Князь улыбнулся.
Ничего страшного. Наверняка ей просто было любопытно. Вряд ли господин Кин допустил, чтобы ее взгляд коснулся чего-то действительно непристойного Я бы заметил, если бы мою дочь что-то неприятно потрясло. А она, хоть и не отличается красноречием, не показалась мне несчастной или недовольной. Напротив, кажется, она восприняла эту прогулку как приключение.
Мы просто ужинали, угрюмо сообщил Кин.
Вот видите, князь Шу обернулся к господину Мо, который еще ярился, но уже не так сильно. Полагаю, на этом наказание можно считать свершившимся. Судя по виду молодого господина, он усвоил урок. Разумеется, в произошедшем нет ничего похвального, и в будущем подобное недопустимо. Однако сейчас мы можем счесть этот случай обычным недоразумением.
Да, согласился Кин. Давайте сочтем.
Князь Шу бросил на него быстрый, пронзительный взгляд, и в уголках его губ мелькнула едва заметная усмешка, значение которой, впрочем, трудно было истолковать. Господин же Мо проговорил:
Что ж, раз так пожелал князь Шу Можешь идти. Но если я узнаю, что если ты хоть чем-то, хоть как-то задел или обидел княжну Вовлек ее в свои непристойные развлечения
И близко к ней не подойду, клянусь! пылко воскликнул Кин, до глубины души искренний.
Ты отнесешься к ней со всем возможным почтением, остудил его отец. И будешь угождать во всем. Стоит мне только узнать хоть о капле ее недовольства
Уверен, второй молодой господин не желал оскорбить мою дочь ранее и не сделает этого впредь, мягко встрял князь Шу. Осмелюсь напомнить, сегодня мы ещё должны успеть многое обсудить Не начать ли нам работу?
Приведи себя в порядок и возвращайся, сказал Кину отец. Твое участие в переговорах никто не отменял.
***
Княжну Мэйвей и Кина представили друг другу тем же вечером. Она явилась в сопровождении князя Шу и служанки, следовавшей на полшага позади от нее. Снова роскошно одетая по чиньяньской модеи снова державшая себя в этой одежде так, что другие люди при взгляде на нее начинали, неизвестно почему, ощущать неловкость, точно им тоже становилось неудобно в собственной.
Гости мало-помалу набирались в зал Бесподобного Изящества, прогуливались и беседовали в ожидании ужина. Господин Мо и его сыновья, стоя у распахнутых дверей, приветствовали гостей, приехавших принять участие в пиршестве в честь князя Шу и его дочери. Увидев их, княжна немедля укрылась за спиной отца и выглядывала из-за нее, блестя глазами, точно какой-то звереныш.
Ну, что ты, не дичись, Мэйвей, уговаривал ее князь, в то время как служанка, со своей стороны, тоже ей что-то нашептывала.
Наконец княжну убедили показаться, и она, попрежнему держась вплотную к отцу, потупившись и полыхая румянцем, предстала перед хозяином и его сыновьями. Не произнесла ни слова ни когда назвали ее имя, ни когда ей представили двух молодых господ. После этого она позволила служанке проводить себя к столу, однако в течение всего ужина буравила взором Кина. Вопреки правилам приличия, предписывавшим вести себя чинно и быть сдержанными и грациозными в движениях, княжна беспрестанно ерзала на своем месте, то и дело порываясь вскочить. Каждый раз ее останавливала служанка, тихо что-то твердя на синьшэньскомпочтительно, но настойчиво.
Когда подали сладости, терпение княжны лопнуло. На середине тоста, который как раз произносил один из знатных гостей, она встала со своего места, оттолкнула служанку, пересекла зал и остановилась перед Кином. Занятый разговором с соседом, он не заметил, как подошла Мэйвей, и вдруг увидел ее рядом с собой. От неожиданности расплескав вино, Кин на мгновение вообразил (судя по выражению ее лица), что она сейчас вытворит ту же штуку, что и накануне, то есть взвалит его себе на плечо.
Однако княжна ограничилась тем, что схватила его за руку и потащила за собой. Взоры устремились на них, и, хотя княжна совершала вопиющее неприличие, Кин не осмелился возразить ни словом, поскольку все остальные сделали вид, будто так и надо. Князь Шу был почетным гостем, и раз он позволяет своей дочери так себя вести, значит, и другие не должны возражать.
***
Неразговорчивая княжна, удерживая руку Кина в своей маленькой, но крепкой ручке, решительным шагом повела его через поместье к двору Красных Кленовгостевым покоям из нескольких строений, чьи двери смотрели на упомянутый двор: с беседкой, прозрачными ручьями, прудом с золотыми рыбками и кленовыми деревьями. Войдя вместе с ним в покои, она усадила его на кровать.
Кин сказал:
Ты что делаешь?
И попытался подняться, но княжна, надавив ему на плечи, заставила сесть, сама же опустилась на корточки. Бросив несколько негромких слов служанке, она легонько прикоснулась пальцами к скуле Кина, на которой всеми цветами радуги переливался кровоподтек, и в ее живых черных глазах мелькнуло сострадание.
Кин оттолкнул ее руку.
Ты ведь понимаешь, что это из-за тебя? спросил он. Ты хоть что-нибудь понимаешь? Чего добиваешься?
Он снова собрался встать, но княжна усадила его еще решительнее. К тому моменту вернулась служанка, неся в руках деревянный сундучок. Открыв крышку, княжна порылась в баночках и склянках, открутила крышку одной из них и принялась осторожно смазывать синяк густой мазью со свежим и резким запахом.
Закончив, княжна закрыла баночку крышкой и вложила ее в руку Кина, сомкнув на ней его пальцы.
Тебе, сказала Мэйвей.
Что, совесть замучила? ответил Кин, но отказываться не стал. Мазь снимала боль, отзываясь на коже приятной прохладой.
Покончив с лечением, Мэйвей успокоилась и повеселела. В ответ на очередную попытку Кина уйти она снова толкнула его на кровать и приказала:
Сиди.
Служанка в соседней комнате звенела посудой, готовя чай, а княжна уселась на пол перед Кином, подперла руку щекой и принялась глазеть на него. Вытерпев несколько минут, он почувствовал себя неловко.
Э-э-э спасибо за мазь. Может, я все же пойду?..
Сиди! повторила Мэйвей, положив руку ему на колено.
Кин сбросил ее.
Ты понимаешь, что ведешь себя неприлично? спросил он.
Княжна только отмахнулась. Еще немного на него потаращившись, она вдруг вскочила, метнулась к туалетному столику и взяла щетку для волос. Не спрашивая Кина, вытащила шпильку, державшую тугой узел на макушке, и его золотые волосы рассыпались по плечам и спине. Княжна принялась расчесывать их, проводя щеткой снова и снова, время от времени отступая на шаг и окидывая Кина взглядом. Оставшись довольна, наплела Кину косичек, а затем села рядом с ним на кровать и давай трогать его: тыкать пальцами в грудь и в спину, разминать плечи, хватать за руки и тому подобное.
Кин не знал, злиться ему или смеяться. Через некоторое время все это стало его забавлять. Служанка принесла чай, и Кин сделал несколько глотков, размышляя о том, что еще никогда ему не доводилось гостевать у кого-то столь необычным образом.
Натешившись, княжна захлопала в ладоши и радостно засмеялась, любуясь на гостя.
Хороший. Красивый, погладив Кина по голове, с восторгом сказала Мэйвей.
Он невольно прыснул со смеху. Княжна играла с ним, будто с куклой. С одной стороны, ее повадки изрядно бесили. С другой, злость как-то сама собой утихла. Будучи взрослой девушкой, княжна напоминала настойчивого, своенравного, но беззлобного ребенка. Она неумна, пришло ему в голову. Вот почему князь Шу и не пытается призвать ее к порядку. Прятать таких людей и стыдиться их всегда казалось Кину жестоким и немилосердным. Они ведь не виноваты, что такими родились. Кин вообще не умел долго сердиться, а тут это и вовсе было бессмысленно. Не стал же он бы всерьез гневаться на дитя. Кин улыбнулся княжне и, потрогав беспорядочно заплетенные косички, сделал вид, будто в восторге от ее творения.
Спасибо! Замечательная прическа.
Княжна сложила ладошки и озарилась улыбкой.
Мне, пожалуй, пора, сказал Кин. Спасибо за гостеприимство.
Он легонько похлопал княжну по макушке.
Сладких снов. Будь умницей.
По-прежнему сжимая руки у груди, княжна Мэйвей смотрела, как он уходит, и глаза ее сияли.
***
Над Журавлиной Долиной занимался рассвет. Небо бледнело, из-за горизонта пробивались первые лучи солнца. Травы и листья поблескивали, умытые росой. В бамбуковой роще на все лады голосили птицы.
В мире разливались красота и покой.
Завершив тренировку на берегу горячего источника, Кин сел и погрузился в медитацию, повторяя про себя мантру «Терпение». Ежеутренние занятия вошли в привычку с детства, теперь же стали просто необходимы для поддержания душевного равновесия. Дни выдались нелегкими, но успокаивала конечность происходящего. Еще немного, и Кин покинет поместье и вернется в Шихаосразу после того, как его отец и князь Шу подпишут договор.
Княжна попрежнему преследовала егооб этом говорило не покидавшее Кина свербение в спине, хотя после того случая в городе она стала лучше прятаться. Он был убежден, что она прокрадывается и в зал для переговоров, и в библиотеку, каждый раз умудряясь оставаться незамеченной и из своего укрытия буравя его взглядом. Он решил не придавать этому значения. В конце концов, через несколько дней он уедет, а пока можно просто не обращать внимания. Почему-то из всех обитателей Журавлиной Долины именно Кин приглянулся Мэйвей, и с этим уже ничего было нельзя поделать. Он старался быть добрым к ней: не возмущаться настойчивыми преследованиями, уделять часок в день, чтобы поиграть с ней в мяч. Так он отнесся бы к привязчивому ребенку. Не станешь же его наказывать и ругать за то, что кто-то ему понравился?.. К тому же мазь, которую она ему дала, оказалась действенной. Синяк на скуле больше не болел и напоминал о себе лишь едва заметным бледным пятном. К моменту, когда Кин вернется к императорскому двору, он снова станет красавцем с безупречным, без единого изъяна, лицом.
В зарослях раздался едва слышный шорох, почти неотличимый от трепета птичьих крыльев. Только почти. Кин не шелохнулся. Он уже слышал подобные звуки накануне, но тогда, слишком глубоко погрузившись в размышления, не придал им значения. Теперь же он был совершенно уверен в том, что ему не показалось. Однако Кин не шелохнулся, не открыл глаза, и ресницы его не дрогнули. Со стороны он казался полусонным, полностью ушедшим в себя.
Вот почему его мгновенный переход из медитации к молниеносному броску в направлении, откуда исходил звук, был полностью неожиданным. Уже через мгновение Кин вновь появился из зарослей бамбука, волоча за шкирку упирающуюся княжну.
Так и знал, что это ты, сказал он, поставив ее перед собою. Уже и сюда пробралась?
Княжна поежилась под его суровым взглядом, переминаясь с ноги на ногу, и то поднимая на него глаза, то отводя их в сторону.
Подглядывать за мужчинами нельзя, поведал ей Кин и тут же задумался. Или взгляд его заволокло мечтательной дымкой, и он подернулся рябью воспоминаний. Или можно, но! поправился он, если ты взрослая женщина и знаешь, что делаешь. А для такой, как ты, это неприемлемо и неприлично. Понимаешь меня?
Не удостоив его ответом, княжна отвернулась и одним прыжком оказалась возле бамбука. Она принялась обрывать листья и бросать их в источник. Сочтя, что накидала достаточно, она вернулась к Кину и выжидательно посмотрела на него.
И?.. спросил Кин, недоумевая, что ей нужно.
Княжна протянула руку к его поясу и ухватилась за узел с явным намерением его развязать. Кин отпрыгнул, ухватившись за ворот одежды, как стыдливая девственница.
Эй! Ты что?
Княжна решительно шагнула к нему и попыталась отвести его руки.
Ты раздеть меня хочешь?! Рехнулась? А ну, перестань!
Отбиваясь от чокнутой княжны, Кин поскользнулся на гладком скользком камне и шлепнулся в воду. Вслед за ним в источник прыгнула Мэйвей.
Кин вынырнул, шумно отплевываясь и отводя с лица мокрые волосы. Княжна, стоя по грудь в воде, решительно направилась к нему, помогая себе гребками. Умело преодолевая сопротивление Кина, который растерялся как никогда, она рывком обнажила его до пояса и двумя руками прижала к берегу, схватив за плечи.
Мой, строго сказала княжна.
И, прежде чем Кин успел предпринять что-нибудь, поцеловала его в плечо и слегка прикусила.
Отчаянно забившись, Кин угрем выскользнул из ее сильных ручек. Барахтаясь и поднимая тучи брызг, он выкарабкался на берег и припустил прочь.
Ну точно, сумасшедшая.
***
И вот настал счастливый день завершения переговоров. Князь Шу, господин Мо, старший брат Кина и он сам, а также секретари, помощники и приближенные (всев парадных одеяниях) встретились в Зале Благожелательных Бесед для подписания договора. На этот раз присутствовала и княжнакак обычно, смотревшаяся нелепо в роскошных чиньяньских нарядах. Кроме шпилек с драгоценными камнями, в волосах у нее красовалась заколка с цветком айвы.
Заседание вели с соблюдением всех церемоний, то есть невыносимо долго и нудно. Один за одним к возвышению, на котором за столом восседали господин Мо и князь Шу, подходили законники и помощники и зачитывали вслух длиннейшие документы. Кину поручили ответственное дело вести протокол. Добросовестно занося в него каждый кивок и каждое слово, он давился зевками, предпринимая отчаянные усилия, чтобы не свалиться набок в приступе непреодолимой дремы, и в качестве развлечения рисовал на полях свиные рыльца и кроличьи мордочки.
Наконец испытание мочевых пузырей присутствующих подошло к концу. Были зачитаны последние документы, выражены завершающие любезности и соблюдены все полагающиеся церемонии. Князь Шу и господин Мо достали каждый свою личную печать и приготовились скрепить договор.
В этот момент в торжественной тишине раздался звонкий голос княжны, которая произнесла, указывая пальцем на Кина:
Мой.
Все взоры обратились на второго молодого господина. Кин опустил голову так низко, как только мог, всей душой пожелав испариться.
Князь тихо что-то переспросил у нее на синьшэньском.
Мой, повторила княжна.
Прошу прощения, негромко сказал князь, обращаясь ко всем.
Отвел княжну в уголок и зашептался с ней на своем языке. Взгляд его то и дело падал на Кина. Это не ускользнуло от внимания присутствующих, и они тоже посматривали на второго молодого господина с любопытством. Кин мечтал провалиться сквозь землю.
Переговорив с дочерью, князь вернулся на свое место, сделал глубокий вдох и заявил:
Я вынужден объявить о пересмотре условий договора.
В зале поднялся ропот, точно ветер зашумел в ветвях.
Могу я узнать, чем это вызва мягко и любезно начал господин Мо.
Я отменяю все прежние условия, сказал князь Шу, в обмен на одно новое. Мы предоставим вам право на разработку рудников при условии, что второй молодой господин возьмет в жены мою дочь. Любые другие условия отменяются и невозможны. Или этот бракили ничего.
На несколько мгновений в зале стало ещё тише прежнего. Только из распахнутых окон было слышно пение птиц и донесся голос управляющего, который выговаривал кому-то за провинность. У Кина перехватило дыхание, сердце бешено заколотилось. Во рту пересохло; он сглотнул и, не веря ушам, посмотрел на князя, княжну, своего отца
Так в чем же дело, безмятежно сказал господин Мо. Разумеется, так и сделаем. Не вижу никаких препятствий. Благодарю за оказанную нам честь, князь Шу. Подпишем же договор.
И они вновь занесли печати над документами.
Нет! Кин вскочил с места, опрокинув стол. Не будет этого! Я не согласен.
Тебя не спросили, бросил отец и приготовился поставить печать.
Одним прыжком Кин пересек зал, вырвал у него лист и порвал на мелкие кусочки.
А я считаю, что меня нужно спросить! Как смеете вы распоряжаться мною! Ты! он ткнул пальцем в княжну. Что себе позволяешь?!
Пожалуйста, оставьте нас, обратился к собравшимся князь Шу.
Шаркая ногами, шурша шелками и толкаясь в дверях, люди послушались. Через несколько мгновений зал опустел, и остались лишь Кин, господин Мо, князь и его дочка.
***
Я хочу поведать вам кое о чем, но должен быть уверен, что все сказанное останется между нами, начал князь Шу.
Даю вам слово, сказал господин Мо. И мой сын тоже.
Кин наклонил голову в знак согласия. Князь степенно кивнул и стал говорить. Лишь только он раскрыл рот, княжна, ничуть не смущаясь, поднялась со своего места и подсела к Кину. Вытащила шпильки, и прямые золотистые волосы рассыпались по спине и плечам. Княжна принялась крутить из них жгуты и заплетать косички. Лицо ее сияло довольством.