Что ты сделал? привстав со стула, прорычал Мэтт
Я же спасал их. И этот мир, я спасу его. тихо произнес Авраам. И ты не в праве мешать мне.
Прогремели выстрелы, Авраам разрядил барабан в его грудь. Мэтт опустил голову, свесил руки и выронил изо рта сигарету. Тишина вновь окутала темную комнату.
Авраам, не веря в то, что Мэттью отключился так быстро, всё ещё продолжал целиться разряженным револьвером и периодически спускал курок, в надежде произвести ещё один выстрел. Вдруг в тишине послышался хрип, переходящий в нарастающий смех. Пара секунд и смех превратился в дикий хриплый хохот. Авраам оцепенел от ужаса и замер, как бетонная статуя. Мэтт сделал рывок и уже через долю секунды Авраам со сдавленной глоткой был прижат к стене.
Открой глаза! прокричал Мэтт, все сильнее сдавливая горло. Посмотри на меня! Этот мир, он проклят! Слышишь! Он проклят! И ты не сможешь его спасти!
Мэтт разжал пальцы, Авраам глубоко вздохнул, опустился к его ногам и через кашель и слёзы начал жадно глотать воздух.
Никто не сможет его спасти. тихо произнес Мэтт.
Но как же, Мэттью. Тогда почему мы здесь? За что с нами так? твердил Авраам сквозь слёзы.
Я не знаю.
Я устал, Мэттью. О, Мэттью, как же я устал! Вся эта боль, все эти крики. Ты же тоже их слышишь, я знаю, ты всегда их слышал. Так ты их ищешь. Раньше мы думали, что ты просто компас. Но ты слышишь их боль и мольбы о помощи. Как же ты держишься, Мэттью? немного приподнявшись, сказал Авраам.
Никак.
Я не хочу больше страдать. Меня же не отправят обратно. Прошу, Мэттью, не дай им забрать меня.
Почему ты решил, что я позволю причинить тебе боль?
А что, что-то поменялось?
Мэтт опустился на колени и прижал ладонь к его груди.
Ты всегда был сильнее всех нас. Как долго они тебя терзали, Мэттью?
Не знаю. А порой мне кажется, что я всё ещё там. А у тебя?
Тихо. Ты же ещё никогда не приходил за такими как я?
Нет.
Ну вот и узнаешь, как там.
Его глаза поглотила чернота. Авраам не кричал, лишь негромко хрипел, выдыхая искры и дым. Мёртвое тело неспешно опустилось на бок. Окаменевший Мэттью повалился рядом на спину и задыхаясь начал биться конвульсиях.
Мэттью! прозвучал плаксивый детский голос, Найди нас, Мэттью, пожалуйста! Тут страшно, и он скоро вернётся Пусть он ответит! Заставь его! Сделай ему больно! Он не заслужил пощады! Мэттью!
Мэтт покрасневшими глазами смотрел на стоящую рядом маленькую девочку в белом платье.
Нет, это не она. Такое я слышу постоянно. Их очень много, и все они знают, что я слышу и могу помочь. Как же хочется выстрелить себе в висок, чтобы вновь, хотя бы на мгновение, услышать тишину.
Мэттью неохотно поднялся на ноги. Глубокий вдох, захрипели простреленные лёгкие, он резко согнулся, схватился за колени и залился кровавым кашлем. Сплюнув сгустки крови, Мэтт осторожно коснулся ран тёплая кровь медленно поползла по холодным пальцам и, скатываясь по запястью, забралась под чёрный рукав. Он посмотрел на остывшее тело, опустился на колени, закрыл его глаза окровавленной ладонью и осмотрел карманы. Найдя шприц и пузырёк с морфином, Мэтт встал, фыркая носом, аккуратно открутил пузырёк и, прикусив зубами, стащил с иглы колпачок. Твёрдая, холодная и острая сталь погрузилась в тёплый раствор, большим пальцем он оттянул поршень до отметки в три миллилитра. Вытащив иглу, Мэттью осторожно закрутил пузырёк, убрал его в карман и закрыл глаза. Игла проникла в вену, поршень немного сдал назад, добавив немного красок в прозрачную радость. Мэтт пошатнулся и пустил препарат по вене. Тепло и приятная дрожь разбежались по уставшему телу. Он вытащил иглу из шеи, надел на неё колпачок, убрал шприц в карман и, достав телефон, нажал на вызов.
Говорите.
Здравствуйте.
Здравствуй, Мэттью.
Один.
Принято.
Спасибо, до свидания.
До свидания, Мэттью.
Он убрал телефон в карман и, подойдя к входной двери, открыл её перед девочкой. Она вышла из квартиры, Мэтт вышел следом и осторожно прикрыл за собой дверь.
Подойдя к машине, он открыл дверь и заглянул внутрь.
Ты чего, Мэттью? Залезай.
Это ты ничего не брал?
В смысле?
Ну, там полиэтилен какой-нибудь?
А, взял. В багажнике.
Давай постелим?
Давай.
Мужчина вышел из машины, достал из багажника рулон с полиэтиленом, открыл левую заднюю дверь, положил плёнку на сиденья и катнул её к Мэтту, чтобы та раскрутилась. И на пару они быстро развернули полиэтилен и застелили сиденья.
А, взял. В багажнике.
Давай постелим?
Давай.
Мужчина вышел из машины, достал из багажника рулон с полиэтиленом, открыл левую заднюю дверь, положил плёнку на сиденья и катнул её к Мэтту, чтобы та раскрутилась. И на пару они быстро развернули полиэтилен и застелили сиденья.
Нормально?
Вполне. устало улыбнулся Мэтт и залез в машину.
1.8
Я видел много того, чего не должен видеть никто. Совершал поступки, о которых Тебе и подумать будет страшно. И перед моей отбитой психикой уже не стоит вопрос: «что я могу?», вопрос лишь в этом: «что я почувствую?». Авраам был прав, там действительно тихо. Я не должен был ждать так долго. Нужно было намного раньше освободить его от жизни. Он не заслуживал пережитой боли.
И что же я чувствую? Вину? Но почему? Это же не я виновен в том, что он не смог уйти, и после сошёл с ума. Или же нет? Мы же были друзьями. Почему меня не было рядом, когда ему было плохо? Где же я был? Деградировал и умирал от одиночества? Смешно Одинокие, даже если будет возможность, никогда не расстанутся со своим одиночеством.
Небеса снова нахмурились тёмными тучами. Пошёл дождь. Такси остановилось у старых жестяных складов. Мэтт вывалился из машины и шатаясь пошёл к постройкам.
Тебе сюда. показывая пальцем, сказала девочка.
Мэттью неспешно подошёл к жестянной двери, упёрся в неё горячим лбом и закрыл глаза. Постояв так с полминуты, он открыл глаза, взялся одной рукой за холодный замок и, приложив немного усилий, сорвал его с петель.
Холодный свет люминесцентных ламп осветил чистое и тёплое помещение. В центре комнаты стоял металлический прямоугольный стол. На середине стола лежала небольшая красная монтировка, а позади, за столом, полукругом пять белых закрытых пластиковых бочек.
Ты нашёл нас, Мэттью. обрадовался маленький мальчик.
С тобой есть кто-то ещё?
Да.
Тогда выходите.
Не сейчас, он скоро вернётся. испуганно произнёс мальчик и спрятался за бочкой.
Кто?
Позади Мэтта захлопнулась дверь.
Ты кто такой?
Немного пошатываясь, Мэтт обернулся. Это был высокий, крепкий мужик лет тридцати с грубой щетиной на лице. Он был напуган и немного ошарашен видом нежданного гостя. Мэттью выглядел устало. Худощавая, немного сгорбившаяся невысокая тень в подмокшем чёрном балахоне. Голова, утонувшая в капюшоне и израненная грудь, из которой сочилась тёплая кровь.
Я твоя смерть. улыбнулся Мэтт.
Недолго думая, здоровяк кинулся к Мэтту и, сделав проход в ноги, уронил его затылком на бетонный пол. У Мэтта сбило дыхание и заложило уши. Он попытался приподняться и сделать вдох, но удар кулаком в лицо вернул его на холодный бетон.
Ты кто нахуй такой?!
Удар за ударом прилетали в его бледное лицо. Он пытался увернуться и поднять руки. Тогда бычара схватил Мэтта за волосы и, придавив щекой к полу, начал ещё сильнее забивать его голову в бетон. После десятка ударов в висок дико заломило ободранную руку, но Мэттью всё ещё продолжал дышать.
Он отпустил его волосы и попятился к столу.
Да кто ты такой?! держась за опухшую, окровавленную руку со страхом в голосе сказал мужик.
Но вместо ответа он услышал лишь тихий хохот, звучавший через хрип и кашель. Мэттью медленно перевалился на живот, встал на четвереньки и, подогнув ноги, сел на пятки. Его нос был сломан, на лице не было живого места, а под левым глазом набух здоровенный кровавый мешок. Мэтт крепко взялся за сломанный нос, с хрустом вправил его на место и, высморкавшись кровью, продолжал хохотать уже во весь голос.
Хули ты ржёшь?! Больной ублюдок!
Мэттью медленно поднялся на ноги и перестал смеяться:
Да ты всего лишь человек.
Через дикую боль бугай сжал разбитый кулак, развернулся, схватил со стола монтировку и с разворотом кинулся к Мэттью. Прогремел выстрел. Здоровенная туша с простреленной коленной чашечкой, свалилась на пол и холодную пустоту заполнил дикий, истошный вопль.
Мэтт, прищурившись, чтобы лучше рассмотреть попадание, убрал пистолет в кобуру:
А хорошо попал.
Он осторожно дотронулся до синяка, который уже начинал закрывать левый глаз. Окровавленная улыбка сошла с его разбитых губ, он достал кинжал и вскрыл опухшую скулу; из раны, как из вспоротого мешка, брызнула горячая кровь. Сжимая чёрную стальную рукоять, Мэтт медленно подошёл к рыдающему существу и сел перед ним на колени.
Мужик, пожалуйста, прости! стонал тот, державшись за рану. Помоги мне! Пиздец! Как же больно!