Одумайся, сын вождя! Отпусти. И через два мгновения мы навсегда об этом забудем.
Но он так и лежал на мне, теперь уперев локти в землю. Пытался дышать ровнее, хотя возбуждение его отпускало медленно.
Еще немного Еще совсем немного и отпущу.
Криит явно не будет больше напирать сейчас только с мыслями соберется.
Сын вождя, сказала намного спокойнее. Не считай себя из-за этого сумасшедшим. Мы очень много времени проводим вместе, и ты недавно потерял Тали. Это просто нервы. Эмоции не всегда выплескиваются так, как мы хотим.
Я не потерял Тали я ее убил. Знаю, что ты права теперь и его голос стал ровным. И постараюсь думать так. Мои эмоции А твои, Даара? Твои эмоции тоже неправильные?
Я только открыла рот, как он тут же перекатился на спину, оставив в моем теле вяжущее ощущение пустоты. Сказал бегло:
Не отвечай! Перерождением молю, не отвечай. Если узнаю, что и ты так же, потом меня уже ничто не остановит.
Я глубоко вдохнула.
Дождь кончается, Криит. А мое платье в грязи. Давай разведем костер. И больше никогда друг друга не коснемся.
Последние, уже совсем редкие капли, попадали на лицо.
Я не люблю тебя, Даара. Просто чтоб ты знала.
Я тоже не люблю тебя, Криит. И потому не вижу ни одной причины, чтобы нам об этом вспоминать.
Спасибо.
Глава 18. Напряжение
И все же утром напряжение ощущалось. Мы старательно избегали взглядов и шарахались друг от друга, едва случайно сблизимся. Огонь внутри уже разгорелся, нужны дополнительные усилия воли, чтобы его игнорировать. Я и не думала раньше, что бесы способны смущаться. Но это было похоже на смущение больше, чем на что-либо другое.
И разговор никак не клеился, приходилось делать вид, что не замечаешь затянутых пауз. Платье мое, одолженное фавориткой императора, давно потеряло свой первоначальный вид теперь я выглядела не воительницей, разряженной в непривычное одеяние, а замухрышкой в цветном мешке. К счастью, мягкие замшевые сапожки хотя бы выполняли свою задачу и еще не успели развалиться.
Сегодня на привал остановимся раньше, я вздрогнула настолько неожиданно прозвучал голос Криита после долгой тишины. Надо поохотиться.
Да, надо. Жаль, у нас ничего нет для тетивы, лук бы очень пригодился.
Ты никогда не любила луки, Даара. Даже арбалеты называла «оружием слабых».
Говорила Но для охоты лук удобнее.
Охота не самое важное. Вот если на нас нападут, то я бы предпочел, чтобы в твоих руках был привычный двуручный меч.
И что, мы, несущие мир, начнем убивать местных крестьян, если они на нас нападут?
Будто мир можно построить на чем-то ином, кроме жертв.
Сын вождя, ты продолжаешь смотреть только с одной стороны!
Зато твоя многогранность меня пугает.
Мы не будем убивать крестьян!
Конечно, не будем. Тогда они убьют нас, и мы, несущие мир, его просто не донесем.
К сожалению, с этим не поспоришь. Но и злость в его тоне была непривычной, на нее тоже хотелось отвечать злостью. Однако я держалась, прекрасно понимая, что это отголоски его желания плюнуть на все и обнять меня. Хотя бы обнять.
Предлагаю обходить поселения. Вряд ли в этой части материка много партизанских отрядов слишком далеко на запад от основных налетов.
Предлагаю вообще рвануть на север и отправиться вплавь вокруг всего материка.
Ну вот зачем ты так, Криит?
Прости, Даара, не могу унять раздражение. На душе неспокойно и срываюсь на тебе.
О причинах его раздражения я не переспросила и так было очевидно.
Сначала попадались малюсенькие деревушки, их обойти не составляло труда. Даже в такой глуши о нападении бесов уже наверняка знали мы, со своими лицами, непременно вызвали бы панику. Но на третьи сутки пути натолкнулись на первый крупный город. От него во все стороны уходили дороги, и мы проявляли крайнюю осторожность, стараясь вообще не выходить на открытые пространства. Потом снова леса, но уже куда более редкие. Слух и зрение Даары были отличными, но такими же мог похвастаться любой охотник. И пока мы прислушиваемся к чужим шагам, кто-то в этот же момент может уже прислушиваться к нашим.
Добрые духи были на нашей стороне побережье приближалось, а нам до сих пор удавалось избежать ненужных встреч. Оттого, что мало общались, и передвигались быстрее. Так даже лучше.
Однако ночами ненужные мысли вползали в голову. Я слышала, что Криит тоже не может подолгу уснуть. А если признаться? Объяснить все, как есть. Вряд ли сын вождя впадет в еще большее безумие, чем пребывает сейчас. Но я решительно не знала, с чего начать. «Твоя Даара давно мертва, зато твоя Тесса не очень»? Я не успела придумать ничего более разумного, а Криит в четвертую из этих мучительных ночей сам нарушил тишину:
Думаю, что с братьями говорить бессмысленно. Надо предупредить своих о возможной атаке, а самому плыть к отцу.
То есть ты согласен с тем, что можно найти компромисс?
Не знаю точно. Я все думаю и думаю об этом. А если этому народу сообщить причину ненависти родобессков? Может, тогда они сами перережут глотку своему императору?
Вряд ли сможешь донести эту мысль до каждого. Уточню: то есть ты возможность мира видишь только при условии смерти императора?
Это даже не обсуждается. Я не уверен, что отец сразу успокоится, но если и есть хоть малейший шанс, то только после гибели императора. И чем мучительнее она будет, тем ближе отец станет к вопросу обсуждения мира. Я так думаю.
Прости, что не смогла убить его.
И это на самом деле интересно. Почему, Даара? Если ты могла подобраться к нему так близко. Только не говори, что опасалась за свою жизнь.
По тем же причинам, что мы уже обсуждали: его место займет кто-то другой, а твоему отцу вряд ли скоро доложат о произошедшем. Нас с тобой бы убили. Если его гибель и может остановить войну, то она должна стать известна каждому.
Решение проще никак не становится.
Давай просто поставим себе цель достичь мира. Жить легче, когда есть цель. Хотя бы будет за что умирать.
После перерождения, Даара, мы снова будем постоянно рядом? Как думаешь?
Неожиданная смена темы. Но Криит лежал на спине и рассматривал звезды. Иногда, когда смотришь на звезды, мысли спотыкаются о них и произвольно меняют курс.
Не знаю, сын вождя. Разве такое возможно?
Надо будет спросить у шаманов. Я бы хотел, чтобы мы были рядом. Поражаюсь, что до сих пор никогда этого не осознавал.
Криит я не закончила.
Что, Даара, ну что?
Сказал нервно это напряжение, накопленное за несколько дней, начало закипать, словно только ждало повода. Криит сел, потом вскочил на ноги, подошел ко мне и рухнул на землю рядом. Сидел, не касаясь, лишь вглядываясь в лицо:
Я смотрю на тебя, Даара, как никогда раньше не смотрел. Подожди! он остановил мое возражение. Я ведь не прошу ничего, просто говорю Это так давит внутри, что я сойду с ума, если не скажу это вслух.
Тогда говори.
Я вчера ночью всерьез думал о том, что было бы хорошо, если бы меня убили на этой земле. Она чем-то неуловимым прекрасна.
Ты до такой степени не хочешь возвращаться домой?
Он опустил голову:
Не хочу. Потому что я оказался не таким сильным, как раньше думал. Или все же тикийская бойня свела меня с ума, а последствия проявляются только сейчас. Разве мы, все, кто оттуда вернулся, можем быть уверенными в твердости своего рассудка?
Я не сдержалась, потянула руку к его лицу, чтобы прикосновением успокоить. Но мое прикосновение было лишним. Он со всего размаха ударил по моей руке, а потом сразу схватил ее и прижал запястьем к губам. Да сколько можно мучиться от условностей? Второй рукой я обхватила его за шею и потянула на себя. Во взгляде мелькнула паника, на грани ужаса, но он вряд ли был способен сопротивляться.
Даара Я хочу сделать то, что мы уже не сможем исправить.
Сделай, сын вождя. Быть может, нас убьют завтра, так какая тогда будет разница? И знай, что я не та Даара, что была прежде.
Он мог бы задуматься над сказанным, но в тот момент вряд ли был вообще способен думать. Жадный поцелуй, грубые ласки, платье, которое затрещало и чуть не порвалось, когда Криит срывал его с меня. Он пытался сдерживаться, но хватало его на краткие мгновения, после которых он срывался еще сильнее. Но в эти мгновения он будто мог очнуться и оторваться от моих губ:
Ты уверена?
Поздно уже останавливаться, Криит.
И снова длительное, страстное забытье, во время которого руки обжигали кожу и сжимались на моем теле до ощутимой боли.
Я снова миг короткого прозрения. Что потом мы будем делать? Ведь ты не сможешь стать чьей-то женой, а я не смогу даже назвать тебя своей женщиной
Утром я скажу тебе кое-что важное. Поверь, после этого твоей душе станет намного легче хоть ты и не сможешь назвать меня своей женщиной. Я уже давно твоя женщина, четвертый сын вождя.