О. Генри
АЛИСА В НЬЮ-ЙОРКЕ
(Из сборника «Горящий светильник»)
Нет-нет, догадливый читатель, эта история не является продолжением рассказов об Алисе. Но если бы та Алиса жила в нашем большом городе, то в повествованиях о ней одна из глав наверняка была бы посвящена ее приключениям в Нью-Йорке и при этом не слишком бы отличалась от того, что вы прочтете ниже.
Силки и ловушки, которыми наводнены дороги Манхэттена, и расставлены-то прежде всего на странствующих молодых людей. Но городские ангелы-хранители молодых всегда вовремя прознают о западнях нечестивцев, и большинство опасных путей патрулируются их агентами, которые в нужную минуту приходят на помощь заблудшим и спасают их от грозящей опасности. О том, каким образом это происходит и как они спасли мою Алису ото всех подстерегавших ее зол, и рассказано в этой истории.
Отец Алисы работал закройщиком в компании «Фокс и Оттер» (плащи и меха) в деловой части Бродвея. Это был человек в годах, с медленной, хромающей походкой, и однажды его сбила машина, за рулем которой находился только что получивший права водитель. Беднягу доставили домой, где он и пролежал не вставая с кровати еще с год, после чего скончался, оставив два с половиной доллара наличными и письмо от господина Оттера, где тот выражал желание сделать все от него зависящее, чтобы помочь своему старому преданному работнику. Старый закройщик рассматривал это письмо как значительное наследство для своей дочери и не без гордости вложил его в руки Алисы перед тем, как коса Смерти оборвала нить его жизни.
Домовладелец сначала намекнул Алисе о необходимости освободить помещение, а затем и принял самое деятельное участие в ее выселении. Нет, на улице не бушевала пурга, в которой она могла бы скрыться, зябко кутая плечи в свою красную шерстяную шаль. Но она вышла из дома, не зная, куда ей податься. А что касается красной шерстяной шали забудем о ней! Осеннее рыжевато-коричневого цвета пальто Алисы, хотя и дешевое, было скроено по моде и пошито в лучшем стиле фирмы «Фокс и Оттер». Судьба наградила Алису прекрасной внешностью, а глаза ее были столь же голубы и невинны, как чистый лист почтовой бумаги. Кроме того, у нее оставался еще целый доллар от вышеупомянутых двух с половиной. И письмо от господина Оттера. Не забывайте об этом письме: оно явится ключом к разрешению всей этой истории. Я хочу, чтобы все в этом рассказе было ясно для читателя с самого начала: а детективных историй теперь расплодилось столько, что они не продаются.
И вот Алиса, таким образом экипированная, пошла по свету искать свое счастье. Письмо господина Оттера имело один недостаток: в нем не указывался новый адрес фирмы, сменившей свое местоположение около месяца назад. Но Алиса надеялась, что сумеет отыскать ее. Она слышала, что полицейские, если к ним вежливо обратиться, или по настоятельному запросу розыскного бюро предоставляют сведения и адреса. А потому Алиса села в вагон поезда на Сто Семьдесят Седьмой улице и поехала на юг, на Сорок Вторую, которая, как она считала, должна была находиться на самом конце острова. Оказавшись там, она некоторое время постояла, приходя в себя, ведь оглушающий шум и головокружительная суета были столь непривычны для нее. Ведь в той части Нью-Йорка, в которой она жила, течет почти что деревенская жизнь, разве что молочницы будят вас поутру не позвякиванием бидонов, а повизгиванием насоса.
Мимо Алисы прошел в направлении «Грэнд-Сентрал»[1] молодой человек, добродушный и загорелый, в шляпе с мягкими полями. Это был Энк Росс с ранчо «Подсолнух» в штате Айдахо, который приехал в восточную часть страны по делам и уже было собирался возвращаться домой. На сердце у него было тягостно: ведь ранчо «Подсолнух» довольно-таки уединенное местечко, и женщины там днем с огнем не сыщешь. Хэнк питал надежду, что во время визита в Нью-Йорк ему удастся повстречать близкую по духу девушку, с которой он разделит и кров, и благосостояние, однако девушки Готхема[2] не пленили его воображение. Но, проходя мимо Алисы, он приметил ее приятное бесхитростное лицо и позу девушки, свидетельствующую о ее сомнениях и одиночестве, и сердце его бешено заколотилось. С чисто западной прямотой и искренностью Хэнк тут же, не раздумывая, решил, что это и есть его судьба. Он знал, что будет любить ее, что она будет счастлива, и на ферме будут расти два подсолнуха там, где прежде рос лишь один.
Хэнк развернулся и направился в сторону Алисы. Вооруженный чистотой своих помыслов, он приблизился к девушке и снял свою мягкополую шляпу. Но не успела еще Алиса взглянуть на его привлекательное открытое лицо, его застенчивые глаза, взиравшие на нее в благоговейном изумлении, как вдруг дородный полисмен набросился на фермера, ухватил его за ворот и припер к стенке. Как раз в это время двумя кварталами дальше из многоквартирного дома выходил домушник, тащивший на плече сумку с награбленным серебром; но это уже, как говорится, ни к селу ни к городу, а разве что к сведению.
Клеишься к девушкам прямо у меня на глазах?! возопил полисмен. Я отучу тебя приставать на улицах к незнакомым леди. А ну-ка идем!
И на глазах остолбеневшей Алисы фермера потащили прочь. Она вздохнула и пошла своей дорогой, а ведь ей так понравился взгляд его голубых глаз на загоревшем лице. Алиса двигалась в южном направлении, полагая, что уже находится в том самом квартале, где и работал некогда ее родитель, и надеясь, что кто-нибудь сможет указать ей местонахождение фирмы «Фокс и Оттер».
Но так ли уж ей хочется разыскать господина Оттера? Алиса унаследовала от своего отца немалую долю независимости. Будет гораздо лучше, если она сможет самостоятельно, не обращаясь за помощью к господину Оттеру, найти работу и содержать себя!
И тут Алиса увидела вывеску: «Агентство по трудоустройству» и вошла туда. На стульях, поставленных вдоль стены, сидело много девушек. Несколько хорошо одетых дам просматривали их. Какая-то седая, добродушная, одетая в шуршащее черное шелковое платье пожилая женщина поспешила навстречу Алисе.
Дорогая моя, проворковала она приятным нежным голосом, вы ищете место? Мне очень по душе и ваше лицо и внешний вид. Мне как раз нужна молодая женщина, которая была бы наполовину горничной, наполовину компаньонкой. Вы будете жить в хороших условиях и получать тридцать долларов в месяц.
Не успела Алиса с благодарностью принять это предложение, как некая молодая женщина, на ширококостном носу которой красовались очки в золотой оправе, тут же вытащила из карманов руки, схватила Алису под локоть и отвела прочь.
Я мисс Тиклбом, сказала она, из Ассоциации по предупреждению несанкционированного вовлечения молодых девушек в трудовые отношения. На прошлой неделе нам удалось уберечь сорок семь девушек. Я здесь, чтобы защитить вас. Остерегайтесь всякого, кто предложит вам работу! Откуда вам знать, не собирается ли эта женщина заставить вас вкалывать отбойщиком на угольной шахте или же прикончить вас ради золотого зуба в челюсти? Если вы согласитесь на какую бы то ни было работу без разрешения нашей Ассоциации, то будете арестованы одним из ваших агентов.
Но что же мне делать? вопросила Алиса. У меня нет ни денег, ни пристанища. Должна же я что-нибудь предпринять! Почему мне не дозволено принять предложение этой доброй леди?
Я не знаю, сказала мисс Тиклбом. Это дело нашего Комитета по упразднению агентов по найму. Мое дело проследить, чтобы вы отказались от предложения. Вы оставите мне свои данные имя и адрес и каждый четверг будете связываться с нашим секретарем. В нашем списке уже шестьсот девушек, желающих занять какое-нибудь место, что им и будет позволено сделать при появлении вакансий у наших надежных работодателей, список которых охватывает двадцать семь фамилий. В третье воскресенье каждого месяца в нашей капелле проводится богослужение с хором и лимонадом.
Поблагодарив мисс Тиклбом за ее своевременное предупреждение и совет, Алиса поспешила прочь. В конце концов почему бы и не попытаться разыскать-таки господина Оттера.
Однако пройдя несколько кварталов она увидела объявление: «Требуется кассир», вывешенное в окошке кондитерского магазина. Алиса вошла туда и, предварительно бросив быстрый взгляд через плечо: не следует ли за ней по пятам дама по предотвращению несанкционированного найма, справилась о вакансии.
Владелец кондитерского магазина оказался благосклонный пожилой человек, словно бы источавший аромат леденцов. Он порасспросил Алису о том о сем, после чего решил, что именно такую девушку он и желал видеть кассиром в своем заведении. Приступить к работе следовало немедля, и потому Алиса сняла свое рыжевато-коричневое пальто и приготовилась занять рабочее место.
Но не успела она взобраться на табурет кассира, как пред ней возникла худая женщина в черных перчатках и с очками в стальной оправе на носу: она многозначительно вытянула указательный палец и воскликнула: