Глядя через иллюминатор в бескрайнее темное небо, она думала о Камышлове: какой он теперь? Думала о Москве, о своей карьере, которая так удачно сложилась. Думала о своем одиночестве. Жалела себя и корила за то, что так и не завела семью. До определенного момента это ее не беспокоило казалось, все еще впереди. Но время шло, и ничего не менялось. К тридцати семи годам она поняла, что все пропало и теперь уже поздно.
«Поздно, поздно, поздно» Прокручивая в голове свою жизнь, Софья перебирала разные варианты ее развития, пыталась понять, что было зря и что пошло не так. Где она, гений математического анализа и финансового планирования, допустила свою главную ошибку. С этими мыслями пришло щемящее чувство тоски по городу юности и трагических потрясений. С присущей ей твердостью Софья готовилась встретить прошлое.
Из аэропорта Софья поехала в Камышлов на обычном рейсовом автобусе. Она смотрела на мелькавшие за окном пейзажи и думала о том, куда следует пойти и кого навестить. Когда автобус свернул в Камышлов, она, ожидая увидеть городской пляж и озеро, заметила лишь обмелевшую лужу.
Где же озеро? вырвалось у нее.
Спустили воду, чистят дно, сказала сидевшая рядом женщина. С пятьдесят четвертого года не чистили. Давно пора.
Сакраментальная фраза «ничто не вечно под луной» многое объясняла, но не уменьшала печалей. Вспомнив, как в детстве она купалась в озере с дворовыми ребятами, а повзрослев, целовалась на пляже с Колей, Софья поняла, что высохшее озеро стало первой из ожидавших ее потерь.
На вокзал автобус прибыл точно по расписанию. Она вышла из салона, дождалась, когда водитель откроет багажник, и забрала свою сумку.
За спиной раздался знакомый голос:
Соня? Садкова?
Она обернулась и радостно вскрикнула:
Павел Алексеевич!
Это был Соколов, ее школьный учитель. Софья помнила его молодым, пришедшим в школу после окончания института. Теперь перед ней стоял солидный мужчина в плаще и шляпе.
Он спросил:
Какими судьбами здесь?
Приехала к тетушке.
Ты, если не ошибаюсь, теперь москвичка?
Уже двадцать лет.
Соскучилась по родному городу?
Кажется да.
А по школе?
Не очень Софья рассмеялась. Я, знаете, никогда не любила учиться.
Ну, все равно, заходи.
Работаете там же?
Да, кивнул Соколов. Только теперь директором.
Поздравляю. Она подняла с земли дорожную сумку.
Давай поднесу, предложил Павел Алексеевич.
Сумка не тяжелая.
Тогда до встречи. Прежде чем уйти, Соколов напомнил: Надеюсь, в школу ты все же зайдешь.
К дому, где жила тетя Маша, Софья пошла пешком. Но эта прогулка приумножила ее разочарования. Взгляд поднаторевшего в житейских перипетиях человека подмечал несовершенства и провинциальную запущенность города. Здесь все изменилось, но каждый угол и двор вызывали у Софьи множество воспоминаний.
В многоэтажном доме тети Маши все осталось таким же, как двадцать лет назад, даже подъездный запах. Поднявшись на четвертый этаж, Софья приготовилась к самому страшному увидеть тетушку в беспомощном состоянии. Еще в самолете она разработала краткосрочный план действий, включавший в себя подбор хороших врачей, сиделки и в самом крайнем случае переезд тети Маши в Москву. Желая компенсировать двадцатилетнее отсутствие, Софья была готова на все.
Каково же было ее удивление, когда, подойдя к квартире, она заметила на пороге румяную тетю Машу, одетую в футболку и джинсы.
В окно тебя увидела. Заходи, моя деточка!
Софья вошла в прихожую, опустила сумку и уставилась на тетю Машу.
Ты вроде помирать собралась?
Как видишь вполне здорова.
Выходит, обманула?
Взяла грех на душу. Но по-другому ты бы не приехала. Мне и правда скоро помирать. Хочу переписать на тебя квартиру. Больше оставить некому.
Могла все объяснить, и я бы выбрала время
Ну, хватит! Тетя Маша заключила Софью в объятия. Столько лет не виделись! Здравствуй! Помоешь руки быстро за стол. Я груздей со сметаной сделала, картошечки на сале пожарила.
За столом тетя Маша приступила к расспросам:
Как родители?
Живут за городом, отец баню строит, мать садом занимается.
Сама-то замуж не вышла?
Нет. Софья покачала головой.
Правильно сделали, что в Москву переехали. Даже мне, старухе, здесь скучно.
Ты, тетя Маша, лучше про себя расскажи.
Ты, тетя Маша, лучше про себя расскажи.
Да что про меня? Таблетки выпила, в магазин сходила, суп сварила и все дела. Утром проснулась, и хорошо. Уже рада. Тебе спасибо за денежки, что высылаешь. Если бы не ты, не знаю, как бы жила.
А что за спешка с переоформлением квартиры? спросила Софья.
Все надо делать вовремя. Я хоть и держусь, но лет-то мне уже много. Неизвестно, когда Боженька приберет, может, и завтра. И что тебе потом делать? А переоформим квартиру, возьмешь и сразу продашь.
Не говори чепухи.
Тетя Маша с нежностью посмотрела на Софью и погладила ее по голове:
Ложись, отдохни. Завтра идем к нотариусу.
День второйУтром Софья проснулась оттого, что ее кто-то толкал в бок.
Вставай, детка, вставай
Что случилось, тетя Маша? переполошилась она.
Нас ждет нотариус. Та бросила на одеяло чистое полотенце. Умывайся, а я закажу такси.
Несмотря на почтенный возраст, тетя Маша не утратила умения налаживать полезные связи. Она была сметливой старухой, правильно понимала жизнь и тонко чувствовала конъюнктуру межличностных отношений. В былые времена тетя Маша торговала на рынке дефицитным товаром, дружила с товароведами, официантами и парикмахершами. И, судя по рассказам отца, в восьмидесятых числилась в городской «элите».
Как только Софья и тетя Маша вошли в нотариальную контору, их сразу перехватила помощница нотариуса Люба Завялко.
Придется вам подождать. Только что позвонили из приемной Рылькова, с минуты на минуту он приедет сюда.
Рыльков отчим Лены? уточнила Софья.
Лены Лейбман, подтвердила Люба Завялко. Она лет двадцать как утонула.
Типун тебе на язык! Тетя Маша метнула на Софью обеспокоенный взгляд и зачастила: Пропала Лена. Понимаешь? Пропала! Уехала с каким-нибудь парнем за границу да и живет себе поживает.
Не надо, тетя Маша Софья опустила глаза. Прошу тебя, не сейчас.
Сколько лет прошло, пора бы забыть! категорично произнесла тетя Маша и для чего-то добавила: А отчим ее, Рыльков, теперь у нас мэр.
Были знакомы? полюбопытствовала Люба Завялко.
Лена моя бывшая одноклассница, ответила ей Софья. Мы с ней дружили.
В приемную вошел подтянутый, крепкий парень и широко распахнул дверь. За ним следовал Рыльков пятидесятилетний худощавый блондин с глубоко посаженными глазами. На нем был модный клетчатый костюм и дорогие ботинки. Как только он появился, приемная заполнилась начальственной энергетикой.
Сейчас о вас доложу, посмотрела на него Люба Завялко и скрылась за дверью.
Рыльков медленно осмотрелся. Заметив Софью, он, кажется, не поверил своим глазам, потом скривился и процедил:
Не зря говорят беда одна не приходит
Из-за двери появилась Люба:
Заходите, Сергей Сергеевич!
Рыльков и сопровождавший его парень вошли в кабинет нотариуса.
Когда он женился на Ленкиной мамаше, Илья Ефимович Лейбман все ему дал: и должность, и квартиру, и зарплату, прошептала тетя Маша. Жена, хоть и старше, да с ребенком, зато папаша директор.
Зачем об этом говорить? Я все хорошо помню, сказала Софья.
Утром, когда ты спала, звонила твоя подружка Анька.
Пашкова?
Сказала, что заедет за тобой после обеда.
Дала бы ей мой телефон.
А я и дала.
Софья посмотрела на часы:
Успеем закончить до обеда?
Дело недолгое, успокоила ее тетя Маша.
Все так и вышло: на оформление договора ушло меньше часа. Выйдя на улицу, тетя Маша облегченно вздохнула:
Ну, вот теперь можно помирать.
Софья ждала подругу на скамье у подъезда тети-Машиного дома. Некогда зеленый двор сильно изменился: кустарники изрослись, часть деревьев спилили, газон закатали в асфальт и заставили автомобилями. Ей вдруг показалось, что все те, кто здесь некогда жил, исчезли вместе с газонами и деревьями.
Сонька! из глубины двора к ней шел высокий темноволосый мужчина. Не узнаешь? Вот что Москва с людьми делает! Это же я Николай!
Коля?.. Она поднялась на ноги и побежала навстречу. Боже мой, какой же ты стал плечистый? И такой взрослый!
Да, уж, повзрослел! Почти сорок лет.
Встретившись, они обнялись. Уткнувшись в его плечо, Софья со всей очевидностью поняла, как хорошо и счастливо им бы жилось вместе.
А ведь я все про тебя знаю, проговорил Николай. Про твои успехи, и про карьеру.