Но недавно я проезжал мимо Дзержинска и вдруг увидел, как одна из труб, которая так раздражала меня в юности, вновь задымила.
И почувствовал такое счастье внутри, такую ностальгию: надо же, дымит.
Милая моя, дыми.
Трамвай на Свердле
Помню всё это в юношеской, чуть поправленной пивом, дымке. (Пиво было из пластиковых бутылок, разливное, за ним нужно было отстоять огромную очередь; водки я тогда не пил и ничего не курил.)
Это конец восьмидесятых.
Это Горький (или уже Нижний Новгород?).
Сутолока, суета, но в любое время года всего слишком много, как положено в ранней юности: летом совсем-совсем солнечно, зимой ужасно промозгло, осень грязная до неприличия, весна хохочет в лицо и распускается каждой веткой с неимоверной скоростью, на глазах, как в ускоренной съёмке. И всё это под рок-н-ролл.
Помню, как мы идём на концерт Чижа. Концерт происходил в ДК Свердлова.
Знаете ли вы ДК Свердлова? Нет, вы не знаете ДК Свердлова.
Там, под громыхающие трамваи (они в те годы громыхали куда сильнее) и неподалёку от памятника Свердлову, на прошлой и будущей Покровке (тогда эту улицу мы называли Свердла) проходили лучшие минуты нашей юности.
Чёрный бюст Свердлова воспринимался мной как рок-н-рольный бесстрастный божок. Одним он даровал удачу, другим нет.
Выбор его не всегда поддавался разумному объяснению.
Чиж уже был в трёх шагах от славы.
Кажется, он выглядел почти так же, как и сейчас: маленькая собака до старости щенок. Наверное, на лице его вовсе не было морщин, и он был чуть похудей.
Зато на акустической гитаре он и тогда уже играл лучше всех, кого мы знали. Лёгкой левой рукой ловил незримую мошкару на грифе, правой цеплял золотых пескарей за хвосты.
Пел голосисто, раскатисто, с неподражаемой своей хрипотцой.
Самое смешное: им тогда исполнялись те же самые песни, что и сегодня.
То есть, прошло без малого тридцать лет, но, попав недавно на выступление Чижа, я вдруг понял, что первые пять песен он спел те же, что и на первом его концерте в моей жизни.
(На десятом, кстати, звучали они же.)
Все в зале считали Чижа своим, хоть он и уехал тогда уже из Горьковской области. Но вырос-то он всё равно в соседнем Дзержинске.
Мы тогда не были знакомы, но на концерт я всё равно прошёл бесплатно в компании с моим другом-басистом Генкой, которого Чиж знал.
Чиж подошёл ко входу и запустил нас обоих.
Я сидел в зале и внутренне подрагивал от гордости, думая, кому я про это первому расскажу: «Ходил на концерт Чижа тут Сам меня провёл на концерт Да нет, не очень знакомы Но земляки ж!»
В зале был Полковник рок-бард Алексей Хрынов. В какой-то момент Чиж вызвал его на сцену. Тот спел две песни. Кажется, «Горькие люди горького города» и точно «Здравствуй, друг, прощай, трезвый день».
Полковник еле умел играть на гитаре. В четырнадцать лет я играл лучше.
Чиж чуть позже придумал шутку: «Полковник сходил на концерт Ал Ди Меолы и забросил гитару». Ал Ди Меола это такой великий гитарист. Смысл шутки в том, что до концерта Ал Ди Меолы Полковник думал, что он тоже играет на гитаре, не подозревая, что бывает как-то иначе. Ну, вы поняли.
Однако песни время от времени у Полковника получались, и очень крутые; мы потом даже в Чечне их пели.
После концерта Чиж и Полковник пошли пьянствовать; нас не позвали. Сели на трамвай и поехали: всё тогда было просто.
Трамвай в итоге развёз Чижа и Полковника очень далеко.
Полковник потом умер; бывает.
Помню концерты группы «Новые ворота». Пел и сочинял музыку у них Александр Яковлев: неземной красоты парень, наполовину цыган. Песни его казались сколками волшебства: «Ольга», «Колокольное шоу», «Когда мы вдвоём»
Стихи для «Новых ворот» писал Нос Илья Куртилин: огромный, носатый человек, с большими зубами, с редкими прилизанными волосами, с уникальным чувством юмора, панк по жизни. Он ничем не походил на поэта.
На поэта походил Яковлев даром, что был рукопашник и ездил на соревнования драться.
Мне было пятнадцать, я сидел в зале. Саше Яковлеву было двадцать или чуть больше. Отвыступав, он вдруг появился в зале, уселся рядом, и как ни в чём не бывало заговорил со мной хотя мы не были знакомы.
Мне казалось, что это полубог оказался рядом лёгкий, очаровательный, полный сил. Я замер и едва отвечал.
Он рассказал, что песню про «Ольгу» сочинил в трамвае: перестук колёс дал ей ритм. Яковлев тут же, на коленях, отбил ритм и напел песню. Получилось очень красиво. Костяшки его кулаков были сбиты до белизны.
Потом мы подружились; но дружба и собутыльничество не стёрли во мне памяти о том удивительном чувстве, о том восторге.
Когда я вырос, после долгих лет жизни, проведённых в казармах и вне музыки, меня угораздило пойти в журналистику. И тут, уже в нулевые, откуда-то объявился Нос буквально из прошлой жизни я ведь не видел его лет десять. Он спрыгнул с трамвая и подбежал ко мне.
В сущности, он был всё такой же, только начинал спиваться. Я взял его на работу в газету, которую возглавлял.
Потом он тоже умер; бывает.
Трамвай на Свердле иногда подрабатывал катафалком.
А Саша Яковлев с тех пор даже не изменился. Разве что поседел. Но песни поёт всё те же.
Помню концерты группы «Хроноп».
Главный «хроноп» Вадим Демидов был такой луноликий, отстранённый. Я даже думал, что он высокомерный сноб.
Но мы всё равно тогда считали, что «Хроноп» это такая же группа, как «АукцЫон», «Алиса» и «Наутилус», ничем не хуже, просто чуть менее известная.
Но скоро будет такая же известная у Чижа ведь получилось.
Много позже мы познакомились с Демидовым и стали дружить. Я вскоре понял, что он очень ранимый и волнующийся человек.
На сноба он походил исключительно от волнения.
Демидов с тех пор совсем не изменился.
Зимой носит смешные детские шапки и варежки. Мне кажется, что варежки у него на резинках, вдетых в рукава.
Разве что он понял, что точно не станет звездой. Где-то в мироздании заела какая-то шестерёнка, и трамвай, который должен был его подвезти на Олимп, не открыл двери, а проехал эту остановку.
Зато, стартовав на Свердле, трамвай подсадил братьев Кристовских из группы «Uma2rman».
С братом Сергеем Кристовским в прошлой жизни мы тоже приятельствовали.
Он, как вы уже догадались, нынче совсем не изменился.
Сергей почти всегда появлялся в компании своей крупной красивой жены. У неё были большие губы, и вся она была такая плотоядная. Кажется, Сергей ее подбешивал своей невозмутимостью.
Теперь у него другая жена.
Момента появления Володи я не заметил. Володи тогда ещё не было поблизости. Володя, наверное, был маленький.
Братьев вдвоём я увидел уже в телевизоре, где бесконечно крутили песню про «Прасковью». Кажется, там тоже ездит трамвай, в клипе. Либо прямо в кадре, либо неподалёку.
А ещё был Дмитрий Некрасов. Он рос в Дзержинске вместе с Чижом, и они вдвоём сочиняли песни в местном лесу.
Я даже знаю, где был этот лес. Сейчас его вырубили и там стоит заправка.
Несколько из сочинённых ими вместе песен Чиж поёт до сих пор. К примеру, «Я на лесоповале сорок пил затупил».
Или песня «Расстели мне поле» одна из лучших в репертуаре Чижа и безусловный шедевр. Это некрасовская песня.
Всего их шесть или семь совместных или чисто некрасовских песен на альбомах Чижа.
Можно было б на заправке повесить табличку: «На этом месте Чиграков и Некрасов сочинили несколько великих рок-н-рольных песен». Была бы не простая заправка, а особенная.
Некрасов потом собрал группу под названием «ДНК», и они играли лучше всех на свете.
Когда Некрасов пел, воздух будто трескался, и повсюду летали маленькие молнии.
Он был натуральной звездой на сцене и полным раздолбаем по жизни.
Однажды они пели в маленьком нижегородском баре, как раз на трамвайной остановке, и вдруг в бар зашёл, заехавший зачем-то в Нижний Новгород, Чиж.
Он увидел старых товарищей и, конечно, тут же оказался на сцене.
О, какой концерт они отыграли! Бармен едва не погиб от счастья.
Это ведь не американское кино это наша жизнь: она была.
Мне казалось, что трамвай на Свердле не просто должен остановиться ради Некрасова, а, как в той песне Гребенщикова, съехать с рельс, и пойти напрямую к точке встречи.
Долгое время я жил в уверенности, что после питерской и свердловской рок-н-рольной волны следующая будет наша, горьковская, нижегородская.
Что мы накроем всю Россию.
Возможно, в какой-то другой реальности так и случилось.
Хотел бы я разок взглянуть на этот трамвайчик: едет там живой Полковник, Саша Яковлев, Дима Некрасов, Вадим Демидов, и ещё несколько славных ребят, а на остановке, под дождём стоят: Юрий Юлианыч Шевчук, мокрая борода, глаза тоскливые, Васильев в своём вечном сплине, весь «АукцЫон», толпой в сорок музыкантов, «Чай-Ф» опять же Шахрин с удивлёнными, навыкате, глазами.
И все машут руками: а мы? а нас?!
А эти, в трамвае, смеются и никого не замечают. Им вечером петь на полумиллионном стадионе.