Здесь есть камин?! изумилась я.
Электрический, ухмыльнулся Алекс. За некоторые вещи приходится платить слишком дорого.
А елки у тебя нет?
Зачем? Я же с Ником и Донной собирался остаться. Ну и вообще не покупаю ее обычно.
Как же ты празднуешь Рождество? я с усилием отвернулась от потрясающего вида на реку и подошла к нему. Сесть было совершенно некуда только на кровать или на пол. Даже стул был только один, у маленького стола в кухонном уголке.
Обычно напиваюсь, празднуя день рожденья Джизуса, хмыкнул Алекс. Типа, ура, чувак, молодец, что родился. И смотрю что-нибудь, что потом плохо помню.
А индейка? А пудинг?
А индейка потом у Донны, я же говорил. Терпеть не могу эти пудинги.
Он отвернулся к окну и сложил на груди руки. Я погладила его по плечу. Казалось бы, ну что его жалеть, благополучного британца, какая у него может быть беда? Это я, а не он, из страны, где новогодний стол начинали собирать за три месяца, потому что все дефицит. Где на этом столе были особо праздничные блюда колбаса и майонез, потому что в другие дни их было не найти. И зеленый горошек.
Но ведь люди не встречают семейный праздник в одиночестве в темной квартире с бутылкой водки потому, что их жизнь слишком хороша.
Особенно люди, которые с детства читают русскую литературу и потом еще едут в дикую Россию, чтобы понять ее еще лучше.
Я хотела просто подбодрить Алекса, показать, что я понимаю наверное. Наверное, понимаю. И он положил горячие пальцы на мою руку, прижимая ее к себе. А потом развернулся, так и не выпустив ее из плена.
Комнату освещали только отблески рождественских огней на глади Темзы, но даже в темноте я видела, насколько у него светлые глаза и насколько в этих глазах странное выражение.
Он поймал и вторую мою руку и поднес их к губам, словно собирался согреть дыханием. Они и правда заледенели, и меня потихоньку начинала бить дрожь.
Все вокруг было слишком сказочным. Слишком ярким. Происходило слишком много событий. Я вдохнула, сойдя с самолета и до сих пор так и не выдохнула, пораженная мельканием картинок перед глазами. Картинок из фильмов, из книг, нереальных, как будто я попала в Средиземье, в фантастическую книжку, а не просто одну из стран на глобусе. И Алекс с его божественной фигурой, нереальными глазами, медовыми волосами, такими мягкими, такими он был частью этого мерцания, этого чуда.
Но скоро самолет заберет меня домой: с кусками сыра, шоколадками, магнитиками и фотографиями в телефоне, и это все, что останется у меня от Англии.
А что останется от Алекса? Он настоящий или просто волшебный эльф, которого Англия специально для меня достала из леса, чтобы сказка была еще чудесней? И он растворится вместе с рождественскими огнями, превратится в горсть сухих листьев как золото фейри?
Наверное, у меня на лице тоже было сложное выражение. Потому что Алекс вдруг сделал шаг назад и немного неестественно воскликнул:
Вот я дурак! Так и не зажег камин! Ты совсем замерзла.
Камин обнаружился за раздвижными панелями напротив кровати. Блестящий, черный, очень высокотехнологичный, даже с пультом. Зато огонь в нем казался настоящим.
Я подошла поближе тепло было живым не похожим на обычный сухой жар от обогревателей. Протянула руки и огонь качнулся ко мне, словно ощущал движения воздуха. Но не обжег, только пальцам стало очень тепло. Языки пламени играли со мной, трепетали, уклонялись, как будто живые. И мне не удалось уловить повторяющегося паттерна.
Пока я развлекалась с огнем, Алекс откуда-то достал бутылку виски и два бокала. Разлил на кухонной стойке и принес мне к камину.
Это очередной редкий сорт? спросила я, любуясь тем, как в янтарной маслянистой жидкости играют огненные блики.
Не знаю, я не фанат. Просто приличный шотландский виски, который стоит тут, кажется, с момента как я въехал в квартиру. Может быть, Ник и принес, кстати.
А как же водка?
И сэндвичей нет, сокрушенно сказал Алекс и тихонько звякнул своим бокалом о мой. Совсем я не подготовился к приему гостей.
Я отпила глоток. На вкус этот виски оказался намного мягче всех, что я пробовала до этого. Горячая медовая тяжесть прокатилась по языку, словно зажигая огоньки в каждом вкусовом сосочке. Я проглотила его и огоньки как будто моментально попали в кровь, разбежались по всем сосудам, включая новогоднюю иллюминацию по всему телу. Сразу стало очень тепло, светло и радостно. Я даже рассмеялась.
Такой интересный вкус? удивился Алекс и отпил из своего бокала. С задумчивым видом покатал виски на языке, лицо его приняло удивленное выражение.
Хороший, да? спросила я и выпила еще.
Он определенно стоил ожидания, кивнул Алекс. Было бы обидно выпить его на третий час алкогольного марафона.
Он достал из кармана пульт, которым включал камин, пощелкал и направил в стену над кроватью. Из раздвижной панели выехали колонки и полилась тягучая музыка. Плотная, но яркая, очень похожая на этот виски. И на этот вечер.
Хоровод оранжевых огоньков на Темзе покачивался в такт мелодии, в такт легкому опьянению, которое неумолимо накатывало на меня, в такт Алексу, который приобнял меня одной рукой и повел в медленном танце.
Я отпила еще и мир стал распадаться на мерцающие золотые звезды, музыка заструилась в крови, и когда Алекс наклонился ко мне, сама потянулась к нему губами.
На вкус он был терпкий и сладкий, крепкий как виски и медовый. Он оторвался от меня на секунду, чтобы взглянуть сияющими глазами, допил свой бокал и вновь склонился, делясь со мной еще несколькими глотками жидкого огня.
Хорошее Рождество, правда? прошептал Алекс, касаясь губами моих губ. Я обвила руками его шею, он забрал у меня пустой бокал и поставил на пол вместе со своим. Музыка лилась беспрерывно, тепло камина разогревало алкоголь в наших венах, искусственный огонь разжигал огонь настоящий.
Мне хотелось уже дотронуться до его кожи, и я принялась расстегивать пуговицы на его рубашке, все время сбиваясь, дергая их непослушными пальцами. А он стоял, чуть покачивая меня в своих объятьях, согревал мои волосы своим дыханием и не делал ни малейшей попытки помочь.
Наконец я распахнула его рубашку и с нетерпеливым стоном положила ладони на его твердую грудь. Кожа пылала, а на ощупь была очень гладкой и настолько тактильно приятной, что первые несколько секунд я просто наслаждалась прикосновениями к нему. Гладила, обрисовывала каждую мышцу, что-то там мычала себе под нос, пока Алекс наконец не взял дело в свои руки и не сдернул мой красный худик через голову одним движением. Быстро и подозрительно умело расстегнул бюстгальтер и прижался своей грудью к моей. Теперь застонал уже он.
Склонился, аккуратно целуя меня в уголок губ и прошептал:
Ты этого хочешь?
Я запустила руки в его невозможные волшебный мягкие волосы, притянула его ближе к себе и скользнула языком между губ, пробуя его вкус, еще более безумный и пьянящий чем выпитый виски.
Горячие ладони накрыли мою грудь, обняли ее снизу, а потом Алекс резко подхватил меня под задницу и перенес на кровать. Всего два шага, смешное расстояние, но я ахнула и потеряла всякую ориентацию в пространстве. Мир вокруг меня кружился, блики воды на потолке комнаты играли в пятнашки, тепло волнами расходилось от мужчины, нависающего надо мной. Он скинул рубашку, звякнул пряжкой ремня и от этого звука между ног что-то сжалось. Я сама начала расстегивать свои джинсы, но на мою руку легла мужская ладонь:
Ты не ответила.
Голос был сиплым, серые глаза лихорадочно блестели в темноте и я только протяжно выдохнула это треклятое:
Да, хочу!
И в мгновение ока была избавлена от остатков одежды.
Алекс скользнул всем телом по мне, заставив кожу тереться о кожу, а свой член, еще более горячий, чем наши тела, протиснуться между моих сжатых ног и упереться прямо в самое правильное место.
Он балансировал, стоя на локтях надо мной, дразня меня, но не входя, лишь дотрагиваясь и дотрагиваясь, и дотрагиваясь. Скользя чуточку вперед, потом назад, и еще вперед так что я сама стала приподнимать бедра и вливаться в этот ритм, подключаться к нему и прикусывать губу, потому что дразнящие касания начали достигать своей цели.
Когда мне оставалось совсем немного, Алекс вдруг остановился я зарычала от разочарования и лег сверху, зафиксировав мои бедра неподвижно, так что я не смогла закончить то, что он начал. Он поймал мои руки, потому что я вцепилась в его плечи ногтями так, что там остались следы, развел их по разные стороны от моей головы и только тогда, очень медленно, глядя прямо в мои затуманенные глаза своими невозможно-серыми, начал медленно, так медленно, так невыносимо медленно входить в меня.
Я забыла как дышать. Потерянное было возбуждение возвращалось с каждым проникающим в меня сантиметром, усиливалось в тысячу раз и я почти теряла сознание от растущего наслаждения. В другой ситуации я бы уже кончила минуту назад. Или тридцать секунд назад. Или десять. Но сейчас Алекс мне не давал, и я понимала, насколько сильнее может быть это оттянутое удовольствие, невероятное, какого мое тело не испытывало еще никогда.