Итак, говорить с молодежью надо серьезно, говорить о жизни и смерти, а не рассказывать сопливые сказочки. Но вот что вызывает опасения это попытки миссионеров пользоваться методиками, похожими на психотренинги и разного рода «курсы счастья». Вот человеку сначала предлагают свободно высказаться на любую тему. Вот уже рисуют на непременных флипчартах какие-то «общие» идеи вроде бы они высказаны самими обучаемыми, а на самом деле являются частью методики. Вот все с этими идеями соглашаются, начинают говорить одинаковыми словами и ура! «становятся христианами»! Вопрос, надолго ли хватит такой веры. Ведь подобные методики очень недалеки от обмана и самообмана. Человека побуждают принять некие взгляды без осознанного решения, наскоро убедив его в том, что мысли, навязанные лидером курса, и есть на самом деле мысли самого «обучаемого». В итоге здание веры строится на песке. Как только человек покинет курс, выйдет из группы он вдруг поймет, что «ничего такого» сам по себе не думал и не ощущал, решит, что поверить его заставили, а то и просто обманули. Вечное пребывание в группе такого человека не спасет: рано или поздно ему придется-таки посмотреть на происходящее со стороны. И понять, что настоящая вера если только он ее окончательно не потеряет созидается на твердынях свободы, осознанного стремления к Богу и любви к Нему.
Некоторые группы клириков и мирян все время призывают к церковной дискуссии по спорным вопросам. На мой взгляд, такая дискуссия нужна и необходима. Но вот что удивительно: когда она действительно начинается, эти группы не всегда готовы в ней участвовать. В 2007 году в рамках выставки-форума «Православная Русь» была организована конференция «Церковная жизнь». Обсуждались вопросы единства Церкви, пастырские, миссионерские, церковно-общественные проблемы. Открыл конференцию сам Святейший Патриарх. Допускались на нее все желающие, любой мог выступить.
За несколько недель до начала форума я лично раздал приглашения многим людям из тех самых групп, которые призывают к свободной и широкой дискуссии как «справа», так и «слева». Пришло процентов пятнадцать Что же получается? На самом деле эта дискуссия им неинтересна? Или они просто побаиваются услышать авторитетные голоса, с ними не вполне согласные? Или вообще могут и хотят дискутировать только в узком кругу единомышленников, причем лучше всего и не видя их через интернет, скрывшись под «ником»? Вспоминаются слова одного греческого архимандрита, сказанные про «героев» церковных споров: «Эти люди разжигают пламя, а потом убегают».
* * *В «бытовой» православной среде греческой, русской, другой весьма распространено представление о нормах нашей веры и нравственности как о чем-то условно-обязательном. Лучше всего такое отношение выразил один знакомый журналист: «В Православии ничего нельзя, но все можно». De facto такое отношение к Евангелию, уставу, канонам, нравственным правилам, церковным решениям и установлениям давно проникло во многие приходы и даже монастыри. И это никакая не «икономия», никакое не снисхождение к человеческой немощи ради милосердия и пастырской пользы. Это обычное равнодушие, причем подчас агрессивное и наглое. Не случайно против такого отношения к нормам веры периодически возникает протест, подвигающий людей на распри и даже толкающий их в расколы и секты.
В самом деле, если мы заявляем, что живем по Евангелию, по отцам, по канонам, по уставам, неужели это пустой звук и лицемерие, неужели можно жить иначе? Этот вопрос задавали и задают себе лучшие, наиболее искренние и наиболее верующие люди в Православной Церкви. Вовсе не только неофиты. И отвечать на этот вопрос Церкви надо, даже если он задается запальчиво и резко. Надо, чтобы люди не теряли своей веры и своего горения. И пусть некоторые используют ригоризм в личных низменных целях. Пусть многие готовы ради буквы пожертвовать человеком, изгнать его из Церкви или лишить возможности войти в нее. Таким людям как раз и нужно напоминать Евангелие, отцов, каноны, которые так много и так сильно говорят о любви собственно, о ней-то они и говорят в первую очередь. И в то же время совершенно необходимо приближать нашу жизнь к нашим извечным нормам и к нашим идеалам пусть постепенно, пусть с поправкой на немощь и скудость современного человека, но делать это необходимо. Впрочем, это уже и делается вопреки тем, кто двадцать-сорок лет назад говорил, что нынешний мир не примет «нереформированного» Православия.
В то же время стремление стопроцентно исполнить все правила и установления (часто неизвестно кем введенные или даже самочинные) подчас становится началом опасного пути. Особенно когда начинается осуждение тех, кто подобной практике не следует. Один мой знакомый священник, теперь уже бывший, таким образом дошел до мнения о том, что служить литургию грех. Для совершения всех уставных богослужений и для чтения молитвенного правила ему не хватало суток. Бросил храм, ушел в беспоповцы. Если пастырь или мирянин считает, что Христовы слова Суббота для человека, а не человек для субботы (Мк. 2: 27) относились только к древним иудеям, ему нужно вновь с чистым сердцем перечитать Евангелие, которое все все! написано для нас, современных христиан, равно как для людей прошлых и будущих эпох. Господь удостаивает нас Своей милости не по числу прочтенных нами молитв, хотя оставлять молитву значит лишать себя настоящей жизни. Наша праведность не в том, чтобы заново освящать чашку, из которой пил иноверец, а в том, чтобы Господь через нас привел этого человека к истине. Святые много раз опускали буквальное исполнение правил ради проповеди, ради любви, ради помощи ближнему. И песком крестили, и об иноверных ханшах молились, и со злейшими гонителями беседовали. И если кто-то их теперь осуждает не симптом ли это духовного недуга?
* * *Заголовок для ненаписанной статьи: «Распутинщина как широкий путь псевдодуховного возрождения». Да, это путь широкий. И легкий. И очень популярный. Не случайно после фильма «Остров» фильма на самом деле очень хорошего и по-миссионерски нужного начали звонить с телеканалов, просить: «Дайте нам поснимать старца лучше гонимого, да где-нибудь в глуши, где нет официальной Церкви»
Проще всего увлечься неким «единственным окном в небо», да еще и объяснить себе, что все остальное это банальщина, официоз, «мелководье» Вот только названия этому явлению очень простые идолопоклонство и эзотеризм. Ни тому, ни другому в христианстве места быть не может. Любой, кто считает, что в одном храме причащаться лучше, чем в другом, уже встал на опасный путь. А если старец стал «единственным», да еще все другие оказались «не совсем православными» мы имеем дело уже не с Церковью, а с сектой в буквальном смысле этого слова, то есть с отколовшейся, обособившейся частицей, пусть даже принадлежащей пока к церковному телу.
* * *Что проще: воспитывать духовное чадо в каждодневном получении «благословений» то на учебу, то на звонок родителям, то на покупку книги или «повозиться» с человеком, научив его принимать решения? Второй путь отнимает время, силы. Но дает гораздо больше радости и спасает священника от духовного плена среди своих же пасомых, каждодневно стоящих в очередях за теми самыми «благословениями». Да, есть люди совершенно «несмысленные», которые действительно не могут сами и шага ступить. Но по крайней мере попытаться воспитать не раба и не вечное «чадо», а свободного и взрослого человека всегда стоит.
* * *Однажды студенты Свято-Тихоновского университета довольно решительно меня спросили: зачем переводят священников с прихода на приход и когда перестанут это делать? Ответил вопросом на вопрос: разве иногда это не полезно, чтобы человек не застаивался в одном месте, при одних и тех же обязанностях? Мне в ответ привели несколько примеров того, как люди очень праведной, духоносной жизни, прослужив много десятилетий на одном приходе, стяжали особые пастырские дары. Что ж, мне пришлось привести другие примеры. Действительно, увы, очень немало священников, превратившихся в механических требоисполнителей, совершенно застоявшихся в своей духовной и интеллектуальной жизни, заботящихся только о земном Спасти такого человека, дать ему шанс по-новому раскрыться может, пожалуй, только перемена места и направления трудов.
В дипломатии есть неплохая практика: человек работает несколько лет в центральном аппарате министерства иностранных дел, потом едет лет на пять в ту или иную страну, потом опять работает в своей столице, затем в новую многолетнюю командировку, и так до пенсии. При этом каждый раз нужно входить в новый круг проблем, учить новый язык Такая система не дает мозгам и душе заплыть жирком, а значит сохраняет человека в должном тонусе. Не нужно бояться чего-то подобного и в Церкви. Да, нередко очень успешным бывает целожизненное служение священника на одном приходе. Но и проявлений «окамененного нечувствия» весьма немало. Да, пастырь всегда срастается со своей паствой, и разлучать их без надобности не надо. Но, служа в приходе, священник может нести различные, периодически сменяемые послушания на епархиальном уровне. Может ездить в миссионерские командировки, чаще ходить в воинские части, школы, больницы, приюты Наконец, рано или поздно священник в приходе все равно сменится земная жизнь конечна. И если после этого прихожане разбредутся или не смогут принять нового настоятеля значит, почивший не совсем правильно их воспитал. Ведь в храм люди должны приходить не «к батюшке», а ко Христу!