На пути ко Христу мы должны помогать друг другу. Даже если поступать так порой непросто. Ведь кто-то по этому пути бежит, кто-то ковыляет. Кто-то идет всегда прямо, кто-то останавливается, петляет, а то и сходит на время с дистанции. Но если мы Церковь, то задача христианина не прийти первым к финишу, чтобы получить медаль, а привести с собою как можно больше других. Даже если придется нести кого-то на себе. Или все время возвращаться назад, чтобы найти заблудившихся и осветить для них дорогу.
* * *Дерзайте; Аз есмь, не бойтеся (см. Мф. 14, 27)! Какие прекрасные слова И они о вере. Именно этими словами Господь взывает к апостолам, которые видят Его идущим по воде. И именно в ответ на эти слова Петр бросается к Нему, пытаясь тоже идти по волнам. И тонет, и слышит от Христа: Маловерный! зачем ты усомнился? (Мф. 14: 31). Нам не нужно бояться верить, не нужно глядеть со страхом в пучину житейского моря, думая: хватит ли веры, не утонем ли? Нужно идти ко Христу, зная: Он поддержит, Он даст веру, любовь, силы, дерзновение. Мы не двигаем словом горы и не ходим по волнам. Но просить об этом надо. И тогда расступятся воды уныния, отойдут в сторону земные твердыни самые высокие и мощные. Ведь Спаситель Сам сказал: «Дерзайте, Аз есмь, не бойтеся»!
Мы почитаем Крест Христов, который Господь из орудия позорной казни превратил в чудодейственный знак победы над смертью, знак свободы, славы и самой жизни. Точно так же Он обращает нам на пользу многое из того, чего так боится мирской человек. Болезни укрепляют нас духовно. Страдания побуждают к живоносному покаянию и исправлению. Социальные катаклизмы заставляют задуматься о смысле бытия и переменить свою жизнь. Гонения на веру привели к победе Церкви, очистив ее и укрепив мученическим подвигом. Все, что вне Христа видится как зло и погибель, во Христе дает жизнь, и жизнь с избытком (Ин. 10: 10)! Зачем же мы иногда отчаиваемся, унываем, ропщем?! Господь ничего не посылает нам не для нашей же пользы, и если мы веруем в Него и идем за Ним, Он любое внешнее зло обратит нам во благо.
* * *«Прилоги» безумные, хульные, греховные мысли, внезапные и вроде бы беспричинные посещали даже святых. Об этом много сказано в аскетической литературе. Враг рода человеческого не дремлет, обстреливая нас даже из глубин испорченной грехом души. Но совершенно неправильно отчаиваться, с этими «прилогами» сталкиваясь. Сколько раз приходилось слышать на исповеди: «Я знаю, меня Бог проклял, мне в церкви нечего делать!» Вот именно к такому настроению нас и подводят нечистые духи, посылая все эти дурные помыслы, ложные видения, греховные сны. Они не повод для уныния. Наоборот, пусть они подвигают нас к покаянию, к молитве, к борьбе с грехом! И к вере в помощь Божию, которая сильнее любых бесовских наваждений.
* * *Нас часто спрашивают: почему православные пассивны в мирских делах? Спят? Ленятся? Иногда действительно спят и ленятся. Но дело не только в этом. У нас есть нечто гораздо более важное, гораздо более привлекательное, гораздо более «настоящее», чем все мирские дела с их гонками и достижениями. Это радость молитвы, это счастье богослужения, это мир Христов, которого мир дать не может и которого никто у нас не отнимет. Это любовь Божия, от которой, по слову апостола, никому нас не разлучить. «Мир сей» просто не понимает, не может понять: все, что мешает нам жить этой единственно подлинной жизнью, не может увлечь нас настолько, чтобы мы посвящали мирским делам лучшее время. Так влюбленный забывает обо многом происходящем вокруг него. Так и настоящие христиане живут «единым на потребу».
«У меня Бог в душе» Очень популярное суждение среди тех, кто избегает Церкви, не хочет прислушиваться к евангельским заповедям, не желает отказаться от греховных привычек. Только вот что это за «бог» такой? Не похож ли он на игрушку-тамагочи, которая многого не требует и которую по настроению можно включить или выключить?
Как правило, такой «бог» отлично приспосабливается к твоим грехам, не будит совесть, а то и помогает ее усыпить. Этот «бог» удобная выдумка. И пока человек не встретит настоящего Бога, а встретить Его можно только в созданной Им Церкви, он так и будет вести диалог с придуманной им игрушкой, то есть с самим собой, со своим греховным «я». И если так будет до конца жизни, то иллюзии развеются только на Суде, у престола Истинного Бога.
Замечательно высказался о модной «вере в душе» иеромонах Даниил (Плотников): «Это суждение так же бессмысленно, как если бы и любовь была только в душе. Ведь простой переписки недостаточно для того, чтобы создать семью. Вера, как и любовь, должна быть еще и в теле. Это значит, что от верующего требуется участие в литургической жизни Церкви».
Как правило, такой «бог» отлично приспосабливается к твоим грехам, не будит совесть, а то и помогает ее усыпить. Этот «бог» удобная выдумка. И пока человек не встретит настоящего Бога, а встретить Его можно только в созданной Им Церкви, он так и будет вести диалог с придуманной им игрушкой, то есть с самим собой, со своим греховным «я». И если так будет до конца жизни, то иллюзии развеются только на Суде, у престола Истинного Бога.
Замечательно высказался о модной «вере в душе» иеромонах Даниил (Плотников): «Это суждение так же бессмысленно, как если бы и любовь была только в душе. Ведь простой переписки недостаточно для того, чтобы создать семью. Вера, как и любовь, должна быть еще и в теле. Это значит, что от верующего требуется участие в литургической жизни Церкви».
Апостол Павел пишет о чудесном явлении: Знаю о таком человеке (только не знаю в теле или вне тела: Бог знает), что он был восхищен в рай и слышал неизреченные слова, которых человеку нельзя пересказать (2 Кор. 12: 34). И это пишет великий тайновидец! Между прочим, сейчас появилось множество людей, которые уверенно, в подробностях описывают различные явления и даже сны, «открывая» людям «тайны» иного мира. Но не глупость ли и не дерзость пытаться описать человеческими словами то, что апостол счел неописуемым? Не зашел ли в тупик католический Запад, стремясь вербализовать или описать при помощи человеческих эмоций надмирные реалии?
И не слишком ли мы ему в этом начали подражать?
Вспомним об апофатическом пути православного богословия. Задумаемся: не достаточно ли нам лишь намека, мимолетного благовония, невербального резонанса в нашей по образу Божию созданной душе для того, чтобы уловить дыхание Неба? Если кто услышит глас Божий таким образом пусть благодарит Его. Но не стоит, наверное, пытаться сразу принизить это ощущение при помощи человеческих понятий и образов. Ведь неизреченные Небесные слова «человеку нельзя пересказать» И сейчас мы можем видеть лучший мир только как бы сквозь тусклое стекло, гадательно. Лишь в иной жизни, увидев его лицем к лицу (1 Кор. 13: 12), мы сможем понять, как были нелепы, если пытались выразить невыразимое.
* * *Говоря о христианской этике, светские журналисты, политики, а подчас и священнослужители постоянно упоминают Десять заповедей Моисеева закона. Словно и не было Нагорной проповеди! Словно и не говорилось нам: Всякий, гневающийся на брата своего напрасно, подлежит суду, <> всякий, кто смотрит на женщину с вожделением, уже прелюбодействовал, <> не противься злому, <> любите врагов ваших (Мф. 5: 22, 28, 39, 44)! Сводить христианскую нравственность к ветхозаветной это все равно что рассуждать о новейших компьютерах, приводя в пример стародавние ЭВМ с перфокартами. Часто, слишком часто, говоря об этике, мы на самом деле ставим в пример ту самую «праведность книжников и фарисеев», о которой Сам Господь нам сказал: если ваша праведность не превзойдет ее, то вы не войдете в Царство Небесное (Мф. 5: 20). Христианский нравственный идеал это не удобная для повседневных нужд житейская мораль, не «правила человеческого общежития» вроде работ Дейла Карнеги. И уж тем более не горделивая самоправедность. Это решительный, радикальный призыв к святости той, что отсекает саму мысль о грехе. Проповедниками именно этого призыва нам надо быть.
Святитель Игнатий (Брянчанинов) отличал евангельские добродетели от «добродетелей нашего падшего естества» и писал: «Величайшие добродетели падшего естества нисходят во ад». «Хороший человек» мира сего воспитанный, помогающий ближнему, не задающий лишних вопросов, выполняющий все писаные и неписаные законы, верящий «во что-то где-то там» праведности книжников и фарисеев не только не превосходит, но и не достигает. Его нравственный идеал нельзя назвать христианским, а значит, истинным. И нам не следовало бы под этот идеал подстраиваться. Не забудем, что отвержение Его истины, Его учения Господь прямо связывает с диавольским действием. Древним иудеям, даже уверовавшим в Него (Ин. 8: 31), но сомневавшимся и не понимавшим Его речи (Ин. 8: 43), он говорит: Ваш отец диавол; и вы хотите исполнять похоти отца вашего (Ин. 8: 44). K апостолу Петру, пытавшемуся «отговорить» Его от крестного пути, Христос обращает те же слова, которые Он сказал на горе искушения: Отойди от Меня, сатана (Мф. 16: 23)! Помня это, мы должны быть особенно чуткими к любой попытке принизить, «опростить», «инструментализировать» Евангелие, приспособить его к духу этого мира.