Видел, только никогда не покупал. А это что? Пряники, он достал большой квадратный пряник, леденцы и сахар не покупал, их разве укупишь? А вот пряники покупал. А что тут написано?
Волков взял огромный и твердый как доска пряник и прочитал:
Цех пекарей славного города Вильбурга.
Вильбург я там бывал, вспомнил Ёган.
Так как же его есть можно? Удивился солдат. Он же как камень.
Зато стоит всего два крейцера. Его на всю семью хватит. Дети его очень любят.
Да на нем все зубы оставишь, солдат постучал пряником о край телеги.
Ничего не оставишь! Толкушкой разобьешь, в молоке замочишь Вкуснятина!
Забирай все себе. Раздай детям. Леденцы тоже. И не только своим, чужим дай тоже чего-нибудь. Скажи, пусть молятся за погибшего коннетабля. Как там его звали?
Его звали кавалер Рут, сказал Ёган.
Да, кавалер Рут.
Господин.
Ну?
Я вот, что хотел сказать. Мне оставаться в деревне теперь, резона нет. Сержант с дружками меня сгнобят. По-всякому уходить придется, с вами или без вас. Я бы хотел, чтобы вы меня научили мечом рубить.
Честно говоря, солдат и сам уже об этом подумывал. Он уже решил взять Ёгана с собой. Волков понимал, что он с одной рукой он даже коня оседлать не сможет и рассматривал Ёгана как своего слугу. И думал о том, что крепкий мужик с копьем или арбалетом, стоящий за спиной, значительно облегчит жизнь отставному гвардейцу.
Научу.
Значит, берете меня в службу? Заулыбался Ёган.
Ну не бросать же тебя, дурака, на съедение сержанту, ухмыльнулся Волков.
Хочу научиться мечом
Владеть мечомудел благородных. Сложное оружие. Долго учиться придется. А вот копьеоружие настоящего бойца.
Копье? Разочарованно спросил Ёган.
Да, копье. При равном доспехе и равном опыте, копейщик всегда зарежет меченосца.
Да неужели? А от чего все благородные носят мечи, а не копья.
Благородные носят мечи, чтобы между собой драться. И смердов безоружных рубить.
А еще для красоты, добавил Ёган.
Ну, не без этого.
А я бы, все-таки, хотел мечом
Болван. Мечом овладетьнужны годы. Нужно руку держать, кисть, плечо. Нужно опыта набраться.
Руку держать? Это как?
Нужна сильная кисть.
Так у меня сильная! Я с вилами еще как управляюсь, могу целый день солому кидать.
Пойдем-ка в харчевню, я покажу тебе, что такое надержаная рука.
Они зашли в харчевню, сели за стол друг напротив друга.
Ставь локоть сюда, сказал солдат.
А на ручках бороться хотите? Обрадовался Ёган. Ну, давайте.
Они взялись за руки.
Ну, вали меня.
Сейчас.
Ёган напрягся, и его рука тут же оказалась прижатой к столу.
Как так? Удивился он.
Что?
Давайте-ка еще.
Через секунду рука мужика была снова прижата к столу, а он возмущался:
Да как так-то?
А так, отвечал Волков, я солому целый день кидать не смогу. А вот меч в руке держу уже лет двенадцать или тринадцать. А в гвардии фехтование было у нас ежедневым занятием. И скажу тебе по секрету, по владению мечом я едва ли попадал в первую сотню.
Не уж-то? А сегодня вы наших олухов вон как мечом проучили.
Потому, что они олухи, и я застал их врасплох.
А сколько лет нужно чтобы научиться мечом Ну, как вы.
Чтобы владеть мечом, нужны три вещи: мкорость и реакция, сильное плечо, и очень, очень, очень сильная кисть. Кисть у тебя не слабая, плечо хорошее, а вот скорости в тебе я не вижу. Тебе все что угодно подойдет, но не меч. Мечоружие молниеносное и точное, а для тебя секиры, чеканы, алебарды, молоты, копья. Копье лучше всего. Настоящее орудие убийства.
А я бы, все-таки, хотел меч.
Болван ты, вот что я тебе скажу. Иди, бери копье и маленький треугольный щит.
В харчевне никого не было. Пара мужиков храпела на лавках да кухарка гремела чаном.
Ламбрийское копье в шесть локтей, легкое, как игрушечное, но это вовсе не игрушка. Отличная сталь наконечника в локоть длинной, острое, как шило. И очень прочное. Древко легкое, идеальное, пружинистое.
Добрая вещь, рассмотрел копье солдат. Никакая кольчуга не спасет. Жалко тебе такое давать, пока не научишься. Вставай чуть боком, левую ногу чуть вперед. Только не выставляй далеко. Зазеваешьсяпроткнут сразу. Щит, конечно, маленький, кавалерийский, но других нет. Поэтому подсаживайся. Щитом нужно работать все время. Чтобы и лицо, и пах мог прикрыть.
Да как же это можно? Его же не хватит на все.
Им надо работать. Давай к стене, сюда, солдат подвел Ёгана к стене, указал на нее. Тут лицо врага, тут пах, тут ляжки.
Ага И чё?
Шаг впередудар в лицо.
Ёган послушно ткнул копьем в стену.
Закрылся щитом, шаг назад. Руководил солдат.
А в живот не бьем?
На животе панцирь. Шаг вперед, удар в левую ляжку, закрылся щитом, шаг назад. Шаг вперед, удар в пах, закрылся щитом, шаг назад.
Ёган все послушно выполнял.
Шаг вперед, удар в левую ляжку, закрылся щитом, шаг назад. И еще раз то же самое в лицо.
Сделал. Отрапортовал Ёган. Всё?
До сколько умеешь считать?
Да хоть до скольки.
Ну, тогда повтори всё это триста раз.
Триста?
И давай пошевеливайся, ужин скоро.
Солдат сел на лавку и комментировал:
А ты что прямо то стоишь? Мишенью работаешь? Подприсядь.
Да ноги заломило.
Так и должно быть.
В харчевне появилась Хильда. Она с любопытством наблюдала за Ёганом и спросила надменно:
А чего вы это стенку каляете?
Забава у нас такая, сказал солдат. Посидишь со мной? Выпьем пива или вина.
Дурь какая-то, а не забава. А с вами сидеть мне не досуг. Авось не дура и не гулящая. Фыркнула девица и ушла.
Не останавливайся, сказал Волков Ёгану. А сам поднялся себе в комнату, куда слуга снес вещи купца. В этих вещах он нашел самую яркую ленту. Рулончик он положил себе в кошель.
Брунхильда вытирала столы тряпкой.
Хильда, позвал ее солдат, пойди, что покажу.
Девушка посмотрела на него настороженно и с подозрением.
Чего еще покажите? Не пойду.
Подарочек тебе.
Девушка ломалась, но уж больно хотело посмотреть, что за подарочек. Солдат достал ленту и положил на стол.
Подарочек тебе, повторил он.
Девушка бросила тряпку на стол, подошла.
Чего это? За что?
Да ни за что. Давай посидим, пивка выпьем.
Мне папаша не велит с мужиками за столом сидеть.
Так я и не мужик. Я солдат.
Тем более. С вами, с благородными.
Ну, бери просто так.
Просто так? Не верила девушка.
Да, просто так.
Ни за что? Она все еще сомневалась.
Это просто подарок. Ты красивая, хочу сделать тебе подарок.
Прям уж, красивая. С синяками, в этих лохмотьях. Хильда заметно покраснела.
Да, красивая.
Ой, да мне все это говорят. Сказала девушка и коротким движением, как кошка, схватила ленту. И чуть отошла, боясь, как бы не отняли. Отойдя, она распустила ее, осмотрела и осталась ей довольна.
Ну, спасибо вам, произнесла она и ушла.
Эх, сказал Ёган, вот это девка, у нас в деревне на нее все мужики облизываются.
Ну не мудрено, статная девица.
Зад у нее волшебный, у нас один мужик говорил, что дал бы крейцер, если б она позволила хоть один палец ей в зад засунуть.
Вот как, солдат усмехнулся.
Я б тоже дал бы крейцер, я вот думаю, начал было Ёган.
Ты сколько раз сделал? Перебил его Волков.
Сто двадцать два.
Доделывай давай, а то до ночи будешь стену тыкать, а тебе еще коней чистить. Стоит он мечтает про бабьи зады.
Ёган вздохнул и отвернулся к стене.
И еще, чуть не забыл, вспомнил солдат, одежду, ту, что сегодня купил, постирай и высуши к утру.
Ага, повешу, у огня высохнет.
Не вздумай, это шелк, стоит огромных денег, спалишь мне одежду, она легко горит.
А что, вшей не выжигать?
Это шелк, в нем не бывает вшей.
Удивительно.
Утром они были на ногах с первыми петухами. Поденщики, ночевавшие в харчевни, с завистью смотрели на сковороду жареной колбасы с яйцами, на теплое молоко с пшеничным хлебом и медом, которые носила на стол солдата Брунхильда. Она мудрено подвязала волосы лентой, которую ей подарил Волков, а он сидел за столом и откровенно любовался ее. Ловкая, сильная, грациозная. Ему было наплевать и на синяк, и на отсутствие зуба, и то, что ухо еще было фиолетовым. Для солдата это были незначительные мелочи, а вот длинные ноги, широкие бедра, красивые плечи и тяжелая грудь под ветхой кофтой и нижней рубахой его очень даже трогали.
Когда Волков поел, она принесла еще хлеба Ёгану, который сел доедать за солдатом. Хотела уйти, но Волков поймал ее за руку.
Чего еще? С вызовом спросила девица.
Ты красавица, наглядеться не могу.
Ой, вы прям спозаранку начали.
Солдат молча разогнул указательный палец девушке и надел на него серебряный перстень со стекляшкой, тот, что забрал у купчишки.
Мне? Искренне удивилась Брунхильда.
Да нет, мамаше твоей, съязвил Ёган.
Она даже не взглянула в его сторону, неотрывно разглядывала перстень.
Нравится? Спросил солдат.
Нравится то нравится, а чего это вы мне кольца-то дарите? Благородные простым кольца не дарят.
А я и не благородный.
Да хоть и так, а все однодумаете как благородный. Думаете, подарю ленту, да кольцо, а потом буду тискать на конюшне.
А что ж, замуж ему тебя звать что ли? Опять съязвил Ёган.
Тебе-то, голодранцу, замуж меня зватьпустое, даже будь ты не женат, высокомерно заявила девица, и если господин твой позовет, я ещё и то думать буду.
Наглая, а? Восхитился Ёган и хотел было дать ладонью девице по заду, но та грациозно увернулась и гордо ушла. Ну не наглая, а?
Доедай и коня мне седлай.
А мне не седлать?
Тебе нет, я поеду к монахам, пусть руку еще раз посмотрят.
А, что, опять болит?
Нет. На удивление. Монахидобрые лекари. Как у них были, так плечо с тех пор ни разу еще не болело, а про ногу так вообще забывать стал. Хромаю только из-за старой раны.
Может, мне с вами? Дороги то не спокойные.
Что за дурь? Я же не девица. Я, что, до монастыря один не доеду?
Доедете, конечно, согласился Ёган, только вдвоем надежнее было бы.
Нет, ты возьмешь телегу купчишки и поедешь к кузнецу. Поговори с ним, может, он эту рухлядь в добрый тарантас превратит? Может, новые оси железные поставить?
Поговорю, господин. Только, скажу вам честно, из этой рухляди путного ничего не выйдет. Купчишка за телегой не следил. Гнилая она.
Тогда будем новую присматривать. И конягу простого, не боевого же в нее впрягать.
Найдем, господин.
И не забудь у него мои поножи забрать. И болты к арбалету.
Заберу, господин.
Совсем скоро солдат забрался на лошадь и отправился в монастырь. Сильно не гнал, но и шагом не плелся. Доехал быстро. Как в прошлый раз, не без скандала с привратником-толстяком попал к отцу Ливитусу на прием.
Вы оторвали нас от утренней молитвы, назидательно заметил монах. Я общался с Богом.
У вас и у Бога впереди бесконечность, а у меня сегодня куча дел. Так что вы уж извините. К тому же, две козы стоят утренней молитвы.
Не богохульствуйте, сын мой, монах погрозил пальцем, едва заметно усмехнулся.
Я принес деньги, солдат протянул монаху две монеты по пять крейцеров.
Отел Ливитус денег брать не стал, их взял брат Ипполит.
Вы жертвуете на доброе дело, произнес монах. Господь не забывает о таких делах.
Никогда не сомневался в этом.
Брат Ипполит помог солдату раздеться.
Как вы себя чувствуете? Спросил отец Ливитус.
Намного лучше.
Ну, что же, вижу. Монах стал осторожно разминать левую руку солдата. Получше стала, получше. Но это не от мази, это от перетяжки. Брат Ипполит, накладывайте повязку снова.
И долго мне ее носить?
Если хотите владеть рукой, то до зимы.
До зимы!? Удивился солдат.
Да, сын мой, до зимы. Вам разворотили суставную сумку, я вообще удивляюсь, что вы можете ее поднять.
Брат Ипполит примотал руку к торсу бинтами накрепко.
Так, давайте, показывайте ногу. Ну, тут все заживает как на младенце. Жара, озноба не было?
Нет, не было. Чувствую себя нормально. Он вздохнул. Неужели придется носить бинты до зимы?
Да, сын мой, придется.
Я хотел завтра покинуть ваши края. Кстати, а что вы говорили про сохранность зубов? Какой-то мел нужен, сарацинская вода?
Мы вам все приготовили.
Сколько с меня?
Вы уже за все заплатили, сказал отец Ливитус. Брат Ипполит вам все уже приготовил. И для зубов, и для плеча. И бинты, и мазь. Если не уедетечерез три или пять дней приезжайте. Поглядим вашу руку.
Все-таки уеду.
Жаль. Такой человек нам в графстве был бы нужен.
Нужен?
Нужен. Вы же видите, что порядка нету.
Я много где был. Сейчас порядка нигде нету. Война столько лет идет, да и чума еще.
Ну, если надумаете остаться, я представлю вас аббату. Я говорил ему о вас. После уборки бароны устроят съезд перед фестивалем. Думаю, многие захотят видеть у себя такого человека. А может, и молодой граф созреет к тому времени.
Вряд ли я так долго задержусь здесь.
Что ж, еще раз очень жаль.
Они попрощались. Брат Ипполит дал солдату холщевую сумку с мазями, бинтами, средства для зубов, заодно рассказал, как этим всем пользоваться, проводил до двора и даже помог сесть на коня.
И тебе здравия, молодой человек, ответил солдат и выехал из монастыря под недобрым взглядом толстого привратника.
Как выехалтак сразу зарядил дождь. Мелкий, нудный. Морось. Все утро его не было. Казалось, вот-вот выглянет солнце. Но не выглянуло. Пошел дождь проклятущий. Волков накинул капюшон, двинул лошадь легкой рысью, поглядывая на дом фрау Анны. Дом был небольшой замок. Небольшой, но красивый. В не очень узких окнах блестели стекла. Видимо, у фрау Анны водились деньги. Даже балкончик был. Волков видел уже балконы, далеко на юге. В здешних местах балконы были редкостью. Около замка стояло пять или шесть домишек. Бродил десяток коров вдоль леса. Лес плавно переходил в болото. Вскоре все это осталось позади.
Глава четвертая
Было не холодно, но дождь не прекращался. Солдат рано встал, и его заметно клонило в сон. Спать в седледело очень опасное. Но именно в седле так хочется спать. Особенно если конь идет шагом. Время от времени солдату приходилось взбадривать себя, ставать в стременах, шпорить коня, пуская его в рысь, вытирать лицо мокрой перчаткой. Но, чуть проехав, он снова начинал клевать носом. И вот в один такой момент, когда он едва не закрыл глаза, его верный конь вдруг взбрыкнул. Коротко всхрапнул, он вытянул голову вперед и прижал уши. Он шумно дышал и начал пятиться. Таким, за все три года владения, солдат его не видел.
Эй, ты чего? Волков похлопал коня по шее, тот остановился, затанцевал и вдруг лягнул воздух. Да что с тобой, дьявол тебя бери? Он снова гладил коня по шее, пытаясь его успокоить. Давай-ка потихонечку вперед.
Конь буквально затанцевал на месте, но вперед не шел.
Да какого ж дьявола ты так распалился? Тут на три лиги ни одной кобылы нет, чего ты танцуешь?
Но конь продолжал перебирать ногами, готовый вот-вот встать на дыбы.
А ну-ка успокойся, доиграешься. Повысил голос солдат. Он с силой натянул поводья, хотя одной рукой это было сделать непросто. Успокойся, волчья ты сыть.
И тут он услышал плеск воды и хруст кустарника. Он поднял голову, чуть обернулся и увидел, как по болоту шлепает огромными ножищами здоровенный, почти голый мужик. На мужике были только остатки драных штанов. Волос у него было мало, но они были длинные, редкие космы свисали до плеч. Сам он был крупный, если не сказать огромный. Одутловатый, словно больной. С неестественным свисающим брюхом. Но даже по болоту мужик двигался очень проворно. Огромными ладонями с черными ногтями он отодвигал редкие орешины и шёл прямо к Волкову. Тяжело дышал, но шёл быстро. Волков с удивлением рассматривал его лицо. Мужик был явно тяжело болен. Глаза его были бесцветные, водянистые. Губы распухшие, серые, в пол-лица, а кожа серо-зеленая.
А ну, стой! Крикнул ему солдат. Уж больно недобр был мужик.
Но тот продолжат идти. Конь под солдатом просто бесился, но Волков тянул и тянул на себя узду, не давая коню поднять голову. А больной мужик хрипел и шлепал по болоту огромными ножищами все ближе.
Эй, ты, чумной! Или желтушный. А ну, не подходи! Стой, говорю! Меч возьмурасполосую.
И тут конь захрапел, заржал сдавленно и жалобно. Страшный мужик неумолимо приближался. Он буквально пожирал солдата глазами. При этом он стал еще чавкать, как будто захлебывался слюной, и уже тянул руку, хотя был еще в десяти шагах. Чтобы достать меч, Волкову пришлось бы бросить поводья, а конь почти взбесился и ждал этого.