Л. В. Данилова обращает внимание на то, что в данном источнике сотник, отправленный вместе с княжеским боярином Михаилом Четой для проверки земельной межи, назван по имени и отчеству (с «вичем»), тогда как сельский просто по имени. Таким образом, к концу XV в. между сотскими из правящей Псковской землей элиты и сотниками подчиненных ей сельских общин образуется «пропасть»[72]. Как отмечает Л. М. Марасинова, в псковских грамотах термины «сябры» и «смерды» взаимозаменяют друг друга: «жители Рожитского острова, названные в XIII в. смердами, в документе XV в. фигурируют в качестве сябров»[73].
Все это также может свидетельствовать в пользу точки зрения о социальном содержании термина «сябры».
По мнению О. В. Мартышина, «нет оснований представлять сябров и земцев как особую социальную группу»[74]. Мы же полагаем, что вышеизложенное позволяет видеть в «сябрах» особую социальную страту сельских и городских общинников, существовавшую у восточных и южных славян.
1.2. Дворянин-дворанин, пристав, сутяжники-сутяжие, позовница-позва, сочить-сок-осочене, извод-звод
Все эти термины связаны с судопроизводством: обвинением и судебным процессом.
«Дворянин» упоминается в Псковской Судной грамоте только единожды, в следующих словах: «А который пристав или дворянин возьмет своему узду (истцу) конь»[75] Данная ст. 66 Грамоты устанавливает порядок выемки «приставом» коня или иного имущества во время выполнения им своих обязанностей[76]. Рядом с «приставом» назван «дворянин».
Кто же такие «дворянин» и «пристав»?
«Дворянин» как должностное лицо, связанное с судопроизводством, упоминается уже в Русской Правде. В Пространной Правде Карамзинской группы имеется статья «О муке», гласящая: «Аже утяжу(ть) в мукы, а поседи(ть) у дворянина 8 ногат за ту муку. А у колоколници бьют(ь) кнутом, за ту муку 80 гривен»[77]. По мнению А. А. Зимина, данная статья развивает ст. 78 Пространной Правды о «муке» смерда[78].
«Дворечский», наряду с «тиуном» упоминается в относящемся к XIII в. «Рукописании князя Всеволода», причем памятник применительно к данным лицам употребляет выражение «по старине»: «А дворечьскому сукно ипьское, а 10 пудов меду на подсласту чистого пошлины по старине. А тиуну дару сукно тумаское, а дати ему 5 пудов меду на подъсласту чистого пошлины по старине»[79].
В новгородских договорных грамотах с тверским великим князем Ярославом Ярославовичем 1264, 1266 и 1270 гг. «дворяне» выступают и как должностные лица, и как землевладельцы наряду с боярами. На принадлежность «дворян» к землевладельцам указывают следующие строки: «ни сел ти держати по новгородскои волости, ни твоей княгыни, ни бояром твоим, ни твоим дворяном», «ни твоим бояром, ни твоим дворяном сел не держати, ни купити, ни даром приимати»[80].
Грамоты свидетельствуют и об исполнении «дворянами» определенных, видимо судебных, должностных обязанностей: «а дворяном твоим, княже, ходити по пошлине, како пошло исперва», «дворяном твоим и тиунам погон платити, како то пошло», «а дворяном твоим, како пошло, погон имати: от князя по 5 кун, и от тивуна по 2 куне»[81].
Как отмечает В. Д. Назаров, в первой трети XIII в. дворяне, по данным владимирского летописания, занимают должности княжеских посадников и тиунов по анологии с детскими, а также участвуют в важнейших государственных и политических совещаниях[82].
Судебный чиновник «пристав» хорошо известен Псковской Судной грамоте. Упоминание «дворянина», наряду с «приставом», указывает на то, что дворянин также является судебным должностным лицом. Вообще же термин «дворянин» проделал сложную эволюцию и в разные периоды имел совершенно разные значения. До середины XV в. (иногда вплоть до 70-х гг. так называли мелких судебно-административных слуг князей[83].
Отправление правосудия являлось одной из обязанностей князей, бывших, по выражению Н. Дювернуа, «органом суда и правды»[84]. В древнем Новгороде в языческое время князь, заботясь о внутреннем мире, участвовал в судебных разбирательствах и назначал виру за убитого. Наряду с князем «судебной инстанцией» являлась и новгородская община, игравшая в судопроизводстве далеко не пассивную роль. Позднее новгородская община делегировала свои судебные права посаднику, с которым князю предписывалось осуществлять совместный суд[85].
Так было и в Пскове, городская община которого достигла такой же самостоятельности, как и городская община Новгорода[86]. Псковские князья приносили присягу на вече: «Судить по праву и не нарушать псковских законов и обычаев»[87]. По Псковской Судной грамоте князь был верховным судьей; псковичи могли быть недовольны князем, но не могли ограничить его судебных полномочий[88].
Суд был княжеской прерогативой и в южнославянских землях, политическое устройство которых напоминает строй Новгорода и Пскова. У южных славян «двор» являлся местом суда, органом судебной власти. Так, cт. LXXIII хорватского Винодольского Закона конца XIII в. глаcит: «Йошче позовници имаю быти рочени, а тако кмети имею ее позивати оу всякого пред двором пред ротника» («Позовников надо приводить к присяге точно так крестьяне (кметы), призываемые кем-либо перед двором должны, прежде всего, явиться к ротнику»)[89]. В хорватской Полице княжеский двор, включавший в себя, кроме князя и его семьи, судей и других должностных лиц, три раза в год объезжал всю Полицкую жупу, причем места остановок, где князь исполнял свои судебные обязанности, были, по-видимому, известны[90].
Подвижность суда явствует и из Русской Правды[91], «княж двор» которой был главным местом суда[92]. По Псковской Судной грамоте одним из мест суда являлись «княжеские сени»[93].
Итак, будучи верховным судьей, князь, а также его «двор», являвшийся судебным органом, не могли не опираться на чиновничий аппарат агентов судебной княжеской власти. Одним из представлявших государственную власть судебных чиновников являлся «дворанин» I Литовского Статута, «господарский двор», по которому, как и «княж двор» Русской Правды, был местом суда «уряда»[94]. Это положение иллюстрирует ст. 10, р. VI I Литовского Cтатута, начинающаяся словами: «Тэж уставуем иж коли быхмо подданного дворанином нашим обослали, абы з двора нашого не отеждчал аж бы ся з другою стороною жалуючою перед нами росправил»[95]
Вызов в суд был обязанностью «дворянина» и по Новгородской Судной грамоте ст. 41, которой постановляет: «А кто кого позовет в селе позовкою или дворянином, ино дать срок на сто верст две недели, а дале и ближе, а то по числу»[96].
За исполнение своих обязанностей «дворанин» получал определенную плату. Размеры выплат устанавливает ст. 27, р. VI I Литовского Статута, носящая название «О децкованье двораном нашим и панов воевод, и маршалков, и старост, и державцев наших и их наместников, по чому маеть плачоно быти»[97]. К этому следует добавить, что I Литовский Статут знает «дворанина» и как служилого военного человека[98], что находит соответствие в истории становления служилого сословия Московской Руси, где к первой трети XVI в. основной обязанностью дворянина также становится военная служба[99].
Исходя из вышеизложенного, а также принимая во внимание то, что «дворяне» являлись судебными чиновниками и в Новгороде[100], «дворянина» Псковской Судной грамоты также можно отнести к судебно-административным слугам князя.
То обстоятельство, что «пристав» и «дворянин» в ст. 66 Грамоты стоят рядом, видимо, не случайно. Как судебные должностные лица они могли действовать совместно. На эту мысль наводит упоминание «дворянина» и «пристава» в отражающей юридическую практику новгородской берестяной грамоте 19 (XV в.), где, в частности, говорится: «Ино надо бы дворянина. А пристав ино зде» («Но нужен бы дворянин. А пристав-то здесь»)[101].
Если «дворянин» упоминается в Псковской Судной грамоте однократно, то «пристав» упоминается лишь один раз в I Литовском Статуте, а именно в ст. 3, р. XI, назначающий денежные штрафы за убийство должностных лиц «врадников»: «тивуна», «пристава» и «ключника»[102]. Западнорусский «Лист» 1510 г. «К въсим бояром и слугом путным, и тивуну, и приставом, и людем всим путным и тяглым двора озеръницъкого» указывает на связь пристава с «двором»[103].
«Пристав» по Псковской Судной грамоте наряду с «подвойским», «позовником» и «ограмочим» занимается вызовом тяжущихся сторон в суду[104].
Можно предполагать, что слово «пристав» унаследовано славянами от «общеславянской языковой эпохи»[105]. Термин «пристав» в значении «надсмотрщик» появляется в памятниках восточнославянской письменности со второй половины XIII в.[106] Так, в уже приводившейся нами договорной грамоте Новгорода с тверским великим князем Ярославом Ярославовичем 1270 г. говорится: «и приставов не приставляти»[107].