А где жена-то? начал первым разговор Гриценко.
В деревню уехала, к матери. Консервация полным ходом идет, сенокос так надо помочь. Я вот тоже, может, дней через пять соберусь.
А у меня Людка
Знаю, не продолжай. Что у тебя вообще творится? Слышал, на заводе ты больше не работаешь. И что это? Сашка кивнул, показывая взглядом на синяки и кровоподтеки, «украшавшие» Серегино распухшее от побоев лицо. Ты запил что ли?
Да малость сорвался. А тут еще четыре каких-то молодых козла подкараулили. Даже не знаю, чем я им насолил.
Сергей Иванович, давайте я вас перевяжу? А то кровь действительно предложил румянощекий Вовка. Губы у него, как у ребенка, смешно были выпачканы в томатном соке. Только Можно, я прежде анализ вашей крови возьму?
Чего?! несколько оторопел Гриценко.
Оставь, Володя, поморщился Спинов-старший.
Погоди, папа, я сейчас все объясню. Ты же знаешь, я хочу организовать чат на уровне молекул дезоксирибонуклеиновой кислоты
А? окончательно ошалел Гриценко.
Ну да молекул ДНК, как ни в чем не бывало продолжал Вовка. По моей теории, в контакт лучше всего вступают те «юзеры», у которых спирали ДНК закручены в практически идентичные «червяки». Такие молекулы способны создать идеальное коммуникативное соединение. Вот если бы удалось по сети слить хромосомы двух «юзеров»
Вовка бережно промочил марлевым тампоном рану на левом виске Гриценко рана безостановочно кровоточила.
Ого! Чем это вас, Сергей Иванович?
Железякой, Гриценко шмыгнул носом. Один молодой подонок.
Железякой? переспросил Спинов-старший, присутствовавший при перевязке. Прутом заехали?
Да нет. Железяка это я так, к слову сказал. Та штука из какого-то другого сплава, легче стали будет. Короче, палка с загнутым концом, на клюшку очень смахивает. Только маленькая какая-то, детских размеров. Клюшка для лилипутов, как я ее окрестил.
Та клюшка совсем не для лилипутов, сразу сообразил Вовка, а для игры в гольф. Я как раз недавно о нем читал.
Неужели у нас в городе кто-то играет в гольф? удивился даже Спинов-старший.
Да, а ты что не знал, отец?.. Продвинутые, кажется, создали даже свой гольф-клуб.
Продвинутые?
Это те парни, которые ездят по городу в иномарках с откидным верхом, курят трубки, играют в гольф и еще борются с гопниками.
Так я шо, получается, гопник, мать их! возмутился Гриценко. А Спинов-старший недовольно заметил: По-моему, продвинутыми всю жизнь называли таких, как мы с тобой, сын, программистов и спецов по «железу».
Брось, папа! Таких, как мы, давно зовут «псами». От слова «писи».
Это что еще за неучи посмели?!..
Погодите вы, Спиновы! Вот завелись! неожиданно повысил голос Гриценко. Потом разберетесь, кто из вас пес, а кто так себе Скажите лучше, где искать тот самый клуб, где гоняют хоккей металлическими клюшками.
Да не хоккей, Сергей Иванович, гольф!
А, один черт! Моя голова не мяч, штобы бить в нее со всей дури!
4
Папа, это и в самом деле для гольфа, повертев в руках клюшку, признала Маша. Она уже немного успокоилась после рассказа о том, что с ней случилось ночью.
Гриценко, пряча слезы, отвернулся к окну, из которого в комнату лился обычный солнечный свет. Как день может сменяться ночью, а рядом с хорошими людьми уживаются подонки?.. Эх, ну почему Гриценко не ночевал в ту ночь у себя дома?! Ишь ты, неловко ему стало за свою расквашенную морду! А то, что дочь чуть не изна Считается, считается, считается любое «чуть», когда речь идет о жизни и чести!
Из Машиного рассказа он узнал следующее: по всей видимости, молодые подонки, бросив его избитым, направились прямиком к нему домой. Под предлогом, что «отец срочно просил передать», вынудили Машу открыть дверь. Тот, что похож на француза Маруани, с ходу ударил Машу по лицу, бритоголовый толстяк потащил девушку к кровати, кучерявый попытался сорвать одежду, а плюгавый блондин с мерзкими прилизанными волосами заорал, что будет первым
Неожиданно Машу выручила соседка по лестничной площадке вездесущая и скандальная Валентина Сидоровна. Вечно сексуально озабоченная, караулящая любого, кто пересекает их лестничную клетку, и особенно тех, кто разговаривает мужским голосом, она подглядела в глазок, как ни свет ни заря в квартиру Гриценко ввалилось четыре чужих хлопца. Тут же там поднялся сумасшедший гам ругань, жуткие вопли, грохот падающей мебели, девичий визг, рыдания и отчаянные крики о помощи Что уж там подумала Валентина Сидоровна, испытывавшая постоянную нехватку мужчин Неважно, что подумала она, главное подоспела вовремя.
А я им кричу не своим голосом: «Что это вы, насильники, делаете?! Прочь от моей любимой Машеньки!» И они убежали, громко сербая, Валентина Сидоровна пила чай на кухне у Гриценко. Как подглядела, что Сергей Иванович явился, так сразу же не заставила себя ждать. Продолжала, лукаво поглядывая на осунувшегося Гриценко: А один из насильников хам последний, но до чего хорош собой, стервец! Волосы черные, как смоль. Глазища наглые горят попробуй перед такими устоять!.. Сергей Иваныч, слыхала я, от вас жена подалась вдруг безо всякого перехода спросила Валентина Сидоровна. Глаза у соседки хищно блеснули.
Ну все, вам пора! Приходите в следующий раз, еще чаю нальем, а на сегодня довольно, бесцеремонно начал выпроваживать соседку Гриценко. Когда они с дочерью опять остались вдвоем, Машка сказала, расставляя на полке вымытые чашки:
По-моему, я знаю того, кто меня ударил. С ним встречается девчонка в моем классе
Он тоже учится в школе? почему-то удивился Гриценко.
Нет, где-то работает и Да, припоминаю, Инка рассказывала: он заядлый игрок в гольф. Ходит по вечерам в какой-то клуб, который совсем недавно открылся.
Гольф-клуб, подсказал Гриценко. Маша, узнай у своей подружки, где этот клуб. И еще спроси, как зовут ее парня. Как бы между прочим спроси.
Зачем тебе, папа? Ты хочешь его проучить? Не надо, прошу тебя! Ему все сходит с рук
Маша, дочка моя, так надо! Я слишком долго всем все прощал.
Вечером, когда сумерки слизали с неба, фасадов домов и пыльных крон деревьев последние краски дня, Гриценко отправился на поиски пресловутого гольф-клуба. Судя по информации, которую выведала у подружки дочь, клуб находился в той части старого города, застроенного одноэтажными частными домами, где еще сохранились особнячки постройки начала прошлого века.
Отыскать гольф-клуб оказалось несложно. Он находился почти у самой реки, в начале поднимавшегося от серебристо-зеленого Пела тихого Чугуевского переулка, прямо поперек него, образовав таким образом тупик. Еще издалека Гриценко увидел решетчатый металлический забор, пустырь за ним и смутные в сумерках очертания большого одноэтажного дома. Когда Гриценко наконец подошел и вблизи рассмотрел место, где должен был совершить свою месть, его поразили три вещи. Во-первых, забор. Решетки, из которых он был собран, представляли собой фрагменты разных заборов или оградок, отличаясь между собой высотой и толщиной прутьев, количеством и формой стальных и чугунных кренделей, розеток, спиралей и прочих финтифлюшек, одновременно украшавших и укреплявших решетки. Здесь были ковка и литье. Чувствовался стиль, точнее, смешение стилей, кое-где, правда, выглядевшее несколько тяжеловато и бестолково из-за избытка вычурных завитушек и розеток. Но в целом забор впечатлял. «Старая работа, одобрительно отметил про себя Гриценко. Ручная Я так, мабуть, сразу и не смогу. Денек-другой понадобится, чтобы приноровиться».
Второй вещью, изумившей Серегу, была лужайка перед зданием клуба то, что издалека он принял за пустырь. Ох и травка росла на той лужайке! А как дивно она была пострижена!.. Сумерки были еще светлы, что давало возможность разглядеть и оценить ту степень совершенства, с которой был пострижен газон за решетчатым забором. Вот только что это за норы или колдобины, которыми местами была изрыта ухоженная лужайка?
Гриценко, подчиняясь невольному порыву, приник к прутьям забора, дабы получше рассмотреть странные ямки, назначение которых он не мог объяснить. Но стоило ему дотронуться до забора, как тут же в глаза ударил слепящий свет прожектора, внезапно ожившего на крыше клуба. Почти в ту же секунду откуда-то сбоку на газоне вырос охранник. От застигнутого врасплох Гриценко его отделяла лишь кованая решетка. Охранник, одетый, по Серегиным меркам, в экстравагантную широкополую шляпу, наподобие той, что в вестернах носят лихие ковбои, оказался третьим элементом, всерьез озадачившим Серегу Гриценко.
Охранник спросил: Ну шо, доплюнешь до лунки? и кивнул в сторону ближайшей ямки в газоне. Бьюсь об заклад, шо если даже доплюнешь, то сомневаюсь, шо попадешь точно в лунку. А? Шо скажешь?
Гриценко не сразу ответил. Он смерил взглядом с ног до головы охранника и, остановившись на его упитанной физиономии, стараясь быть вежливым, произнес: А на фига мне харкаться в забор? Я што верблюд, да еще с оптическим прицелом?