Она кивнула, с неохотой признавая его правоту. Жак снял куртку и расстелил ее на полу.
Не волнуйся, с твоими родителями все будет в порядке. Против них нет улик. Пока туннель остается тайной, мы все в безопасности. Он обнял ее, чтобы успокоить, и добавил: Я обещаю оберегать тебя, Элиан.
Она уткнулась лицом в его широкую грудь, чувствуя, что его рубашка пахнет лесом свежим воздухом, и сосновой смолой, и гниющей листвой. Она вдыхала его запах, запах этого знакомого незнакомца, который появился, чтобы жить среди них, и столь многим рисковал, помогая скоординировать и усилить Сопротивление.
Ты был сегодня с Ивом?
Когда она подняла взгляд, в его синих глазах, смотрящих на нее, было столько нежности, что у нее замерло сердце. Она знала, что они сближаются, но до этого момента не сознавала полностью, насколько он ее любит.
Он улыбнулся и ответил шепотом, как будто кто-то мог их услышать:
Да, был. Он в превосходной форме. Стал теперь одним из самых опытных. Они очень заняты, планируют Но больше я не могу рассказать. Он замялся. Она видела, что он сердится на себя за то, что уже сказал слишком много. Но, наверное, он чувствовал, как и она сама, что было в неземной атмосфере этого места и в том, как они вместе скрыты от опасности, что-то такое, что заставило его потерять бдительность.
Знаю, ответила она. А потом приподнялась на цыпочках и коснулась губами его губ. Укрытая на короткое время от войны, вдали от ежедневных опасностей и лишений, она тоже на мгновение забылась. Но тут же отступила назад, удивляясь и стыдясь собственной непривычной смелости.
С наигранной официальностью, стараясь помочь ей скрыть смущение, Жак указал на свою куртку на полу:
Мадемуазель Мартен, прошу, присаживайтесь, и давайте отужинаем вместе. Мы ведь с вами оказались в совершенно уникальном ресторане. Полагаю, еда здесь должна быть отменной.
Элиан засмеялась, вновь расслабляясь, и, сев на полу, развязала платок, отчего ее медовые волосы рассыпались по плечам. Она ближе подвинула корзинку, которую собрала для них Лизетт.
Смертоносным на вид десантным ножом, который он вынул из потайного кармана в подкладке куртки, Жак отрезал кусочки плотного желтого хлеба из каштанов и густо намазал их мягким козьим сыром с травами. В корзинке были два огромных красных помидора, созревших в огороде Элиан у реки. Один из них он нарезал на кусочки и разложил сверху.
Ваша тартинка, мадемуазель. Надеюсь, она вас не разочарует. Он с нарочитой почтительностью протянул ей кусочек хлеба.
Очень вкусно, ответила Элиан, откусив большой кусок. Но минутку, кое-чего не хватает.
Она поднялась по грубо вырубленным ступенькам и принялась осторожно толкать солидный бок бочки с одной стороны, пока та медленно не откатилась, привалившись к своей соседке. Элиан забралась в погреб и в темноте, едва освещаемой лампой из пещеры внизу, стала ощупью пробираться вдоль винных стеллажей. Она взяла скромную бутылку не одно из лучших вин графа, но и не одно из презренных вин 1937 года и осторожно спустилась обратно по ступенькам, остановившись, чтобы взяться за связанную узлом веревку, прикрепленную к отверстию в бочке. Она мягко потянула, и бочка вкатилась на место, вновь скрывая под собой лестницу.
Они вынули пробку, используя перочинный ножик Элиан.
Вот теперь это и правда изысканная кухня, заметил Жак. Он снова обнял ее одной рукой. Лучшего способа провести вечер не придумаешь.
Доев, они погасили лампу, чтобы сберечь остатки масла на утро. Они легли на куртку, и Жак крепко обнял Элиан. Она дотронулась кончиками пальцев до его лица, мягкими прикосновениями исследуя его черты в полной темноте.
Как твое настоящее имя? прошептала она.
Он немного помедлил. Но потом прошептал в ответ:
Джек Коннелли.
Он произнес слова с английским акцентом, и это немного застало ее врасплох. Французский выговор Жака Леметра вдруг испарился, и на английском он показался кем-то совсем другим.
Джек Коннелли, повторила она, а потом прижала палец к его губам, будто бы вновь запечатывая его секрет.
Он поцеловал ее, отыскав в темноте ее губы. А потом прошептал с тем же английским акцентом:
Джек Коннелли любит Элиан Мартен.
Аби, 2017
Мы с Сарой подготавливаем овощи к сегодняшнему ужину. В списке гостей на эти выходные два вегетарианца, веган, человек с тяжелой аллергической реакцией на орехи и трое не употребляющих рыбу. Сара обратилась к своей обширной коллекции кулинарных книг и составила варианты меню как всегда необычные и вкусные. Так что я теперь нарезаю спагетти из такого количества кабачков, которого хватило бы на небольшую армию.
Хочешь сказать, Элиан и Жак провели ночь, прячась прямо под тем местом, где мы стоим? спрашиваю я в изумлении.
Сара ухмыляется:
Ага. Когда закончишь с этим, я тебе покажу, если хочешь.
Пока я отвлекаюсь от своего занятия, чтобы срезать кончики у последних кабачков, она моет руки и открывает дверь в винный погреб. Забирая с полки у двери фонарик и глядя на меня через плечо, Сара улыбается:
Так ты идешь смотреть пещеру или нет?
Все в точности так, как она описывала. Три бочки в углу; крутые ступеньки, вырезанные в камне, ведут вниз в пещеру под кухней; свет фонарика отскакивает от каменного свода над нами; сухой пыльный пол с полустертыми следами ног Интересно, не могут ли некоторые из них принадлежать Элиан и Жаку?
Сара подзывает меня к одной стороне пещеры и направляет луч фонарика на каменную стену. Не говоря ни слова, указывает на что-то.
Это они! вскрикиваю я.
В камне высечено сердце. Укрытое от непогоды в темноте пещеры, оно так же отчетливо, как будто его вырезали только вчера. Инициалы внутри все еще легко разобрать: Э. М. и Дж. К.
Я провожу по нему кончиками пальцев, обводя контур и пытаясь представить, что они должны были ощущать, прячась здесь, когда немецкие солдаты жили всего в нескольких метрах над ними. Страх, наверное? Но Сара сказала, они ощущали себя в безопасности в этом отдельном, подземном мире, вдали от испытаний мира над ними.
Так что, может быть, в течение той одной ночи они просто ощущали любовь.
Элиан, 1943
Она не ожидала, что уснет, лежа рядом с Джеком на пыльном полу пещеры, но проснулась и обнаружила, что спала на удивление хорошо, лежа в его объятиях, приникнув к теплу его тела. Он уже не спал, и Элиан стало любопытно, сколько часов он провел, охраняя ее в темноте. Он нащупал в корзине спички и зажег лампу.
Сколько времени? спросила она. Обычно ей не нужны были часы, она могла определить время дня по яркости света, по длине теней или по звукам насекомых и птиц вокруг, которые сообщали время не хуже часов. Но в темноте пещеры она совсем не могла разобрать время суток.
Джек наклонил ближе к свету свои часы, чтобы рассмотреть циферблат.
Только что минуло шесть. В пекарне я бы встал уже несколько часов назад. Вот одно из преимуществ того, что ты в бегах можно поваляться в кровати с красивой женщиной!
Элиан покраснела, радуясь, что свет от лампы недостаточно яркий, чтобы ее выдать. Она никогда раньше не проводила ночь наедине с мужчиной, даже с Матье. При мысли о нем она покраснела еще сильнее. Она не получала от него вестей уже больше года, но почему-то ей все равно казалось, что она предает память о нем.
Джек встал и отошел на несколько метров обратно в туннель, чтобы облегчиться. Вернувшись, он не сел обратно рядом с Элиан, а подошел к отшлифованной водой стене пещеры и вынул нож. Он стал царапать что-то на камне, и Элиан вытянула шею, пытаясь разглядеть, что он делает. Поднявшись на ноги, она подошла к нему с лампой, чтобы посмотреть поближе. Он вырезал в камне сердце и теперь кончиком ножа выцарапывал две пары букв в центре: Э. М. и Дж. К.
Он обернулся и поцеловал ее в макушку, а затем немного отошел, чтобы полюбоваться своей работой.
Вот, сказал он. Доказательство, что это был не сон. Доказательство, что мы действительно были здесь, ты и я. И доказательство того, что в разгар войны, полной страха и ненависти, мы нашли любовь. Пусть это будет знак, который напомнит всем, кто попадет в эту пещеру в будущем: что бы ни произошло, познать любовь это самое важное, что только есть.
Она крепко обняла его, не желая вспоминать о мире снаружи, мечтая, чтобы этот момент длился вечно
Но тут они оба замерли. В подвале над ними раздавались тихие, но отчетливые шаги.
Джек крепче сжал нож и встал перед Элиан, загораживая ее.
Возвращайся в туннель, прошептал он спешно.
Бочка, закрывавшая верх каменной лестницы, загремела ее отодвигали, и Джек напрягся, готовясь к удару. Пара полных голеней с синеватыми венами показалась на верхней ступеньке, сопровождаемая хриплыми вдохами и невнятным ворчанием.
Мадам Буан! Элиан вышла ей навстречу из тени.
Кухарка согнулась, с некоторым трудом, так как ей мешали ее пышные размеры, и вгляделась в них в тусклом свете лампы.
Ох, боже мой, пожаловалась она. Никогда не думала, что опять смогу спуститься по этой лестнице, в моем-то возрасте. Чуть не свела меня в могилу! Чего только не приходится делать Элиан, граф говорит, тебе нельзя возвращаться на мельницу. Пока еще это небезопасно. Милиция там. Но тебе стоит подняться на кухню, чтобы ты была на работе, если они придут проверять шато. Так никто не заподозрит, что ты что-то знаешь о местонахождении месье Леметра. Доброе утро, месье, добавила она запоздало, как будто только заметила его, хотя она явно пришла поговорить с ними обоими. Граф говорит, вы должны оставаться здесь, пока за вами не пришлют кого-нибудь с мельницы. Должно быть уже недолго милисьены ничего не найдут, а значит, им скоро надоест и они отправятся устраивать неприятности где-нибудь еще.