Глаза Наташи распахнулись, и она смотрела на меня с удивлением.
Шучу. Я один из худших танцоров в мире, но я заядлый зритель и могу себе представить, как это замечательно было для вас выступать перед большой аплодирующей аудиторией.
Вы знаете, вы довольно игривы для психиатра. И немного соблазнительны.
Как это для вас?
То, что надо.
Хорошо. Тогда расскажите мне, почему прошлая жизнь была настоящей.
Жизнь была настолько волнующей. Толпы людей, фотографы, небесная музыка, костюмы, и Сергей поверьте мне, один из самых красивых мужчин в мире, и алкоголь, и интоксикация танцем, и, да, дикий секс. Всё, что было потом, бледнеет в сравнении.
Наташа сидела на краешке стула, пока говорила, сейчас обмякла и откинулась назад.
Где ваши мысли сейчас?
Вот что я должна сказать вам: в последнее время у меня появилась странная мысль, что каждый день, что я живу сейчас, даже очень хороший день, также и день печали, потому что он отдаляет меня все дальше и дальше от моей настоящей жизни. Разве это не странно?
Это то, что я говорил ранее. Это как будто настоящая жизнь все еще находится в замороженном состоянии. И если бы у нас был подходящий транспорт, мы могли бы добраться до нее, и все знакомые вещи раскроются, и вы сможете к ним вернуться. Вы понимаете, что я имею в виду?
Когда Наташа кивнула, я пошел дальше:
И таким образом, эта идея является ключом к пониманию вашего похода в музей. Вы не просто искали Сергея; вы искали свою потерянную жизнь, хотя взрослая часть вашего ума знает, что всё преходяще, что прошлое существует только в уме, и ваш прежний мир сейчас это только память, электрический или химический сигнал, хранящийся где-то в вашем мозгу.
Наташа, я продолжал, я понимаю вашу ситуацию. Я намного старше, чем вы, и имею дело с теми же проблемами. Для меня одна из самых мрачных вещей в смерти заключается в том, что, когда я умру, весь мой мир, мир моих воспоминаний, богатый мир, населенный людьми, которых я когда-либо знал, этот мир, кажущийся таким прочным, гранитным, исчезнет вместе со мной. Пуф! Как вот это: последнюю пару недель я разбирал коробки со старыми документами и фотографиями, и я смотрел на них, особенно на фотографии каких-то улиц из моего детства, или друга, или родственника, которого никто из ныне живущих уже не знает, и я выбрасывал эти фотографии, и всякий раз, когда я это делаю, что-то вздрагивает внутри, когда я вижу, как отшелушиваются куски моего прошлого реального мира.
Наташа сделала глубокий вдох и с мягкостью в голосе сказала:
Я понимаю все, что вы говорите. Спасибо, что рассказали мне это. Это очень много значит, когда вы говорите о таких личных вещах. Я знаю, вы говорите правду, но трудно принять такую правду. Я скажу вам кое-что: прямо сейчас, в этот самый момент, я чувствую, что Сергей дрожит в моем сознании. Я знаю, что он борется, чтобы остаться там, остаться, чтобы быть навсегда танцующим.
Я хочу сказать нечто большее о Сергее, сказал я ей. Я знаю много людей, которые после праздничных встреч с однокурсниками сразу же влюбляются, иногда в своих старых друзей, часто в тех, кого они толком и не знали. Многие вступают в поздние браки, некоторые успешно, но некоторые с катастрофическими последствиями. Я верю, что многие из них влюбились через ассоциации, это значит, что они любили полную радости юность, их ранние школьные годы, их мечтательные предвосхищения интересной жизни, волшебно и безмерно простирающуюся перед ними. Но это не влюбленность в конкретного человека. Они делали этого человека символом всего, что было радостным в их молодости. То, что я пытаюсь сказать, Сергей был частью этой волшебной молодости и за то, что он был там в это время, вы наделяете его любовью вы вкладываете свою любовь в него.
Наташа молчала. Через пару минут я спросил:
Что сейчас у вас в голове во время этого молчания?
Я думала о названии вашей книги «Палач Любви5».
И вы чувствуете, что с вами я был палачом любви?
Вы же не можете отрицать это?
Вспомните, вы сказали мне, что влюбились в Павла и была изумительная жизнь с ним, и, когда вы это говорили, я ничего не чувствовал, кроме радости за вас и за него. Так что я не устраиваю облаву на любовь. Мой добыча мираж любви.
Молчание.
Немного громче.
Я слышу такой мягкий голос, шепот внутри.
Я слышу такой мягкий голос, шепот внутри.
И что он говорит?
Он говорит: «Черта с два, я не откажусь от Сергея».
Это требует времени, и вы должны двигаться в своем темпе. Позвольте мне задать вам другой вопрос. Мне интересно, есть ли у вас какие-либо изменения с того момента, как мы начали?
Изменения? Что вы имеете в виду?
Вчера вы описывали ужасное ощущение от того, что вы оказались за пределами жизни, не испытываете ничего, не присутствуете в настоящем. Этот симптом как-то изменился? Мне кажется, когда вы здесь, вас много на наших сессиях.
Я не могу отрицать, что вы правы. Я не могу быть больше «здесь», чем это происходит сейчас. Опускание моих ног в кипящее масло сильно помогает моей голове сосредоточиться.
Вы думаете, я жестокий?
«Жестокий»? Не то, чтобы жестокий, но жесткий, на самом деле жесткий.
Я взглянул на часы. Оставалось всего несколько минут. Как наиболее эффективно их использовать?
Наташа, может быть, у вас есть вопросы, которые вы хотите задать?
Хм, это необычно. Да, у меня есть вопрос. Как вы это делаете? Как вы справляетесь с тем, что вам восемьдесят и вы чувствуете, что конец все ближе и ближе?
Пока я думал над ответом, она сказала:
Нет, я была жестока. Простите меня, я не должна была об этом спрашивать.
Там нет ничего жестокого в этом вопросе. Мне нравится, что вы спросили об этом. Я пытаюсь сформулировать, чтобы дать полный и честный ответ. У Шопенгауэра есть цитата, где он сравнивает любовную страсть со слепящим солнцем. Когда оно тускнеет в более позднем возрасте, мы вдруг узнаем о существовании чудесного звездного неба, которое было закрыто или спрятано солнцем. Так что для меня исчезновение юношеских, в чем-то тиранических, страстей позволило мне больше ценить звездное небо и чудо быть живым, и те чудеса, что я раньше упускал из виду. Мне восемьдесят, и я вам скажу что-то невероятное: я никогда не чувствовал себя лучше или больше в мире с самим собой. Да, я знаю, что мое существование близится к концу, но конец был всегда, с самого начала. Разница в том, что сейчас я дорожу удовольствием точной осведомленности об этом, и мне посчастливилось делиться этим с моей женой, которую я знаю почти всю мою жизнь.
Спасибо. Еще раз скажу вам, как это важно, когда вы говорите мне такие личные вещи. Это забавно, но, пока вы говорили, мне вспомнился сон, который я видела раньше на этой неделе. Я забыла его, но он как раз сейчас вернулся, и очень отчетливо. Я шла по пустынной дороге и как-то так я знала, что последним, кто по этой дороге шел, была моя собака Балу. Потом я увидела Балу на обочине дороги, подошла к нему, наклонилась и посмотрела прямо в глаза. И подумала: «Мы с тобой живые души», а потом я подумала: «Я не лучше, чем он».
И какие у вас чувства по отношении к этому сну?
Сначала я была так рада видеть свою собаку снова. Вы знаете, Балу умер за три недели до этого нашего приезда в США. Он был моим другом шестнадцать лет, и мне было трудно пережить эту потерю. На самом деле я рада была моей поездке в США, потому что я думала, что это может помочь преодолеть мое горе. У вас есть собака? Если нет, то вы не поймете.
Нет, я любитель кошек, тем не менее я думаю, что могу оценить глубину вашей боли.
Она призадумалась и кивнула, как будто была удовлетворена моим ответом.
Да, это было очень тяжело. Мой муж говорит, слишком глубоко. Он думает, что я была чрезмерно привязана к Балу и что он заменял мне ребенка. Я, кажется, не говорила, что у меня нет детей.
Таким образом, во сне вы шли по той же дороге, что и Балу неделями раньше, а затем вы посмотрели глубоко в его глаза и сказали: «Мы живые души, и я не лучше, чем ты». Как вы думаете, о чем этот сон пытается сообщить?
Я знаю, что вы подумали.
Скажите мне.
То, что я знаю, что я иду по дороге к смерти, как и Балу.
Как и все живые души.
Да, как и все живые души.
А вы, что вы думаете?
Я думаю, весь этот разговор всё ухудшает для меня.
Только то, что для вас является наиболее неудобным.
Еще несколько исцеляющих сеансов, как этот, и мне понадобится ехать домой на машине скорой помощи.
Все симптомы, описанные вами вчера, вытес-ненность из жизни, ощущение изолированности, неприсутствия в собственной жизни всё служило вам анестезией от боли, присущей живым душам. Давайте посмотрим, с чего мы начали. Вы вошли в кабинет со своей фотографией.