Велев служанке принести из прихожей мой саквояж, я прошла к столу. Нинель Феофановна, отвернувшаяся при нашем появлении от окна, встревоженно проговорила:
Неужели дело еще не закончено? Господа, вспомните о приличиях, оставьте семейство наше предаваться скорби.
Обращалась она к Семену, но ответила Мария Гавриловна.
Ее высокоблагородие считает, что Дульсинея батюшку не убивала.
Вдова всплеснула руками.
Да как же так?
Машенька принялась капать что-то из другого пузырька, отпаивать барыню. Хороший травяной дух разбавил затхлость помещения. Проветрить тут не помешало бы и за панелями посмотреть, не сдохла ли там какая мышь или даже целая орда зловредных грызунов.
Служанка принесла мой саквояж, я поставила его до поры у ног. Обширный стол был рассчитан на более многолюдное собрание, а нас было шестеро. Я сидела во главе, чтоб видеть всех присутствующих, по правую руку устроился чародей. Прочие заняли стулья слева.
Дамы, проговорила я торжественно, господа
Чаю принеси! перебила барыня, обращаясь к горничной.
Служанка юркнула за дверь. Мы молча ждали. Тишина была тревожной, нагнетающей, грозящей вот-вот взорваться чем-то невообразимым. Мой кураж исчез без следа, сменившись недобрым предчувствием. Что не так? Где-то я все-таки ошиблась?
Теплая рука Семена нашла мою под столом, мои пальцы дрожали. Кашлянув, чародей спросил, глядя в пространство:
Любопытно, что символизируют паровозные детали на вашем фамильном гербе?
Ему не ответили, только Анна Гавриловна фыркнула.
Но тишина уже была нарушена, и гнетущее чувство отступило. Пожав благодарно мужскую ладонь, я сложила руки перед собой. Вошли слуги, стали накрывать стол к чаепитию, застелили его ажурной скатертью, расставили приборы, горки с пирожными, нарядный самовар. Меня слегка мутило от духоты, потому яства интереса не вызвали.
А собачка куда подевалась? спросила я Машу, сидящую ближе всех.
Маркиза? Ума не приложу.
Сбежала, наверное, несколько визгливо сказала Нюта. Обморочный студень, перестарок. Вы бы, господа столичные чиновники, в своем Мокошь-граде порядок навели. Где это видано под видом щеночка старуху подсовывать?
Семен Аристархович пообещал непременно разобраться, спросил о приметах продавца. Их знала Нинель Феофановна, и по ее описанию можно было хватать большую половину столичного населения, то есть мужскую его половину.
Слуги ушли, почтительно прикрыв двери. Крестовский сказал негромко:
Его высокоблагородие Попович Евангелина Романовна, сыскарь чародейского приказа, начинает перекрестный допрос в доме купца Бобруйского на Гильдейской улице и продолжать его будет столько, сколько посчитает нужным.
Его никто перебивать и не подумал. Тут, конечно, можно было пуститься в размышления о половом неравенстве, но я не стала. Семен достал из кармана какую-то блестяшку с половину ладони величиной, похожую одновременно на кованый листок ясеня и на бритовку, которой карманники орудуют.
Это, пояснил чародей, артефакт, называемый «драконья чешуя». Он Евангелине Романовне в допросе поможет.
Я недоверчиво посмотрела на чешуйку, положенную в блюдце около самовара. Да, артефакт. Наверное. Только не чародейский ни разу. Это у гнумов байка есть, что ежели драконью чешую в плавильный котел добавить, сталь какие-то немыслимые качества приобретет. Ну как байка Мифология у гнумов целая вокруг летающих огнедышащих ящеров построена. Но не суть. Именно за эту штуковину Семен граверу стопку ассигнаций заплатил. И она того стоила.
Подняв вопросительный взгляд на шефа, я выслушала объяснения.
Артефакт распознает ложь и правду, и ту и другую в чистом виде. Если допрашиваемый солжет, чешуйка немедленно станет красной. Например, задаем Евангелине Романовне простейший вопрос: «Осведомлена ли чиновная дама о том, кто именно хозяина сего дома жизни лишил?» Получаем ответ: «Ни в коей мере». И вот, извольте видеть
Значит, все-таки не Дульсинея? Глаза адвоката метались от чешуйки ко мне и обратно.
Расскажите, как вы с нею познакомились, предложила я бойко. Вы, Андрон Ипатьевич, с госпожою Бархатовой.
Теперь он неотрывно смотрел на артефакт.
На перроне. Чешуйка заалела, адвокат хмыкнул, скрестил на груди руки и поправился: В зале ожидания пассажиров первого класса. Актерка эта форменный скандал учинила из-за того, что служащие вокзала ее в помещение не пускали. Гаврила Степанович рыцарство проявил, вступился. Тут, как по волшебству, Эдуард появился, супружник Дуськин, в благодарностях рассыпался. Слово за слово, общество за столик переместилось, приятное знакомство обмыть.
Значит, все-таки не Дульсинея? Глаза адвоката метались от чешуйки ко мне и обратно.
Расскажите, как вы с нею познакомились, предложила я бойко. Вы, Андрон Ипатьевич, с госпожою Бархатовой.
Теперь он неотрывно смотрел на артефакт.
На перроне. Чешуйка заалела, адвокат хмыкнул, скрестил на груди руки и поправился: В зале ожидания пассажиров первого класса. Актерка эта форменный скандал учинила из-за того, что служащие вокзала ее в помещение не пускали. Гаврила Степанович рыцарство проявил, вступился. Тут, как по волшебству, Эдуард появился, супружник Дуськин, в благодарностях рассыпался. Слово за слово, общество за столик переместилось, приятное знакомство обмыть.
Вы выяснили, куда Эдуард Милославович подевался?
Ума не приложу. На артефакт я даже не смотрела, Хрущ не врал. С бала его не видел никто, билетов в кассе вокзальной не брал, а слуги
Звонкий собачий лай за дверью прервал рассказ.
А вот и Маркиза нашлась, повернулась я к дверям, и с нею, предположу, приказные.
Люблю быть правой, даже в мелочах. Потому, когда в залу двое конвойных ввели мещанку Бархатову, я широко улыбнулась. Кроме младших чинов арестантку сопровождали письмоводитель Старунов с коллежским регистратором Давиловым, ну и упомянутая уже престарелая болонка мальтезе. Актерка куражилась; она сделала издевательский реверанс, приветствуя честную компанию, не снимая рукавиц, цапнула с серебряной горки пирожное, пожаловалась на мигрень. Внимания на нее особого не обращали. Старунов, косясь уважительно на герб, передал мне папочку с делом. Рассадив новоприбывших за столом, я собиралась уже продолжать, даже воздуха набрала в грудь для долгой тирады, но была безжалостно остановлена.
К чему это представление? спросила Мария Гавриловна. У нас есть артефакт, определяющий правду. Давайте каждый из присутствующих ответит «да» или «нет» на простой вопрос, не он ли батюшку жизни лишил.
Закашлявшись от неожиданности, я посмотрела на Семена. Тот пожал плечами:
Начнем с вас?
Я никого не убивала, сказала Маша. Нюта?
Анна Гавриловна стала медленно подниматься, ее рот искривился, глаза остекленели, руки судорожно комкали скатерть.
Я, с трудом выдавила девушка и лишилась чувств.
Стол дернулся, самовар перевернулся, орошая разоренную посуду кипятком, и упал с грохотом на пол, увлекая за собой скатерть. Нинель Феофановна закричала, призывая слуг. Маша, придерживая сестру за плечи, оттащила ее к стене на сундук. В этот момент потолочная люстра погасла. Визжала болонка, в дверь колотили снаружи, барыня недоумевала.
Довольно, сказал шеф самым противным своим тоном, и все восемь рожков люстры сызнова зажглись.
Диспозиция образовалась презабавная. Нинель Феофановна постанывала в объятиях адвоката, актерка тоже постанывала, но от боли, руки ее крутили бдительные конвойные, Давилов крестился, Старунов баюкал обваренную конечность, только мы с Крестовским сидели на своих местах.
Грохотнула распахиваясь дверь. В залу ввалились слуги.
Уберите, велел шеф. Не лезьте, Иван, артефакта вы не отыщете. Ну что, Попович, ваша душенька довольна театральным эффектом?
Я уже подскакивала к барышням Бобруйским, потому обидеться не успела.
Припадок, объяснила Маша и сунула сестрице под нос пузырек. Обычное дело, сейчас в себя придет.
Нюта хрипло вздохнула, открыла глаза:
Что происходит?
Вас, барышня, только что главной подозреваемой определили, прокричала через залу актерка. Советую немедленно признаться!
Не дождавшись аплодисментов, она плюхнулась на стул и подобрала с пола собачку.
Давайте уже заканчивать, господа хорошие. Ни минуты в этом городишке не останусь, хоть пешком, хоть волоком. В столицу, в Мокошь-град, к ангажементам!
Я требую, сказала Мария Гавриловна, отложить допрос. Нюта нездорова и
Экая ты, Манька, корова безответная, перебила Анна Гавриловна, вырываясь из сестринских объятий, раньше думала, прикидываешься.
Она подошла к Семену, протягивая вперед руки.
Признаюсь, я чудовище это порешила, господина Бобруйского Гаврилу Степановича. Вяжите.
Крестовский поднялся, приобнял барышню и отвел на прежнее место за столом.
Для начала, Анна Гавриловна, вы нам подробности расскажите, под запись, для протокола. Вот господин Старунов у нас именно для этих целей здесь присутствует.