На мосту стало ужасно холодно и немного одиноко, но только я собралась немного поплакать, как рядом со мной раздался стук копыт и остановилась тройка белых лошадей. Веселая толпа в телеге, которую эти лошади волокли по выделенной для автобусов полосе, предложила подбросить до Парка Горького, и я, конечно, согласилась.
Внутрь не пускали с алкоголем и пришлось с сожалением передать открытую бутылку шампанского кому-то, кто на таких условиях раздумал идти в парк.
Откуда я взяла бутылку? Тоже не помню, сама где-то прибилась.
Меня кружил разноцветный новогодний хоровод, из головы выдувало грусть и тоску, и Москва как будто пыталась мне понравиться, убедить, что она лучше, чем какой-то там Лондон, где не ценят наших девочек!
За пять минут до Нового Года я выбралась из толпы тех, кто ждал речи президента у огромного экрана, приготовив бутылки с газировкой и бенгальские огни и отошла к реке.
Там дул пронизывающий ветер, но мне захотелось встретить новый год одной. И хорошенько подумать о том, какое желание загадать.
Из всех угощений у меня осталась только жвачка со вкусом мандаринов. Я сфотографировала ее и отправила в Инстаграм с подписью пожеланием выпустить к следующему году жвачку со вкусом шампанского и оливье. Мои предыдущие фоточки этого вечера были залайканы не только друзьями, но и кучей совершенно незнакомых людей. Некоторые даже писали, что завидуют моему веселому Новому Году. Я усмехнулась. Когда я выкладывала фото из рождественского Лондона, лайков было намного меньше.
В парке закричали: «Раз! Два! Три! Четыре! Пять!»
Я зажмурилась изо всех сил и пожелала больше никогда-никогда не встречать Новый год в одиночестве и не поддаваться на чары сероглазых британцев.
«Десять!»
«Одиннадцать!»
«Двенадцать!»
«С Новым Годом!»
С первыми звуками гимна я распахнула глаза, потому что меня за пояс обняли большие сильные руки.
Обернулась, запутавшись в путающихся на ледяном ветру волосах и не успела отвести их от лица, как к моим губам прижались чужие обветренные губы.
Уже занесла руку, чтобы дать хаму пощечину, но почувствовала знакомый вкус огня и меда, ощутила знакомую волну тепла, растекающуюся по всему телу до самых кончиков пальцев и так уже привычно когда успела! растаяла в невероятно крепких, отчаянных объятьях, что уже и не понадобилось смотреть в пронзительно-серые глаза, чтобы узнать Алекса.
Что ты здесь делаешь?.. целоваться в России зимой на ветру занятие на редкость экстремальное, и я почувствовала, как мои губы мгновенно замерзли, едва я оторвалась от него.
Ищу тебя, просто ответил он. Обошел всю Москву за твоими фотографиями в Инстаграме. Только думал, что уже догнал, а ты снова исчезала.
Что ты вообще делаешь в Москве? Зачем ты прилетел?
Пойдем он увлек меня под защиту деревьев и достал из-за пазухи фляжку. Выпей, а то замерзнешь.
Кромка фляжки сначала обожгла губы холодом, а потом вкусом того самого огненного виски. Алекс держал меня так крепко, что было неудобно пить, но я не жаловалась.
Сегодня с утра включил камин и заметил там внутри что-то странное. Залез внутрь, а там
Он выудил из кармана мой носок и вытряхнул на ладонь белое керамическое кольцо.
Это
Это твой подарок. Я сначала не понял, что это и зачем ты мне его оставила. Что за намеки?
Я от смущения уткнулась носом в его пальто.
Эй, он наклонился и снова нежно поцеловал меня в губы, пахнущие виски. Я же сказал сначала. А потом вспомнил
Ты же любишь метро, начала объяснять я. Я не знала, что еще тебе подарить, чтобы тебе понравилось.
И подарила мне кольцо-билет из московского метро, потому что вспомнила, что я собирал жетоны, я понял, Алекс поцеловал меня еще раз. Никогда я еще так стремительно не понимал, каким был идиотом.
Почему? прошептала я, не поднимая на него глаз.
Потому что когда ты ушла, я разозлился. Подумал, что ошибся в тебе, что тебе, может стало стыдно и на самом деле ты хотела все-таки меня охомутать Не знаю! Я просто разозлился и даже думать об этом не стал! А когда увидел твой подарок Мне всегда на Рождество дарили свитера, алкоголь, шоколад и дорогие галстуки. В детстве «лего» и роботов. Но никто никогда не дарил настоящий подарок. Такой, по которому понятно, что человек правда хотел, чтобы мне понравилось.
Я окончательно смутилась и опустила голову.
Я окончательно смутилась и опустила голову.
Он был слишком нереальным здесь, в Москве. Там он был частью сказки, а здесь? Зачем он здесь? Он принадлежит другому миру. Чужому миру.
Прости меня вдруг горячо прошептал он мне на ухо. Я вообще не подумал, как мои подозрения могут обидеть тебя. Ты ведь даже не догадывалась, что я себе навыдумывал. Наверное, это было очень больно.
Очень, тихо сказала я. Так тихо, что он не должен был услышать.
Но услышал.
Стиснул в объятьях так, что снова затрещали кости, уткнулся в макушку и ничего больше не сказал.
Так мы и стояли, наверное, целую вечность, пока не раздался звонок мобильного. Не моего. Минуту или две мы пытались его игнорировать, но телефон продолжал звонить.
Алекс тяжело вздохнул, выпустил меня из объятий, но ладонь в руке все-таки оставил и сжал крепко, чтобы не убежала.
Да! Ник, вот ты вообще не вовремя!
Но пока он слушал, что говорил Коля, выражение его лица менялось. С досады на возмущение, с возмущения на изумление, с изумления на сложное какое-то чувство, которое я не смогла прочитать и даже подергала его за руку.
Да, сейчас, пробормотал Алекс и в трубку: Ник, повтори это для моей Для моей Кати.
И он включил громкую связь.
Семенова, ты меня прости, если что, это я во всем виноват, голос у Коли был вроде бы виноватый, но больше хитрый. Я как тебя у Вестминстера увидел, так сразу все и придумал. Я вообще быстро соображаю, когда надо.
и когда не надо, в пространство добавил Алекс. Он своими быстрыми мозгами свой бизнес и построил, но такого я не ожидал.
Алекс просто годами ходит на свидания, но все не то, понимаешь, у англичанок культурный код другой. А этот псих родился с русской душой, ему нужна русская девушка. Но они же все меркантильные, как он решил после института.
Я бросила взгляд на Алекса. Тот сделал виноватое лицо. Но мою ладонь не выпустил. Наоборот перехватил меня за талию и прижал к себе и наклонился, чтобы поцеловать.
Эй, вы там слушаете или целуетесь? прозорливо возмутился в телефоне Петров. В общем, я знал, что Алекс будет делать, прости меня тоже, если ты его простила, но у меня были свои планы. И они сработали! Если бы не этот идиот!
Я идиот, покаянно прошептал мне в волосы Алекс. Вообще не отрицаю.
В общем, я как узнал, что он все-таки полетел за тобой, сразу напряг все свои связи и завтра-послезавтра получишь визу невесты.
Я?! кажется, мне отказал голос. Получилось сиплое карканье. Алекс выключил громкую связь и поднес телефон к уху:
Друг, ты немного торопишься, неловко сказал он. Все-таки я еще
И замер, слушая, что ему ответили.
Мне захотелось сразу куда-нибудь исчезнуть. И перед глазами снова стало все расплываться. Да ну вас нафиг с вашими безумными качелями, я же загадала не верить сероглазым британцам.
Понял, сказал Алекс и вдруг улыбнулся. Да, крутитесь как хотите, а похороны завтра, я помню этот анекдот, да. Пока. И спасибо тебе.
Он отключил телефон и стал в нем что-то искать. У меня начали замерзать ноги, губы и сердце, потому что вся эта история превращалась в банальное «Я, конечно, летел к тебе из другой страны, но давай не будем торопиться». Я согласна на банальное но только не в Новый год. В Новый год я хочу чудес и на меньшее не согласна. Так что я вот прямо сейчас поцелую Алекса, чтобы запомнить его вкус виски и огня и поеду домой. У меня еще крекеры недоеденные.
Смотри, Алекс нашел то, что искал и повернул ко мне экран: Нас с тобой Донна тайком сфотографировала. Ник говорит, он это фото к документам приложил, ни у кого не будет сомнений, что у нас отношения.
На фотографии я сижу на краю постели с чашкой в руках, Алекс стоит у двери, полуобернувшись ко мне это было в тот вечер, когда он принес мне сэндвичи и мы так смотрим друг на друга Так, будто всего мира не существует. Ни Петрова, который маячит на краю кадра, ни тайного фотографа. Я даже не понимала в тот момент, что уже была влюблена в него.
Я даже не понимал в тот момент, что уже был влюблен в тебя, повторил мои мысли Алекс.
Донна же меня ненавидит? вспомнила я.
Она моя близняшка, засмеялся Алекс, убрал телефон в карман и притянул меня к себе, чтобы заключить в свои ломающие кости объятия. Такая же невыносимая, предубежденная и вредная. Вы с ней подружитесь.