Ты не должна так жить.
Почему нет? Все мы несчастны, а если взять тебя, то, наверное, ты вообще страдаешь за всё человечество.
Может быть, я заслужил?
Почему.
Потому что так я прожил свою первую жизнь. А ты ты хороший и сильный человек. И тебе нельзя тратить свою жизнь на такого как я.
Я не могу, Мэттью. И тут неплохо. Здесь я помогаю людям. Ну или не только людям.
А если я всех здесь убью? Подарю им всем бесконечный покой.
Не все хотят смерти, Мэттью. Многие хотят просто жить, и для них совсем неважно, какой она будет.
Жизнь не стоит того, чтобы за неё страдать.
Ещё как стоит, милый. Пойми, ты зациклен на боли, насилии, на смерти, на всех самых ужасных вещах. И я не виню тебя, потому что такова твоя жизнь. И ты не видишь ничего хорошего в этом мире только потому, что ты никогда не придёшь в то место, где нет боли. Потому что в таких местах не требуются твои услуги.
Стань тогда хотя бы врачом, немного помолчав, ответил Мэтт.
Это нужно идти учиться, а сейчас уже середина октября.
Позвони Джеймсу, он поможет. Скажи, что я просил. И я обещаю, что буду тебя навещать.
Каждые выходные?
Раз в два месяца.
Раз в два месяца и на каникулах ты будешь ложиться на недельку в больницу.
Только если обещаешь не жалеть транквилизаторов и других всяких разных вкусняшек.
Хорошо, но любовью мы будем заниматься каждый день.
Договорились. И как тебя зовут?
1.6
И вновь я сижу в такси, уперевшись лбом в запотевшее стекло. Странно, почему я раньше не обращал внимания на нового водителя? Был ли это всегда один и тот же, или они меняются каждый день? Я не знаю.
Жаль было Чарли. вздохнула Сэйли, сидящая рядом. А с ним ты уже встречался.
В моей голове столько как будто бы реальных лиц, что реальные смазываются как во сне. Никогда не замечал, что во сне нельзя чётко разглядеть лицо? Ты просто знаешь, что он это он. В моих снах очень много лиц, которые знакомы мне как моё собственное, но я их не знаю.
Здесь. Остановись здесь. произнёс Мэтт, и машина припарковалась у обочины.
Общежитие. Там, в одной из многочисленных грязных комнат находится девочка. Ей тринадцать, душа заперта в теле и не хочет его отдавать. Сопротивляется. Он проник в тело, но не смог с ним слиться, она ещё в нём. Мина, так её зовут. Она уже вторые сутки зовёт меня, умоляет избавить её от боли. Уже на входе я почувствовал невыносимый запах проёбанных жизней. Все эти люди не знали настоящего счастья, я видел это по их серым глазам. Жить, чтобы страдать удел глупцов. Жизнь недостойна того, на что идут эти люди. Ради бессмысленного существования.
Слушая детский вопль вперемешку с громкими молитвами двух мужчин, я шёл по душному коридору. Из открытых дверей смотрели люди. Возможно они думали: «Вот оно! Пришло спасение!» Но я не спасение. Я тот, кто приходит последним, я тот, кто ставит точку. В большинстве случаев.
Мэтт толкнул приоткрытую дверь и сделал шаг. Один из мужчин перегородил ему путь:
Мэттью, постой! Может её ещё можно спасти? Пожалуйста, дай нам ещё немного времени.
Достаточно, Джоуи. Я устал её слушать.
Девочку широкими ремнями притянули к кровати. Она громко кричала и в диких корчах яростно рвалась на свободу. Мне знакома её боль, и от этой боли есть лишь одно лекарство.
Мэттью отстранил мужчину и прошёл к девочке.
Не надо, Мэттью, умоляю тебя! Дай нам ещё немного времени! рухнув на колени, просил Джоуи.
Но он не в силах помешать мне, никто не в силах.
Как же сейчас будет больно. вздохнул Мэтт и положил ладонь на её грудь.
Жилы на кистях его рук, на ее шее и на лице вздулись, и по ним, словно тысяча змей, медленно расползлась чёрная кровь. Бледная кожа потемнела, а глазные яблоки поглотила чернота. Тело девочки забилось в конвульсиях, крик перерос в оглушительный вопль, а изо рта начали вырываться искры и копоть. И вдруг она оцепенела и через мгновение, побледнев, обмякла.
Крик прекратился. Я рухнул на пол. И вновь тяжело дышать, вновь ломит кости, и вновь я загибаюсь в судорогах. Я засыпаю.
Мэттью, пора вставать. Проснись!
Глубокий вздох.
Что со мной? Я вырубился. Это хорошо, отличное было лекарство. Нужно вставать. Мать девочки, всё это время стоящая на коленях возле кровати, не понимала, что произошло. Друг Джоуи забился в угол и с ужасом смотрел в мои чёрные глаза. А Джоуи Он всё понимал, молча сидел у стены на стуле с пустым взглядом, не прикуренной сигаретой в губах и опущенными руками.
Мэттью медленно встал, забрал у Джоуи сигарету, из обездвиженных рук спички и, прикурив немного трясущимися руками, пошёл на выход.
Что ты сделал? А?! Моя дочка! Нет!
Мать трясла бездыханное тело дочери. Отказывалась верить, что она больше не вернётся. Увидев, что Мэтт уходит, она вскочила, неуклюже бросилась к нему и перегородила ему путь.
Где моя дочь?! Верни мне её обратно! Слышишь! Чудовище! лупив Мэтта по лицу, кричала женщина.
Она рыдает, но мне её не жаль, она сама выбрала такую судьбу и наградила такой же мерзкой жизнью и свою дочь.
Мэтт молча стоял и принимал удары.
Хочется схватить её за волосы на затылке и с размаху уебать зубами о чугунную батарею. Как думаешь, после этого она наконец заткнётся? Я устал.
Он схватил женщину за лицо и, отшвырнув её к кровати, пошёл дальше.
Мэтт вышел на улицу и глубоко вдохнул вечерний воздух.
Давно я не видел Джоуи.
Пора навестить и второго. девочка стояла сбоку и смотрела на Мэттью.
Ага. не взглянув на неё, согласился Мэтт и пошёл к машине.
Из-за плотного трафика дорога до места длилась около часа. Мэтт с закрытыми глазами, развалившись поудобнее, неподвижно сидел на заднем сиденье.
Такси остановилось. Мэттью вышел из машины и, чуть вздрогнув от прохладного ветра, направился к десятиэтажному дому.
Как описать безысходность? Мои глаза видели столько насилия и жестокости, но ничто не смогло вызвать у меня столько страха, как безысходность. Безысходность порождает отчаяние. Бесконечное и холодное отчаяние. Я шел по тёмному, забитому людьми коридору и чувствовал, как этих существ пожирает отчаянье. Ещё я чувствовал запах мочи, рвоты и пота. Мои силы вновь возвращаются. Голоса они становятся всё громче. Как же их тут много. И что же может помочь этим людям? Наркотики? Насилие? Злость? Это не поможет. Любовь? Какая ещё нахуй любовь? Это проклятое место, здесь только те, кто проебал своё прошлое и настоящее. А будущее Какое нахуй будущее? Вся жизнь этих людей заключается в том, чтобы найти что пожрать, с кем потрахаться и чем убиться.
Ты сам ничуть не лучше этой грязи.
Но у меня же есть оправдание
У всех есть оправдание, Мэттью. Но проблема в том, что от него не становится лучше.
1.7
Серые мешки под красными глазами, роняющими на пол грустный взгляд. Глубокие морщины, больше походившие на загрубевшие порезы. Серая потасканная мешковатая одежда. Существо с дырой вместо сердца вернулось домой в надежде поспать хотя бы пару часов.
Здравствуй, Авраам. негромко, будто боясь спугнуть мягкую тишину, прозвучал из темного угла уставший голос Мэтта. Он затушил бычок в переполненной пепельнице, вытащил из полупустой пачки новую сигарету и продолжил, Я у тебя сигарет взял, ты не против? Мэтт чиркнул спичкой и прикурил.
Угощайся. Выпить хочешь? ответил Авраам, не особо удивившись незваному гостю.
Я уже, Мэтт стряхнул пепел и указал на пустую бутылку. Ты постарел. Сколько мы не виделись, лет пять?
Пять. усмехнулся Авраам. Всё также сидишь на жёстких препаратах? Мэтт промолчал.
Вспоминаешь детский лагерь?
Не особо.
А ты постарайся, и вспомнишь, когда мы виделись в последний раз.
Мэтт никак не отреагировал.
Что? Нет? А я всё ещё помню. Особенно запахи. Почему именно там, Мэттью? Почему их было так много? И среди всех этих тварей были же даже дети.
Не было там детей. Лишь их тела.
Вот так просто? Как ты мог такое допустить? Та секта, она не по щелчку же пальца появилась.
Я не знаю.
И ты меня бросил, с тем мёртвым ребёнком у меня на руках. из его красных глаз потекли слёзы.
Это вы меня оставили.
Не оставляли, ты сам решил остаться. Мы же были друзьями.
Ты не был один.
Что?! Джеймс?! Этот бессердечный пидр?! Или Джоуи?! Который нахуй
помешался на своей выдуманной хуйне!
Почему ты меня не нашёл?
Серьезно? Да тебя невозможно найти! Ты вообще реален?! Авраам резко вытащил револьвер и наставил его на Мэтта. А?!
Что ты сделал, Авраам.
Хватит! К чему это всё?! А?! Что, ёбаная прелюдия?! Решил меня успокоить?! По старой дружбе? Эта вся сраная система! Добро! Зло! Свет и тьма! Белое, сука, и, нахуй, чёрное! Мир так не работает! прокричал Авраам и робко опустил оружие. Мэттью, ты же должен меня понять. Пожалуйста.