Кажется, «Ладьей» он занялся всерьез. Во всяком случае, спиртного в холодильнике я не обнаружила.
Второй ключ я нашла на полке шкафа. Неужели кто-то мог подумать, что я стану сидеть здесь до четырех? Сунув в карман сто долларов, отложенных квартиросъемщиком на непредвиденные расходы, я вышла из квартиры. Зашла в первый же попавшийся на глаза магазин и купила колготки. Снимая в кабинке платного туалета старые, я поняла, почему Макс с сомнением отнесся к сообщению о том, что мною заинтересовался Ползунов. Если не знать, что старые колготки были сплошными, то их вполне можно было принять за ажурные.
Выбравшись на проспект Ломоносова, я стала есть мороженое и поглядывать на проезжающие мимо машины. Был бы телефон, позвонила бы Горецкому. Теперь мне есть что ему сказать. Макс подсказал
Я могу посмотреть на ваши документы?
Оторвавшись от «Вдохновения», которое мне так и не помогло, я подняла глаза. Передо мною стоял, кажется, младший лейтенант (по погонам я различала лишь «сержантов» и «старших сержантов») на его плечах светилось по одной маленькой звездочке и смущенно поигрывал папочкой под мышкой.
С каких это пор милиция стала проверять документы у женщин, сидящих на лавочках?
А я на ваши могу?
Не раздумывая, он вынул удостоверение (снаружи такое же, как у Ползунова) и распахнул его передо мной таким жестом, словно это был атлас мира. «Состоит в должности участкового уполномоченного Центрального РОВД». Какой-то Виктор Петрович Столбунов.
А у меня нет, призналась я. Я документы с собой не ношу.
И только сейчас поняла, чем вызвала к себе здоровый интерес участкового. Посреди аллеи сидит баба (красивая) без сумочки, без косметики на лице, в дебильных тапках на ногах и ест мороженое. При этом взгляд ее настолько бессмыслен, что притягивает взоры автолюбителей, останавливающихся на светофоре.
Младшего лейтенанта мой ответ разочаровал. Не пойму если бы я показала ему паспорт успокоился бы? Ну, нет у меня документов. Но и автомата в руках тоже нет. И сумки с гексогеном тоже. Что нужно-то?
Давайте пройдемся со мной до отдела, предложил он таким тоном, каким муж просит жену покинуть вечеринку в доме человека, который на прошлой неделе украл у них чайные ложечки.
С чего это я должна с вами прохаживаться? возмутилась я. (Просил ведь Макс из дома не выходить!)
Взгляд мне ваш не нравится, стал, по обыкновению для всех малоумных малых, быковать милиционер.
А уж как ваш мне не нравится, возразила я. И именно по этой причине я не прошу вас ко мне присоединиться.
У нас работы разные, сказал он.
После такого перла не остается ничего другого, как подчиниться и выбросить в урну остатки «Вдохновения».
Отдел, судя по всему, был недалеко, об этом я догадалась, увидев в руке младшего лейтенанта связку ключей. Он вынул их, едва мы прошли шагов пятьдесят. Однако даже близость отдела не успокоила его, и он, начиная догадываться, что совершает ошибку, стал мотивировать свой поступок вещами, которые должны показаться мне очевидными.
Понимаете, сидите вы тут, говорил он, без дела. В начале рабочего дня. И думаете, наверное, чего бы сделать нехорошего.
Он на секунду прервался, встретив мой изумленный взгляд, и переключился на другую тему:
Нынче чеченки по городам России бродят, объекты высматривают. Потом бах и сотрудники ФСБ гибнут.
Я на чеченку похожа, как ты на негра, буркнула я, думая, как выпутаться из этой истории. На негра с высшим образованием.
Вот только грубить не надо, не надо устало, словно день не начинался, а заканчивался, промямлил он. Эта Сейчас придем и выясним. А грубить Эта Всякое слышали. Может быть, вы в розыске, откуда я знаю?
И меня словно ударило молнией.
Я проглотила сухой комок очередного вопроса, который только что был влажен от яда, и сбавила ход. Черт бы побрал этого тощего младшего лейтенанта! Он сейчас доведет меня до «дежурки» отдела, проверит по своим базам данных и выяснит, что не далее как вчера гражданка Рапкунайте бежала из УБОПа, разбив голову его сотруднику. Меня затолкнут в камеру, и я, теперь уже никуда не спеша, буду дожидаться приезда Ползунова.
И следом за этими шокирующими откровениями меня ударила следующая молния. Товарищ младший лейтенант точно знает, что делает! Ну, на самом деле, ему больше делать нечего, как задерживаться на улице у сидящей на лавочке женщины и тратить свое драгоценное время на то, чтобы вести ее в отдел для установления личности?
И следом за этими шокирующими откровениями меня ударила следующая молния. Товарищ младший лейтенант точно знает, что делает! Ну, на самом деле, ему больше делать нечего, как задерживаться на улице у сидящей на лавочке женщины и тратить свое драгоценное время на то, чтобы вести ее в отдел для установления личности?
Господи, я даже не подозревала, что столица России такой тесный для преступников город. Куда ни сунешься, тебя там уже ждут. Лучше бы я вместо колготок купила черные очки!
Во мне стал барахтаться раненый заяц. Он посмотрел на загнавшую его волчицу недобрым взглядом и выпустил из лапок когти.
Вот здеся ближе, рука милиционера указала мне на проулок за углом дома.
Длинная дорожка между школой и детским садом. Впереди маячат гаражи, прохожих за спиной не предвиделось.
Галантно пропустив меня вперед, хлипкий милиционер стал двигаться сзади. Наверное, сейчас идет и рассматривает мои ноги, представляя, как было бы хорошо, если
Этими мыслями я окончательно довела себя до состояния безграничного мужества. Боже, как мужики это делают?..
Развернувшись, я влепила кулак не под козырек фуражки, а над узел галстука. Даже в такой ситуации мне было страшно разбить человеку лицо. А шея, что? Мне главное убежать.
Но по хлопнувшейся на землю папке я поняла, что лучше было бы разбить лицо. С милиционера слетела фуражка, он схватился за горло обеими руками и выкатил глаза так, словно ему на ногу наехал гусеничный трактор.
Сссу-ка-а-а прохрипел он и упал на колени. Горло
Я уже собралась дать стрекача, как вдруг заметила движение, которое привело меня в ужас. Высвободив из-под полы рубашки кобуру, присутствие которой я раньше совсем не оценила, он стал тянуть из нее пистолет.
Размякнув до слез, я поняла, что бежать некуда. Через участкового мне не перепрыгнуть, я не кенгуру, а бежать прямо бессмысленно. Впереди метров шестьдесят прямой, и выстрелить этот подранок успеет быстрее, чем я скроюсь за поворотом.
Сволочи! взревела я, вцепляясь в вооруженную руку мертвой хваткой. До чего же вы мне все надоели!!
Борьба шла с переменным успехом. Меня вела безысходность, а младшего лейтенанта служебный долг. А еще страх перед возмездием за утрату табельного оружия. Дернуть пистолет из кобуры его заставила, по всей видимости, привычка, и теперь он, кажется, об этом жутко сожалел. Я по его глазам видела, что он переживает за то, что не дал мне убежать, когда у него еще была такая возможность.
Мы дергали готовый разобраться на запчасти пистолет из стороны в сторону, словно занимались распилкой бревна. При каждом рывке на себя я, держась за ствол, с ужасом наблюдала, как из пистолета один за другим вылетают маленькие желтые цилиндры. Видя, что милиционер по-прежнему жив, я отогнала от себя мысли о том, что это гильзы, а сам пистолет оборудован глушителем. Пистолет клацал, а мы дергали. Победило отчаяние.
Врезав в грудь младшему лейтенанту каблуком босоножки, я вырвала пистолет, развернулась и побежала по узкой дорожке с той же скоростью, с какой бежала из Управления Ползунова. Выбежав в какой-то двор, я остановилась перед серым зданием и замерла. Передо мной располагалась троица мужиков, которые курили, но при моем появлении мгновенно замолчали. Вокруг кипела жизнь, а трое смотрели на меня, словно увидели летающую тарелку. И только сейчас до меня дошло, что на вывеске над дверями, у которых стояли трое, написано не «Центр уфологии», а «РОВД», а эти трое не в скафандрах, а в милицейской форме.
Развернувшись, проклиная тех, кто появляется тогда, когда не нужно, и никогда не приезжает вовремя, когда их ждут, я метнулась вниз по улице. За спиной раздался хрип двигателя «уазика» и мат. Кажется, мое появление с пистолетом в руке перед райотделом произвело совсем не то впечатление, на которое я могла надеяться. Бежать по дороге от «уазика» это все равно что, стараясь не попасть под паровоз, бежать по рельсам. Я свернула во двор. За моей спиной уже высаживался десант
Мужику всегда есть куда спрятать пистолет. У меня возникла проблема, но я решила ее сразу, как привередливая жена, получившая от мужа натруженную зарплату. И меня поняли бы, не называя дурой, женщины, если бы видели, как я засунула холодный, пахнущий маслом пистолет в вырез на груди. После этой немыслимой «силиконовой» операции, которая превратила мою заманчивую грудь в вековой нарост на дереве, я стала кружить по городу, так как из фильмов и пары прочитанных в поезде романов знала о необходимости сбить преследователей со следа. Наверное, делала это я весьма удачно, потому что, когда в половине пятого я подходила к дому Макса, за моей спиной не было никого, кто бы смог зародить во мне сомнения в этом.