Сегодня мы все реже вспоминаем о том, что национальный герой не обязательно воин. Это человек, которому так или иначе обязана нация. Гиви Чагелишвили нация обязана сохранением редчайшего достояния уникальной коллекции вин, среди которых образцы позднесталинского периода, юбилейные вина, приуроченные к советским достижениям в науке или космосе и многое столь же весомое. В мутные 90-е этот стратегический запас пытались прибрать за бесценок сначала Патаркацишвили, затем, до кучи, Березовский. Находясь на тот момент на нищенской зарплате, Гиви этого сделать не позволил. Практически в одиночку. Коллекция в итоге жива и по сей день, чего, увы, не скажешь сейчас о претендентах. И, да, Гиви по-прежнему её хранитель.
Jakeli яркий бренд и, пожалуй, самое латиноамериканское из грузинских вин. Его Саперави очень питкое вино, с репликой на сложные, выдержанные Каберне Фран из Патагонии, что впрочем имеет свою логику, благо этот сорт и есть, по непроверенным отзывам, дальний родственник Саперави с международной репутацией. Пожалуй, здесь я впервые за весь текст откровенно ссылаюсь на сплетню, за которой нет никакого логического обоснования, в чем немедленно и честно признаюсь, благо многократно поруган за это сравнение. Но рецепторы подтверждают, а на последнюю, гранитную правду я не претендую. Напиток заявлен в модном нынче секторе «organic wines», что обещает нам отсутствие химических удобрений в угоду органическим. По сути, это щадящая версия экстремистской секты «биодинамических вин», исповедующей строго ручной сбор, учет лунных фаз и прочую беспощадную эзотерику. Такой радикальный подход полностью исключает промышленные масштабы и предсказуемые тиражи, но, надо признать, часто приносит выдающийся результат. Саперави от Jakeli это он и есть.
Pirtskhelani family wine cellar также относится к кафедре органических вин. Это семейное хозяйство интересно тем, что находится на родине произрастания сорта Киси село Аргохи, регион Ахмета. В прошлом семья поставщик Киси для хозяйства Pheasants tears. Тиражи производителя пока очень невелики, не более 1200 бутылок, но продукт впечатляет.
И на сладкое. Интеграция людей искусства в виноделие приобретает в последнее время какой-то нетрезвый размах. О винах Депардье или Михалкова написано достаточно, и расстановка приоритетов тут бесспорна, фамилия первична и работает на продукт. Более интересна обратная схема, когда выход из амплуа не отягощен сложившейся репутацией: уже упомянутое ранее Wine Man производит скульптор Сандро Джорджадзе, а праздничное, жизнерадостное и пьяное (14,5%!) Саперави от Nika-wine художник Ника Бахия. Этикетка, говорят, нарисована им самим и полностью соответствует настроению потребителя. Следующая часть повествования почти полностью будет посвящена винам с подобной родословной продуктам, к созданию которых причастны люди с дипломами иных профессий. Пока скажу кратко: этот опыт здорово провоцирует перейти из комментаторов в соучастники.
Содержательные люди стареют красиво, содержательные вина, по всему видать, идут по той же статье. Шестилетний Ркацители от Tchotiashvili wineyards в юности, вероятно, был свиреп, но сейчас, при внушительном градусе (14,5%, братцы, а вино-то белое!) обрел прямо-таки симфоническое звучание, со сливовыми и даже какими-то табачными обертонами в послевкусии. При том, что сорт этот ведет себя в квеври достаточно предсказуемо, делаем реверанс технологу. Для устойчивости лучше ДО приема напитка.
Торжественно клянусь, что замышляю только шалость. Да и то приберёг на сладкое.
Истории, сопутствующие распитию спиртного, могут предполагать любое приключение жанра, от триллера до рождественской сказки, сюжет здесь часто маневрирует и развивается непредсказуемо. Но вино напиток в общем весёлый, и мироздание скорее лояльно к его поклонникам, делая их героями не драм и эпопей, а чаще всего сценариев, пригодных для грузинских короткометражек. Не сказать, чтобы это всегда выглядело безоблачно, но жизнь вообще проистекает по большей части в жанре местечковой трагикомедии, в чем и предлагается лишний раз убедиться.
Глава 13. Бонус-трек-I
Креативный
Валико Начкебия был настоящий полковник. Безо всяких там кавычек. Медалей у него набралось столько, что пиджак, который он надевал на 9 Мая, уже напоминал кольчугу. Жил он на окраине, в собственном двухэтажном доме и как настоящий старый воин (привет Маркесу!) выращивал розы. С дедом они были друзья еще со школы. Под стакан-другой вина они садились разбирать наш дурковавший телевизор и пили до того приемлемого уровня, когда после сборки не оставалось лишних деталей, а кинескоп покорялся. Вином обычно радовал Энвер, третий их одноклассник, клинически щедрый персонаж менее пятилитровой канистры не жертвовал. Сам он с ними пил редко, зная за собой свойство набираться быстро и до безобразия; дед каждый раз настаивал, и они, споря и обнявшись, проводили еще обычно минут двадцать в дверях.
В этот раз литраж остался прежним, но доставлен был в стеклянной емкости, красиво оплетенной прутом. Но телек работал, а на дворе стояло нет, не так буйствовало лето. Батуми вообще такое место, где все времена года и природные явления ведут себя темпераментно: если лето то жара до жидкого асфальта, если ливень человека с двух шагов не видать. Разве что по весне природа более или менее держит себя в руках. В этот период у меня к ней нет претензий. Впрочем, граница между весной и летом тут номинальная, а весна настает когда ей вздумается.
Ко мне лучше пойдем, предложил Валико. В саду знаешь как пьется?
Как пьется у Валико в саду дед знал. И согласился сразу. Бутыль несли по очереди, меняясь каждый квартал.
В скверике напротив Горсовета заночевал мужик. Хорошее место нашел, ничего не скажешь, клумбы кругом, рядом фонтан журчит, с тылу Музей Революции, надежный периметр. Неумеренно пьющих людей в советской Грузии было немного, да и сейчас не так чтобы особенно прибавилось. В городе своих все знали наперечет. Этот был вроде не из таких, чисто одет, следов порока на лице не прослеживается, под головой почему-то полотенце.
Жена, видать, прогнала, сказал Валико и неловко тюкнул емкость о бордюрный камень.
Дно отвалилось сразу. Аккуратно и целиком, будто было плохо приклеено. Лужа, не размениваясь на ручейки, поползла к углублению в асфальте.
Вот голубям повезло, вздохнул дед.
Но голуби пролетели.
От хлопка человек проснулся, глянул на бутыль, на Валико с дедом, принюхался и в считанные секунды понял все. Он без суеты добыл из кармана относительно чистый платок и, развернув, аккуратно постелил посреди лужи.
Ничего, ничего, мы сами уберем, неловко предложил Валико.
Ваше здоровье! сказал мужчина и выжал платок себе в рот.
Какое теперь у нас здоровье? развел руками Валико. Всухомятку! На такой жаре!
Может тебе полотенцем? предложил дед. А то ведь не скоро справишься.
Часть II
Пролог. ( get back to where you once belonged) *
Грузинские вина занимают среди сородичей нишу, подобную виниловым дискам в мире цифровых технологий, это осколок древней расы, антропологически отличной от современных. Можно сымитировать технологию, транспортировать сорт, вероятно, даже подобрать похожий терруар, но воспроизвести реальные взаимоотношения винодела с продуктом удастся вряд ли, легкая нечеткость в исполнении инструкций не моделируется. Здесь вообще, как мало где наверное еще, многие процессы происходит не по регламенту, а по наитию, спонтанно. Это такая интонация места. Это вообще ТАКАЯ страна. Генетически. И скорее хорошо, что такая.
Что воистину радует ситуация очень динамична, пожалуй, ни один винный регион мира не может сегодня козырнуть таким взрывом активности как Грузия, и в первую очередь это касается малых хозяйств и семейных винокурен. Еще раз: это ренессанс, мы с вами присутствуем при реконструкции и формировании винных династий, создании серьезной международной репутации, подъеме интереса к местным технологиям извне. По резонансу явление сопоставимо с началом «Золотой Эры рок н ролла», с той оговоркой, что к грузинским винам Запад однозначно более благосклонен, ибо не видит в них покушения на традиционную мораль. Я говорю это не в приступе патриотизма, а просто такова объективная реальность. Сколько продлится подобное счастье сказать трудно, слишком уж многое, от погоды до политики, влияет на процесс, да и к лаврам осьминога Пауля я равнодушен. Так что пока время наблюдать.
Здесь и сейчас новая история виноделия пишется поверх старой. Это, в общем-то, всегда сословная история. Сначала крестьяне, затем аристократы, затем вино деклассированная забава, но уже под патронажем советского, как бы народного, государства. В начале нулевых за возрождение грузинских вин взялись буржуа, что дало в скором времени насколько крупных производств, успешно функционирующих и сейчас. Сегодня, в эру малых хозяйств, этот процесс оказался в руках разночинцев, интеллигенции, назовите как угодно людей часто творческих профессий: художников, врачей, журналистов, архитекторов, городской богемы.
В последние сто лет исход деревни в город явление ординарное, удивить здесь может разве что масштаб. Обратный трафик другое дело, тут едут чаще не от чего-то, а зачем-то. Итак: ВПЕРВЫЕ за всю историю грузинского виноделия, вино стало продуктом деятельности горожанина, бывшего или действующего. До того все в любом случае осуществлялось человеком, исторически привязанным к земле, либо крестьянином, либо, как в конце XIX века, аристократом-землевладельцем.