Лизетт кивнула, не сразу обретя голос.
Да, и правда очень удачно, что наша Мирей смогла разыскать Бланш в Париже и привезти ее к нам в Кульяк. Но подумай, каково это в моем возрасте завести еще одного ребенка!
Услышав эти слова, Гюстав немного опешил, и Лизетт ободряюще улыбнулась ему.
Я уверена, мы освоимся с ролью молодых родителей, да, шери?[29] В конце концов, семья есть семья.
Элиан не сразу догадалась, почему Франсин так сказала, но потом поняла, как важно было то, что ее подруга сделала для ее семьи и для Бланш.
Повсюду вокруг люди сочувственно улыбались и кивали в знак поддержки. Только Стефани, тоже прислушивавшаяся к разговору, испытующе посмотрела на ребенка в руках Лизетт, а потом неприветливо нахмурилась в своей обычной манере.
Франсин снова обняла Элиан и собралась уходить.
Теперь, когда мост перекрыт, мэр разрешит проводить рынок здесь в Кульяке вместо Сент-Фуа, указала она на еще одно объявление, повешенное на доску у мэрии. Значит, увидимся в субботу, как обычно? Ты приготовила новую порцию меда?
Когда Элиан крепко пожала руку Франсин, прощаясь с ней до выходных, глаза ее переполняла смесь из грусти и любви.
Когда Лизетт объяснила, что все семейные документы были уничтожены во время бомбежки, задерганного и уставшего мэра не пришлось долго уговаривать, чтобы он выдал Бланш карточку с фамилией Мартен. Ее свидетельство о рождении, которое Эстер положила в маленькую сумку с пожитками, спешно собранную перед бегством из города, незаметно вынули из связки бумаг в руках Гюстава и сунули поглубже в карман его брюк. Вернувшись на мельницу, Лизетт вынула его, тщательно разгладив, свернула вчетверо и вложила между страниц тяжелой книги с рецептами из лекарственных растений, которая стояла на полке в кухне.
В следующую субботу утром, когда Элиан спустилась пораньше собрать все, что нужно, для нового рынка в Кульяке, Гюстав уже работал в сарае. Она услышала его насвистывание, шум пилы, а затем молотка. Но когда она приблизилась к приоткрытой двери, все стихло.
Что ты делаешь, папа?
Гюстав расслабился, увидев, что это всего лишь Элиан, и ухмыльнулся.
Я делаю знак, дочка. Глядя на расторопность нового правительства, я понял, что мы были нерадивыми не заботились о безопасности широкой публики. Мы не предупреждали людей об опасной плотине и сильном течении на реке в этом месте. Было бы ужасно, если бы кто-то попрощался с жизнью, пытаясь ее перейти.
Это небось одна из твоих шуток? рассмеялась Элиан.
Нет, дочка, его лицо резко помрачнело, это совершенно серьезно. Боши[30] скоро поймут, что перекрыли не все пути в неоккупированную зону. Поэтому я замаскирую то, что у нас здесь есть, просто на всякий случай.
Но, папа, если немцы придут проверять, им всего-то и нужно будет, что выйти на плотину, и они увидят, как легко ее пересечь.
Ты никогда не видела реку, когда все шлюзы закрыты, да? снова улыбнулся Гюстав.
Ты всегда оставляешь одни ворота открытыми, покачала головой Элиан. Или чтобы обойти мельничное колесо, или чтобы заставить его вращаться.
Правильно, и это сохраняет течение спокойным. Но если я закрою двое шлюзовых ворот, вся вода в реке польется над самой плотиной. Это то еще зрелище: уровень воды поднимается и плотина превращается в стремительный поток. Любого, кто попытается ее пересечь, тут же смоет. Элиан медленно кивнула, обдумывая план отца. Знаю, похоже на план ненормального Гюстав поднял готовый знак. Но, может, такие ненормальные времена и требуют ненормальных планов. Я должен хотя бы попытаться. Немцы все равно, скорее всего, заблокируют весь берег реки, но если у нас получится сделать вид, что эта маленькая часть настолько опасна, что ее и охранять не надо, тогда она сможет однажды сослужить кому-то хорошую службу. Он взял кувалду, заостренную на конце палку и табличку с надписью: «Осторожно! Опасная плотина. Угроза для жизни!» Хочешь, поехали со мной, подержишь, пока я устанавливаю? А потом я подвезу тебя на рынок.
Ну конечно, папа! Раз уж это наш долг для защиты местных жителей
* * *К тому времени, как Элиан приехала с корзинкой банок меда и воска, Франсин уже установила стол на козлах как можно дальше от реющей перед мэрией свастики. Она накрыла его яркой клетчатой скатертью и расставляла пирамидки из банок джема и варенья. Еще несколько человек раскладывали свои товары, но этот импровизированный рынок в Кульяке не шел ни в какое сравнение с толкотней и изобилием Сент-Фуа.
Ну конечно, папа! Раз уж это наш долг для защиты местных жителей
* * *К тому времени, как Элиан приехала с корзинкой банок меда и воска, Франсин уже установила стол на козлах как можно дальше от реющей перед мэрией свастики. Она накрыла его яркой клетчатой скатертью и расставляла пирамидки из банок джема и варенья. Еще несколько человек раскладывали свои товары, но этот импровизированный рынок в Кульяке не шел ни в какое сравнение с толкотней и изобилием Сент-Фуа.
По площади, небрежно перекинув ружье через плечо и осматривая каждый прилавок, бродил немецкий солдат. Подойдя к столу девушек, он остановился.
Что это? указал он на банку в руках Франсин.
Она застыла. Потом, опустив глаза, ответила:
Варенье из ренклода, месье. Это сорт зеленой сливы.
Его хорошо есть с хлебом? говорил он по-французски с резким акцентом.
Франсин кивнула. Рука у нее дрожала, когда она подавала ему банку, чтобы он мог рассмотреть поближе.
Сколько? Роясь в кармане в поисках монет, он прислонил ружье к столу. Спасибо, мисс. Хорошего дня.
Ты в порядке, Франсин? мягко спросила Элиан, продолжая выставлять собственные товары.
Извини, глупо с моей стороны так нервничать. Но это как-то неправильно, такая жизнь. Солдатам и ружьям не место в обычной жизни. Что с нами происходит?
Война. И боюсь, это только начало, вздохнула Элиан. Она тоже была напряжена и выбита из колеи. Ей хотелось сказать Франсин, чтобы та не тревожилась, что бояться нечего, что все наладится. Но поняла, что не может ободрить подругу, потому что сама ощущала угрозу, нависшую над ней так же ясно, как чувствовала слепящее солнце, уже начинавшее припекать.
Ладно, вон и первые покупатели. Помоги мне с зонтиком, сказала она поспешно, быстро обнимая Франсин. А то воск начнет таять.
Покупательницей, целеустремленно направляющейся через площадь к их прилавку, была секретарь мэра. Она работала в мэрии, сколько девушки себя помнили, и всех в коммуне знала по именам.
Доброе утро, Элиан, Франсин. Мне нужно еще вашего воска и, пожалуйста, баночку черничного варенья. Отсчитав точную сумму, она улыбнулась Элиан. Как сегодня малышка?
Бланш в порядке, спасибо.
А твоя сестра?
Ей уже гораздо лучше. Ноги хорошо заживают, заверила Элиан, и это было правдой, хотя она знала, что душевные раны Мирей будут заживать гораздо дольше.
Рада это слышать. Передай родителям мои наилучшие пожелания, сказала секретарь и, как будто припомнив несущественную мысль, добавила: И еще можешь упомянуть, что в понедельник на мельницу запланирован визит. Иногда хорошо заранее подготовиться к приходу посетителей.
Затем, по-деловому кивнув головой, она сгребла свои покупки в авоську и отправилась дальше по своим делам.
* * *В понедельник звук затормозившего у сарая джипа потонул в шуме реки, всей мощью переливающейся через плотину. Гюстав и Ив закидывали мешки муки в кузов грузовика. Офицер и официальный переводчик, оба в форме, с минуту постояли, оценивая открывшуюся картину. Знак Гюстава выглядел так, будто стоит там уже много лет, после того, как тот легонько прошелся по нему наждачной бумагой и добавил пару пятен речной тины. Офицер поднял камень и бросил его в сторону гребня плотины. Вода жадно его поглотила и унесла в свои глубины.
Он приподнял брови и приказал переводчику сделать пометку на планшете у него в руках.
Только после этого офицер обернулся и признал присутствие Ива и Гюстава.
Доброе утро. Я ищу герра Мартена, владельца водяной мельницы! прокричал он, чтобы его услышали за ревом реки.
Вы его нашли, ответил Гюстав, закидывая последний мешок в грузовик и отряхивая с рук муку, прежде чем закрепить брезентовый тент.
Возможно, мы зайдем внутрь, где немного тише? спросил переводчик со сдержанной учтивостью. Его манеры были чуть менее резкими, чем у офицера. Нам жаль, что мы отрываем вас от работы, месье, но нам нужно уладить с вами несколько вопросов.
Гюстав провел их на кухню, немцы пододвинули стулья и сели за стол, жестом предложив Гюставу сделать то же самое. Ив, последовавший за ними, остался стоять, опершись о дверной косяк и скрестив руки на груди.
Всего несколько вопросов, если позволите, месье Мартен, продолжал переводчик, заглядывая в документы. Вы живете здесь со своей семьей: вашей женой, двумя дочерьми и одним сыном. Он взглянул на Ива. И маленьким ребенком, дочерью покойного кузена?