Смолки широко вздохнул.
Тут славно
Тогда приступим, деловито сказал Юрков.
Его поджарая фигура перегнулась через борт реалета. Он вытянул из-под сидения увесистую сумку, извлек скупо блеснувший кристалл и протянул его Смолину. Форма полупрозрачного кристалла смутно напомнила Смолину хрустальное, с гранями на боках яйцо, которым он забавлялся в детстве. Только это яйцо гораздо превосходило размерами ту старинную безделушку.
Да, немного великовато. Юрков перехватил взгляд. Обычное свойство экспериментальных образцов, ничего не поделаешь. Держите!
«Яйцо» оказалось неожиданно легким. Смолин неловко прижал его к груди. На ощупь оно было теплым и, несмотря на твердость, упругим. При повороте граней в его зеленоватой глубине мутно перекатывались неясные волны и вспыхивали точки фиолетовых огоньков.
Странный у него вид, пробормотал Смолин.
Еще бы, Юрков усмехнулся. Действуйте.
Как?
Очень просто. Выбирайте площадку. Где угодно. Неровности почвы, слабый уклонневажно. Станьте только, чтобы до ближайшего дерева или куста было метров десять. Все!
Смолин сделал несколько неуверенных шагов.
Может быть, здесь? спросил он, озираясь.
Прекрасно! Бросайте яйцо.
Прямо так?
Конечно.
Жаль портить такое место
Оно не будет испорчено. Бросайте.
Смолин осторожно опустил кристалл на землю. Светлый край облака, ослепительно просияв, коснулся солнца. Луг потемнел.
Теперь отходите.
Все из той же сумки Юрков извлек вороненую трубку с призматическим рефлектором на конце. Отступая к реалету, размотал витой шнур.
Дальше, дальше, иначе собьете.
Что?
Сейчас тут будет немного ветрено. Браслет снимитеможет испортиться. Юрков отстегнул свой наружный видеофон и кинул его на сиденье реалета. Кладите свой туда же, там он будет заэкранирован. Вот так, порядок. Начнем!
Перегнувшись через крыло, Юрков подключил шнур и, отступил от реалета на шаг, небрежно повел трубкой в сторону кристалла. В ней что-то зажужжало. Рука Юркова замерла.
Ничего не произошло. Сухо трещали кузнечики, зеленоватый овал кристалла мирно покоился среди ромашек. Он потускнел в траве и казался теперь обыкновенным булыжником, если бы не правильные затесы граней.
Затем что-то изменилось. Оболочка кристалла затуманилась, как при быстром вращении. То, что мгновение назад было камнем, оплавилось, потекло, вспухло рыжеющим сгустком.
Ага, сказал Юрков. Видите?
Сгусток, расплываясь и ширясь, принимал грибовидную форму. В нем бешено и безмолвно крутились дымные струи. Все это походило на атомный, в миниатюре, взрыв. Только бесшумный и без огненного в сердцевине всплеска.
В спину ударил тугой ветер, согнул вершины ближних берез, рокотом пронесся по опушке. Смолин пошире расставил ноги. Ветер мчал сухие листья, сор, былинки, они бесследно исчезали в темном грибообразном вихре.
Давайте присядем, предложил Юрков. Все это не гак скоро.
Он сел, не опуская трубку излучателя.
Джинн, а?
Что? прокричал Смолин.
Я говорю: джннн! Когда он вылезает из бутылки. Непохоже?
Нет, теперь это было непохоже. Теперь над лугом, опираясь на тонкую ножку, висела коричневая масса. Она клубилась, постепенно становясь угловатой. В ней проступали желтые и красноватые, быстро меняющиеся пятна. Воздух дрожал, преломляя очертания склоненных деревьев.
От массы отделились четыре отростка, дружно коснулись земли: взвился дымок.
Корневая фаза, прокомментировал Юрков. Воздух предоставляет нашему детищу азот, кислород, углерод. Прочие нужные материалы оно, как и подобает добропорядочному растению, берет из земли. А мой излучатель играет роль солнца. Правда, загорать под таким солнцем я бы не посоветовал Так, вот уже сегментарная фаза!
Ветер немного утих. Метрах в полутора от земли бесформенная масса образовала гладкое днище с пятью уходящими в почву опорамичетыре по углам, пятая, более толстая, оказалась точно в центре. Трава вокруг нее заиндевела. Сама масса заняла солидный объем пространства. Она явственно стекленела, хотя внутреннее кипение не стихало. Наметилась полусфераодна, другая, третья. Быстро, как в калейдоскопе, менялся узор поверхности. Внутри угадывался объем каких-то форм. Они то проступали наружу, то, сминаясь, уходили вглубь. Одна из полусфер вдруг протаяла. Словно кто взмахнул резцомтеперь это была стена, а в ней самое натуральное прозрачное, слегка выпуклое окно.
Ветер окончательно стих. Дом продолжал формироваться. Казалось, его изнутри лепят чьи-то проворные пальцы. В полной тишинелишь поодаль пиликнул осмелевший кузнечиктекли минуты. Юрков давно опустил излучатель и, рассеяно глядя по сторонам, жевал травинку.
Облако наконец сползло с солнца, к первый яркий луч отразился в хрустальных парусах окон, затеплил изогнутые стены, оттушевал тени, словно положив всюду последний аккуратный мазок.
Вот так! Юрков глянул на часы. И всего за семнадцать с половиной минут. Поздравляю вас с новым жилищем!
Да-а протянул Смолин. Вздернув подбородок, он озирал дом. Эмбриотехника, как погляжу, здорово шагнула вперед. Какая быстрота и четкость!
Стараемся. Юрков сдержанно улыбнулся. Впрочем, главное тут не скорость. Вообще классическая эмбриотехникауже пройденный этап.
Пройденный?
Ну, основной принцип, конечно, тот же, снисходительно разъяснил Юрков. Делать все, как природа, делать лучше, чем природа. Совпадают и основные приемы строительства. Зародыш, семя, клетка, в которой заложена вся генетическая программа развития организма, как в желуде скрыт будущий дуб. Питание, рост за счет, так сказать, местных материаловвоздуха, земли, воды, энергии солнца Излучателя то есть, но это несущественно. Словом, аналогия полная, кроме скоростиона в миллионы раз больше. Человек убыстряет все, к чему прикасается, разве не так?
Все, значит, и себя тоже? Смолин недоверчиво покачал головой. Однако вы не ответили на мой вопрос.
Терпение, терпение. Вы не только услышите, вы увидите ответ
Увижу?
Вот как этот дом.
Тогда почему бы не сделать это сейчас?
Во-первых, я должен сначала показать вам дом, а мы не можем переступить порог, пока там не установится термодинамическое равновесие. Во-вторых, мои предки не иначе были коробейникамилюблю щегольнуть товаром!
Товаром? Давно я не слышал этого архаизма.
Верно! Все же от того, придется ли вам эта хижина по душе, кое-что зависит. Так что сравнение, поверьте, не столь уж нелепо.
Долго вы будете говорить загадками?
Сначала уточним главное. Обожаю последовательность! Вы хотели уединенно пожить и поработать в красивой местности. Так? Так. Место вы одобрили, жилищевот. Нравится?
Смолин кивнул. Домик походил на изящную осененную березами раковину. Хотя он был приподнят над землей и опоры выглядели хлипкими, впечатления неустойчивости не возникало. Чем это достигалось, Смолин понять не мог. Не лесенкой же, которая спускалась от входной двери. Очевидно, все дело было в пропорциях.
Вычурным дом тоже не был. Он славно вписывался в пейзаж. В нем была естественность творения природы. Да, его создатели умели работать с размахом и вкусом.
Неловко как-то, пробормотал Смолин. Такоеи ради одного человека. То есть я понимаю, дом построен не только для меня, уедув нем будут жить другие люди. Но Это что такое?
Подполье дома внезапно озарилось мягким рассеянным светом.
Идемте!
Подхватив сумку, Юрков зарысил к дому.
Этот свет, бросил он на ходу, означает, что дом готов принять хозяев. Кстати, вы опасались, что строительство повредит луг. Загляните под пол.
Смолин нагнулся. Вся плоскость пола излучала теплый, солнечного оттенка свет. Под домом и вокруг него радужными капельками поблескивала густая роса. Если не считать этого, трава всюду была прежней, лишь центральную опору опоясывала жухлая кайма.
Она и там оправится, махнул рукой Юрков. Согласитесь, что наш домик ничуть не вредит природе.
Так, значит, этот свет возмещает затененной траве
Совершенно верно. Входите, входите! Надо представить вас дому.
Это в каком смысле?
Ну, познакомить, не ловите меня на слове. Как-никак это не просто стены, крыша и все такое прочее. Перед вами, если угодно, квазисущество. Росло, питалось, дышитживет в некотором роде.
Живет?
Ладно, ладнофункционирует. Тут и философ запутается. Ноги, кстати, можно не вытирать, какими бы грязными подошвы ни были. Лестница всосет.
Принцип перистальтики?
Разумеется.
Подошвы слегка присасывались к ступеням. Смолин нажал сильней. Рант ботинка ушел в пористый, податливый материал.
Не ново
А лишняя новизна нам ни к чему. Ее и без того хватит, ручаюсь.
В прихожей Юрков задержался.
Последняя операция, минуточку Видите этот круг на стене? Защелка здесь. Отводим заслонку. Тут гнездо для энергобатареи. Берем ее
Он достал из сумки рифленый цилиндр, снял с торца колпачок. Открылись сизые бляшки контактов.
Вот! Крепим батарею в гнездоследите! Так, встала Порядок! На месяц, а то и больше дом обеспечен энергией. Срок службы без подзарядки зависит от ваших потребностей и состояния неба. Совершенно верно: дом аккумулирует солнечный свет, не пропадать же ему зря Еще на первых порах дом располагает запасом активационной энергии, которую он накопил во время строительства. Но это сущий пустяк, как, впрочем, и свет солнца. Подлинное сердце домаздесь! Осмотрим помещения. Прошу.
Комнат оказалось двепоменьше для кабинета, побольше для спальни. В окна, мягко отражаясь от янтарных скосов стен, било солнце. Отсвет, как в чаше, собирался в кремовых вогнутостях потолка. В спальне на огромном экране стерео покачивалась тень берез.
И больше в комнатах ничего не было. Смолин приподнял брови.
Мыслемебель?
Она самая.
Юрков изящно взмахнул рукой. Пол колыхнулся, выгнулся горбом, образовал спинку, подлокотники. Юрков, не глядя, опустился в уже сформировавшееся кресло.
Чем плохо?
Смолин пожал плечами.
Я не говорю, что плохо. Просто я не понимаю этой новой моды. Чем мысленно всякий раз строить образ стола, кровати, стула, придумывать для их овеществления все более сложную рецепторику, куда проще, по-моему, взять и поставить обычную мебель. Экономим на мышечных усилиях и утруждаем мозг.
Вы преувеличиваете. Юрков мгновенно переделал кресло в качалку и откинулся в ней. Не так это сложно и трудно. Или лучше тащить обстановку с собой? Два переезда равны одному пожару, как говаривали в старину. Кстати, вы не находите этот свет чересчур резким? Штор мы с собой не захватили, но
Юрков капризно прищурился. Хрусталь окон, оставаясь прозрачным, потемнел, и в комнатах установился приятный рассеянный свет.
Тонкая работа, с уважением сказал Смолин.
Это что! У вскочившего Юркова был вид фокусника, в рукаве которого трепыхается голубь. Подойдите, здесь в краю окна заметна толщина стеклобиолита. Лепесток, верно? Ударь посильней А если дети? Расшалится парень, разбегается, споткнется Как-никак метра два высоты падения. Воспроизведем ситуацию! Масса у меня побольше, чем у ребенка, я разбегаюсь Не за мной, за окном следите! Раз, два
Юрков ринулся. Биолит окна был столь прозрачен и тонок, что, казалось, Юрков должен был вылететь, как пушечное ядро. Смолин невольно качнулся ему наперехват. И напрасно. Стена точно моргнула; окно сузилось, утолщилось, наплыв биолита отразил Юркова, как мячик.
Смолин ахнул. Окно медленно протаяло, все обрело прежний вид.
Таким вот образом, потирая плечо, сказал Юрков. Динамика!
Проще было бы сделать биолит потолще, растерянно проговорил Смолин.
Это еще вопрос, это еще вопрос, Юрков чуть усмехнулся. О, вы еще не представляете, каков ваш дом! Ладно, продолжим осмотр. Здесь кухня, здесь ванная, здесь туалет Все в стандартном исполнении. Точнее, квазистандартном, но не стоит задерживаться, ничего интересного Воду, между прочим, подает сам дом; как бы глубоко ни лежал водоносный горизонт, центровая опора дотянется до него не хуже, чем древесный корень. Здесь сауна Здесь, здесь
Юрков тараторил, это мешало Смолину хотя бы немного свыкнуться с домом. Волочась за Юрковым, он лишь рассеянно кивал в ответ.
Не ощущаете ли вы какого-нибудь запаха? Спертости?
Что? Нет, воздух свежий.
Лесной, обратите внимание, во всех помещениях свежий лесной воздух! Это при том, что в доме непрерывно идут реакции обмена. Даже кирпич пахнет, а уж живое существо Но попробуйте-ка отыскать вентиляцию. Или наши где-нибудь щелочку. Глухо! Везде полная герметичность. Нет вентиляции в обычном смысле этого слова, нет никаких отдушин, нет сквозняков4 а воздух прекрасный. Видели вы что-нибудь подобное?
Сознаюсь, нет.
Догадываетесь, как это устроено?
Смолин покачал головой.
Это все дом, Юрков благоговейно понизил голос. Дышат, вентилируют окна. Миллиарды невидимых устьиц, и без ущерба для прозрачностикаково? Вот почему мембрана такая тонкая. Все рассчитано, и как рассчитано! Когда-то дом называли «машиной для жилья». Лучше было бы назвать его консервной банкой Тут все иное. Функционально наш доморганизм. Как всякий организм, он стремится поддержать внутри себя некий оптимум среды. Принцип гомеостата! Но Есть одно главное, важнейшее различие. Оптимум для негомы с вами. Мы его задаем. Мы!
Юрков многозначительно поднял палец. Его глаза сияли восторгом, и, конечно, следовало восхититься, изумленно выдавить из себя что-то, но Смолин почему-то не мог и этого.
Интересно, сказал он отрывисто. Мы оптимум дома. Это как понимать?
Но это же ясно! потрясенно вскричал Юрков. Ни один дом не способен самоподдерживаться, тем более охранять человека. Только наш дом может беречь себя, как это было с окном, и беречь человека. Растение, реакции которого ускорены в миллион раз! Пусть налетает буря, землетрясение, приходит Аттила с пушкамиможете спать спокойно
Виноват! У Аттилы не было пушек.
Не все ли равно? Важно, что дом пустит добавочные корни, мгновенно упрочнит стены, словом, приспособится. Так, верю, было бы и в природе, если бы не скудный лимит энергии. Ну а мы этим не связаны.
Что же, прекрасное жилище для бурных планет
Идеальное, идеальное! Ведь главное отличие нашего дома от всех творений природы и техники вот в чем. Растение существует ради самого себя. Машина целиком принадлежит нам, но это, увы, инертное физическое тело. Мы скрестили оба типа эволюции, взяв достоинства обеих и устранив недостатки. Вся основная программа жизнедеятельности дома состоит в обеспечении человеческих нужд, как своих собственных. Вся! Если бы у дома имелся хоть проблеск разума, он осознал бы нас, как свою наиважнейшую часть, душу, если хотите. Воздухдля нас, водадля нас, тепло, безотказность, изменчивость телавсе, все только для нас!
Гениально! не выдержал Смолин. А как насчет галушек?
Ч-ч-чего? Юрков поперхнулся. Каких галушек?
Со сметаной. Тех самых, которые прыгали Пацюку в рот. Не помните? Был, знаете, в старину такой писательГоголь, он все это изобразил.
Юрков рухнул в едва успевшее развернуться под ним кресло.
Да-а, протянул он, задумчиво глядя на Смолина. Что искали, то и нашли. Человека знакомят с чудом техники, а в ответ Яркая и откровенная реакция, спасибо.
Смолин смешался.
Извините, я, может, чересчур резко Он смущенно покраснел. Не знаю, что на меня нашло.». Простите! Вы так обожаете свое детище, что, конечно
Он не совсем мое, к сожалению! Как техносоциолог я причастен больше к его опробованию.
Все равно вы гордитесь, восхищаетесь домом, а я
Это верно,
И он, поверьте, достоин восхищения! Это не комплимент. Как представлю себе, что все этостены, краны, дышащие, оберегающие себя окна, творящий мебель полвся эта немыслимая сложность только что была кристаллом, записью в немменя берет оторопь! Да, вы превзошли природу, от всей души поздравляю.
Спасибо. Только какая это сложность Юрков слабо махнул рукой. Гордишься, гордишься, а как представишь, что мы сами, наши глаза, способные плакать, неутомимое сердце, познающий вселенную мозг, все, все возникло из сгустка ничтожных молекул, было в них просто записью, кодом Куда нам до природы! Ладно! Я не сержусь на вас, наоборот. Но что-то вам в нашей новинке очень и очень не нравится. Что?