяв ее за подбородок. Поцелуй, вначале легкий, как трепет крыльев бабочки, стал глубоким, тягучим и нежным.
В первое мгновение Мэйвей хотела оттолкнуть его, но тут же сдалась, почти сразу растаяв и запылав. Когда Кин отстранился, ее было не узнать. Сама не своя: глаза блестят, щеки пылают, дыхание сбилось, сердце бьется, точно у пойманной птички. Растерянно моргая, она, будто не веря случившемуся, прикоснулась к своим губам. Затем робко потянулась пальцами к губам Кина.
Он мягко отстранил ее руку.
Видишь? с усмешкой произнес он, наблюдая за ней. У меня тоже есть власть. Я могу управлять тобою. Могу сделать так, что ты станешь воском в моих руках. Могу использовать твое желание против тебя же. Но я не стану так поступать.
Подождав, пока Мэйвей немного придет в себя, продолжил:
Потому что это нечестно. Я не стану этого делать просто потому, что могу. Потому что это неправильно. Нельзя так обращаться с людьми. И я точно знаю, что ты, сколько бы ни пыталась строить из себя дурочку, это понимаешь.