Я вздохнул.
Думаю, что, как и все молодые ученые, ты сильно преувеличиваешь значение частностей.
Да зачем мне преувеличивать? Самому хуже! Между прочим, Михаил осуждающе покрутил головой, толкуют об эволюции животного мира. А что под этим понимают? Лапы, челюсти, позвонки, зубы, хвостыдаже читать обо всем этом иной раз противно! Неужели непонятно, что эволюция животногоэто прежде всего эволюция его мозга, его нервной системы! Что такое тело? Жалкий эффектор, управляемый могучей нейромашиной умопомрачительной сложности! Тело только следует за мозгом. Я вот железно убежден, что важнейшим преимуществом млекопитающих над рептилиями были не всякие там терморегуляции, молочные железы и плаценты, а качественный скачок в развитии мозга.
Удобно устроившись на диване, я слушал Михаила довольно скептически, но не без интереса. Во всяком случае, чувствовалось, что он не просто фантазировал, а говорил о вещах выстраданных.
Я не помешаю, если посижу с вами? послышался вдруг смиренный голосок.
Я обернулся. В дверях стояла Зиночка. Мы так увлеклись разговором, что не заметили, когда она вернулась.
Садись не помешаешь, мимоходом ответил ей Михаил. И увлеченно, на низких нотах продолжал.
Представьте себе, Николай Андреевич, что ящерицу соответствующих размеров нарядили в кошачью шкуру. Маскировка безупречная! Но стоит только этой псевдокошке начать движение, как вы сразу обнаружите подделку. Вы замечали, как ящерица отдыхает? Как каменная! Нет в ней живого покоя и отдыха! Лежит она, лежит, потом срабатывает у нее какое-то реле, и она, голубушка, помчалась. Бежит по прямой с постоянной скоростью, только лапки мелькают. Замени их колесикаминичего не изменится! Когда ящерице надо повернуть, то делает это она не плавно, не постепенно, а как-то вдруграз, и снова лупит по прямой! Заводная игрушка да и только. Потом сразу остановится, и опять не разберешьживая она или нет.
Михаил хитровато взглянул на меня.
А знаете, в чем дело? Оказывается, все очень простоу ящерицы счетное, причем весьма небольшое число вариантов движения лапок, головы, хвоста и туловища. Ее эффекторная система легко описывается математически, легко программируется на основе формальной логики, легко моделируется в любых вариантах. И уверяю вас, натуральную ее модель будет очень нелегко отличить от живой ящерицы.
А натуральную модель кошки? полюбопытствовал я.
Михаил покачал головой, в его голосе зазвучали нотки глубокого уважения.
Кинематика кошкивысший класс, люкс! Вы присмотритесь к кошке, когда она играет или подкрадывается. Ведь она даже не идет, а течет, стелется по полу. Даже балерина с ее лебедиными руками по сравнению с кошкой кажется тяжелой и грубоватой. Это не моя фантазия, об этом сам Станиславский говорил и призывал актеров учиться пластике у кошек. И вот, Николай Андреевич, когда я принялся за математический анализ, то у меня получилось, что у кошки не счетное, как у ящерицы, а практически бесконечное число вариантов движения. Бесконечное! Отдел мозга, ответственный за кинематику, у кошки немного больше соответствующего отдела мозга ящерицы, а такая колоссальная разницаконечное и бесконечное! Именно благодаря этому на кошку так приятно смотреть: позы ее никогда не повторяются, она все время разная, новая, будто незнакомая. И не только в движении, но и в покое. Ящерица в покоекаменный истукан, мертвец, а кошказастывшее движение, живая текучая неподвижность.
Меня немного забавлял культ кошки, но слушал я Михаила с постепенно возрастающим интересом. Он рассказывал о кошках еще и еще, приводил оригинальные примеры, пользовался неожиданными аналогиями.
И вот когда я попытался, наконец, запрограммировать кинематику кошки, в голосе Михаила гремело торжество, то ни черта у меня не получилось! Мешала эта самая необъятность вариантов. Не лезла она в формальную логику.
Заметив мое протестующее движение, Михаил поспешно добавил:
Не исключаю, что я просто не подготовлен к решению этой задачи, может быть, посижу подольшеи все получится. Но уже в одном я уверен до конца: между мозгом кошки и мозгом ящерицыпропасть, их разделяет какой-то качественный скачок. Об этом-то я и вспомнил, когда вы заговорили о логосах. Может быть, между обычными счетными машинами и логосами такая же пропасть?
Я усмехнулся, уж очень просто любую трудность в работе объявить качественным скачком и на этом успокоиться.
Вы не смейтесь, спокойно сказал Михаил, этот самый качественный скачок вы не раз наблюдали. Да и на себе испытывали. Не замечали только.
На себе? недоверчиво спросил я.
На себе, уверенно подтвердил Михаил.
Любопытно!
Само собой любопытно. Только учтите, это не прямой скачок, а обратный. Испугайте-ка кошку и посмотрите, как она кинется от вас, во весь дух. Куда денутся ее изящество и грация? Та же машина, работающая на предельных оборотах, как и ящерица.
Но ты говорил, что я и на себе испытывал этот самый скачок.
И не один раз, ухмыльнулся Михаил.
Ну-ну, просвети меня.
А вспомните свое детство. Приходилось вам до смерти пугаться чего-нибудь? Ну вот, тоже превращаешься в машину. Или бежишь, сломя голову, сам не зная куда, или цепенеешь, как ящерица. Очень сложная и любопытная вещьэтот обратный качественный скачок. Мозг становится примитивнее, теряет что-то, поэтому-то мы и глупеем в момент испуга, иногда даже и вспомнить потом не можем, что же произошло. А знаете, для чего все это нужно? Возьмем кошку. В обычных ситуациях кошке выгоднее иметь в своем распоряжении как можно больший набор возможных движений. Это делает ее ловкой, гибкой, увертливой. Это и помогло ей выйти победительницей в борьбе за существование среди хищников. А когда кошка удирает от самой смерти? Для чего это изящество и грация? Нужна предельная скорость, а стало быть предельная мощность работы всей ее кинематики. А эта мощность определяется не только объемом мышц, но и интенсивностью управляющих нервных сигналов. Допустим, в мозгу кошки есть какой-то переключатель. В момент опасности, когда нужно удирать, он срабатывает, мозг становится примитивнее, теряет свою тонкость, но за счет этого в несколько раз увеличиваются частота и интенсивность управляющих нервных сигналов. Сила и быстрота животного словно удесятеряются! Этот процесс я и называю обратным качественным скачком. Ну, а если существует обратный, то в ходе эволюции на рубеже рептилий и млекопитающих должен произойти и прямой! Закономерно приходишь к такому выводу.
Только я собрался заговорить и сообщить Михаилу, что он не даром потерял время в аспирантуре, как услышал осторожный вздох и, скосив глаза, увидел лицо Зиночки. Честно говоря, я и раньше потихоньку наблюдал за ней. Все это время она сидела, не спуская глаз с мужа, и буквально жила его рассказом. На лице ее, как в зеркале, отражались все мысли и чувства Михаила. Она то улыбалась, то хмурилась, замирала, когда речь шла о ящерицах, поводила худенькими плечиками, когда Михаил рассказывал о кошках. Лишь глаза ее совсем не меняли выражения. И в них светилась такая увлеченность, такая любовь и преданность Михаилу, что я раз и навсегда простил ее маленький рост, и курносый нос, и командирские замашки.
5
Выслушав мой рассказ о посещении молодой четы, Сергей восхитился:
Вот это везение! Вероятность случайной встречи с нейробионикой никак не больше одной стотысячной, а тебе с первой же попытки выпал выигрыш. Ты родился под счастливой звездой, Николенька. Он помолчал и уже серьезнее добавил:
Умница твой Михаил! Оригинальные, неординарные суждения, упорство, молодость. Ей-ей, надо бы ввести его в наше дело основательно.
Да он рад будет!
Гранин качнул головой:
Понимаю, но, к сожалению надо соблюдать научный этикет и испросить соответствующее разрешение у Шпагина. Да и не только насчет Михаила, добавил он задумчиво.
Шпагина мы навестили на следующий день. Дверь отворила высокая полноватая женщина. У нее было округлое мягкое лицо, полные губы и карие приветливые глаза.
Здравствуйте, певуче проговорила она, оглядывая нас, вы к Юре?
Если фамилия ЮрыШпагин, то вы угадали, галантно ответил Гранин.
Женщина засмеялась и протянула большую мягкую руку сначала Сергею, а потом и мне.
Шпагина, Надежда Львовна.
Она остановила свои улыбающиеся глаза на Сергее.
А вы, конечно, Гранин Сергей Владимирович, правда ведь? Ну, а вы Николай Андреевич, уже уверенно определила она, впрочем, какой же Андреевич, просто Коля. Да что же мы стоим в дверях? Проходите!
Помогая пристроить нам плащи и шляпы на вешалку, Надежда Львовна продолжала певуче:
Видите, как много говорил мне о вас Юрасразу вас узнала. Только я почему-то думала, что вы постарше.
Просто мы хорошо сохранились, ввернул Сергей, заталкивая подальше на полку непокорную шляпу.
Ну-ну, не хитрите. Сорока-то вам еще нет, а до сорока мужчина еще не мужчина.
Она спросила с шутливой строгостью:
Вы с хорошими вестями? А то ведь не пущу.
С хорошими, Надежда Львовна, не выдержав похвастался я.
С удовлетворительными, поправил меня Сергей недовольно, всего лишь с удовлетворительными.
И то ладно, вздохнула Надежда Львовна, так и быть, проходите.
В свежей шелковой рубашке, чисто выбритый, но какой-то взлохмаченный и помятый, Шпагин лежал на диване с потрепанной книгой в руке. Форточка была открыта, но, несмотря на это, комната полна табачного дыма. Пепельница, стоявшая на полу возле дивана, была забита табачными окурками, а вокруг неегорки пепла. На столике стояла ваза с огромными яблоками, скорее всегоалма-атинским апортом. Не отрывая глаз от книги и не обращая никакого внимания на вошедших, Шпагин нехотя грыз одно такое царь-яблоко.
Юрий! окликнула мужа Надежда Львовна.
Ну? буркнул Шпагин, с шумом переворачивая страницу. Он окинул нас равнодушным, рассеянным взглядом и хотел было вновь углубиться в чтение, но призадумался и снова взглянул на нас, теперь уже осмысленно.
Так это вы, Шпагин расплылся в улыбке, здравствуйте, черти!
Он захлопнул книгу, швырнул в угол дивана, а огрызок яблока бросил в пепельницу, но не попал.
Мне иногда очень хочется поставить тебя в угол, строго сказала Надежда Львовна.
Шпагин скорчил умоляющую гримасу, рывком поднялся с дивана, подобрал злополучный огрызок, аккуратно опустил его в окурки, а саму пепельницу ногой пихнул под диван.
Вот и все в порядке, Наденька, сказал он, видишь, как просто. И не надо на меня так смотреть, лучше организуй нам что-нибудь этакое, что помогает ученой беседе. А вас я рад видеть. Ей-богу не вру! Садитесь, садитесь же! И забудьте всякие церемонии. Они у нас не в почете.
Надежда Львовна молча улыбнулась, покачала головой и неспешно вышла из комнаты. Шпагин, проводив ее взглядом, плюхнулся на заскрипевший диван рядом с Сергеем и пожаловался:
И откуда у женщин эта неистребимая любовь ко всяким дурацким условностям? Это нельзя вообще, это можно, но только за столом, а чтобы валяться на диване, надо, видите ли, надевать халат или пижаму. Да я в жизни не носил ни того, ни другого! Идиотская мода! Чувствуешь себя не то арестантом, не то сенатором. Да все это ерунда! Ну? грубовато подтолкнул он Сергея.
Гранин молчал, словно не слыша его и думая о чем-то своем. Шпагин сердито засопел, пошарил вокруг глазами, хлопнул себя по карманам, достал мятую пачку дешевых папирос, чиркнул спичкой и жадно затянулся.
Ну же! повторил он уже просительно, почти умоляюще:Что-нибудь нащупали?
Гранин поднял голову.
И да, и нет.
Шпагин дернул плечом.
Терпеть не могу эти словесные выкрутасы!
Сергей чуть улыбнулся.
Ну, если вам хочется определенности, да. Но это «да»лишь догадка. Чтобы вынести окончательный приговор, нужно ее проверить.
Зачем же стало дело, черт подери? Я и весь мой отдел со всеми потрохами в полном вашем распоряжении.
Сергей прямо взглянул на Шпагина и твердо проговорил:
Чтобы ее проверить, нужны широкие консультации с представителями других наук: с математиками, биониками, психологами и психиатрами. Нужно сорвать покров секретности с вашей работы, влить в нее свежую кровь, свежие силы. Нужно создать новый, комплексный творческий коллектив.
Несколько долгих секунд они смотрели в глаза друг другу, в комнате висела тревожная тишина. Потом Шпагин отвел взгляд и протянул неопределенно:
Та-а-к!
В несколько глубоких затяжек он докурил папиросу, смял окурок, хотел швырнуть его на пол, но в последний момент передумал, скатал шарик и положил на столик рядом с вазой.
Так! теперь уже мрачно сказал он, вы предлагаете мне расписаться в своей научной несостоятельности.
Сергей хотел возразить ему, но Шпагин нетерпеливо перебил:
Оставьте! Не золотите пилюлю, не нуждаюсь. Он дернул плечами и саркастически усмехнулся.
В самом деле, годы и годы я ломал голову над проблемой логосов. И безуспешно! Потом является его светлость, Сергей Гранин, задумывается на неделькуи все становится ясным, как день. Оказывается, нужны бионики, географы, этнографы и психиатры! А певичек из кафе-шантана вам не требуется? вдруг с издевкой спросил Шпагин.
У меня гулко заколотилось сердце, Сергей хладнокровно молчал.
И вы думаете, всю эту незванную шуструю публику я посажу за свой стол? голос Шпагина сорвался на крик. Отдам им на потеху, на растерзание свое детище? Бессонные ночи, радости открытий, горечь неудач? Вот вам!
И, весь подавшись вперед, он показал Сергею кукиш.
Знаете ли, проговорил я, чувствуя, что у меня вот-вот сорвется голос, это переходит всякие границы!
Сергей взглядом дал понять, чтобы я не вмешивался, а Шпагин и ухом не повел.
Надеюсь, я высказался ясно? вызывающе спросил он у Гранина.
Да, спокойно ответил Сергей, но мы с вами ученые, Юрий Иванович.
Шпагин иронически усмехнулся.
Ученые, задумчиво повторил Гранин, не компиляторы, не ораторы-пустозвоны, не начетчики и не конъюктурщики. Мы ученые.
Лицо Шпагина потемнело.
Ну, и что? буркнул он.
А то, что наука, научный поиск и его результаты для нас с вами дороже всего остального. Дороже славы, дороже самолюбия, дороже личного счастья.
Шпагин нахмурился, похоже он собирался сказать нечто ядовитое, но вместо этого вдруг отвел глаза, потер могучий выпуклый лоб и с вялой усмешкой не то сказал, не то спросил:
И другого выхода нет.
Нет, Юрий Иванович, негромко подтвердил Сергей.
Шпагин кивнул, соглашаясь. Он все еще раздумывал, хмуря брови.
Что ж, сказал он наконец невесело и почти равнодушно, пожалуй, вы правы, Сергей Владимирович.
Он хлопнул себя по карманам, достал свою жалкую мятую пачку папирос, но закуривать не стал, а просто посмотрел на нее и бросил на стол.
Пожалуй, вы правы, медленно повторил он и криво улыбнулся, придется идти и на эту жертву. Это, знаете, как в шахматах, жертва фигуры в безнадежной позиции, чтобы вызвать осложнения, а там видно будет!
Он поднял глаза на Гранина.
Не обращайте внимания на терзания бездарного эгоиста и действуйте. Благославляю, делайте все, что найдете нужным, только он замялся, только подбирайте настоящих ребят, а?
Когда мы собирались уходить, а это получилось как-то само собой, скорее всего Гранин просто почувствовал, что Шпагину надо побыть одному, я, с трудом подбирая слова» принялся говорить Шпагину о том, что он поступил как настоящий ученый и я глубоко уважаю его за это. Он удивленно взглянул на меня.
Ну-ну, юноша, без сантиментов, излишняя чувствительность вредна математикам. Нервы вам понадобятся для более серьезных дел. И, легонько тряхнув за плечи довольно бесцеремонно выпроводил меня за дверь.
Мы уже выходили на улицу, когда нас догнала жена Шпагина.
Что же вы?! укоризненно проговорила она.
Понимаете, Надежда Львовна, начал вдохновенно врать Сергей, только разговорились, меня вдруг как обухом по голове ударилосегодня же собрание!
Надежда Львовна рассеянно кивнула головой:
Вы извините Юру. Он переутомился и совсем не в себе. Я ведь даже врача вызывала. Конечно, Юра поскандалил, но я все-таки добилась, чтобы врач его осмотрел. Ничего серьезного, нервное переутомление и расстройство. Но работать ему запретили категорически! Только читатьи то юмор да приключения.