«Пристав» по Псковской Судной грамоте наряду с «подвойским», «позовником» и «ограмочим» занимается вызовом тяжущихся сторон в суду[104].
Можно предполагать, что слово «пристав» унаследовано славянами от «общеславянской языковой эпохи»[105]. Термин «пристав» в значении «надсмотрщик» появляется в памятниках восточнославянской письменности со второй половины XIII в.[106] Так, в уже приводившейся нами договорной грамоте Новгорода с тверским великим князем Ярославом Ярославовичем 1270 г. говорится: «и приставов не приставляти»[107].
«Пристав» известен и южнославянскому праву. В южнославянских источниках «пристав» известен уже в XI-XII вв.[108] «Пристальд» Статута острова Корчула XIII в. (следующего после Русской Правды памятника славянского права) этимологически родственен сербохорватскому приставу[109]. В Законнике Стефана Душана помимо «пристава» упоминается также и «приставник»[110].
Четкое определение «пристава» дает Полицкий Статут (памятник хорватского права XV-XVIII вв.): «Приставы суть те через коих по закону делаются вызовы в суд, испытывается правда, производится присяга, купля-продажа, договоры, свидетельства всякие иные дела и обязательства»[111]. Полицкий Статут знает приставов «опченых», «ротных» (присяжных), а также и «облубленных», т.е. по старорусской терминологии «излюбленных»[112].
Г. В. Демченко отмечал, что в Древней Руси должность пристава была связана с институтом добрых людей[113]. Это положение подтверждает Новгородская Судная грамота, ст. 25 которой гласит: «А в тиуне одрине быти по приставу с сторону людем добрым, да судити им в правду крест поцеловав на сей на крестной грамоте»[114]. В связи с эти интересно отметить, что ст. 165 Законника Стефана Душана, в частности, говорит: «Судие да посылаю приставе добре, праве и достоверьне» («Судьи да посылают приставов добрых, справедливых и достойных веры»)[115].
По Псковской Судной грамоте приставом мог быть как «княжий» человек, так и «псковитин», что явствует из ст. 64: «А которие пристави княжей человек или подвойской или псковитин, а поедет человека позвать на суд»[116] I Литовский Статут при всей скудости сведений говорит, что в «приставництве», т.е. в должности пристава, мог находиться и «паробок»[117] человек, принадлежащий к низшему разряду несвободных слуг. Таким образом, Cтатут различает «пристава» свободного человека и «паробка», что, вероятно, соответствует «псковитину» и «княжему человеку» Грамоты, хотя «псковитин», возможно, истец, сам вызывающий и доставляющий своего ответчика в суд, о чем говорит также ст. 26 псковских законов[118].
«Ротни пристав» Полицкого Статута должностное лицо, приносившее присягу-«роту» общине[119]. «Пристав» Псковской Судной грамоты также носит подобные черты, уличенный в неправде «пристав» лишался своей должности[120]. Для обеспечения своих дел псковский «пристав» должен был опираться на «суседов», что также является отголоском общинного суда[121]. Это сближает «пристава» Грамоты и судебного чиновника I Литовского Статута «вижа». Деятельность «вижей» была тесно связана с общинными «копными» судами. В западнорусских землях термин «пристав» постепенно был вытеснен термином «виж» польского происхождения[122].
Есть основания полагать, что в Великом княжестве Литовском функции «приставов» исполняли также и «детские» судебные должностные лица, известные еще Русской Правде. Так, если по Новогрудскому привилею 1440 г. «детские» участвовали в примирении сторон («А побьется товарыш с товарышом, а за децким простятся, ино с мирщины коуница шерстью»)[123], то по Псковской Судной грамоте «приставы» участвовали в мировой в случае судебного поединка-«поля» («толка побьются, по 6 денег, а толко прощение возмут, ино приставам по 3 денги, а князю продажи нет»)[124].
Как и «пристав», «детский» по I Литовскому Статуту является судебным должностным лицом: «Оземши децкого от воеводы або от старосты, там же, в том повете перед правом поставити маеть, а оный маеть там права доводити перед поветовым судьею»[125].
«Детский» и «виж» I Литовского Статута получали определенную плату: «Вижу и децкому нашому вижового и децкованя рубль»[126]
Русская Правда также устанавливает вознаграждение для «детского»: «А железного платити 40 кун, а мечнику 5 кун, а пол гривны детскому; то ти железныи урок»[127].
«Детский» и «виж» западнорусских земель действовали совместно: «не мает жадин жадного еднанья чинити олиж перед децким, и заплаты без вижа, естли будет выдан, або перед вижом врадовым»[128]
В этом постановлении I Литовского Статута «детские», так же как и в Новогрудском привилее 1440 г., участвуют в «еднанье» примирении сторон[129].
Одной из обязанностей как «пристава», так и «дворянина» был вызов и доставка противных сторон в суд. Для обозначения противных сторон Псковская Судная грамота и I Литовский Статут употребляют близкие термины «сутяжники» «сутяжие». Ст. 58 Грамоты устанавливает порядок заседания суда. В судебное помещение («судебницу») допускались только две тяжущиеся стороны: «А на суд помочу не ходити, лезти в судебницу двемя сутяжникома»[130]
Ст. 3, р. VIII I Литовского Статута говорит о случае, когда одна из сторон не может присутствовать на судебном заседании по болезни: «А если бы хто перед тым роком был немоцон мает дати ведомо судьям и сутяжому, тогда маеть то отложоно быти поки он выздоровеет»[131]
Истец вызывал ответчика в суд посредством «позовницы» (Псковская Судная грамота), «позвы» (I Литовский Статут). «Позовница» «позва» это, говоря современным языком, повестка в суд. Так, ст. 20 Псковской Судной грамоты говорит: «Кто на ком имет сочит (т.е. обвинять, предъявлять иск) бою или грабежу по позовницы»[132]. «Позовница» по Псковской Судной грамоте читалась в публичном месте: на торгу или при церкви[133]. Четкое определение «позвы» дает ст. 14, р. VI I Литовского Статута: «Естли бы хто мел кого позвы позвати, тогда маеть жалобу свою в позвах выобразити»[134]
Глагол «сочить» широко распространен в Псковской Судной грамоте; «сочить» означает «обвинять», «предъявлять иск»: «А кто учнет сочить на ком бою», «имет сочить съсудного серебра», «имут сочить долг по доскам», «сочит торговых денег по доскам» так определяет Грамота различные варианты судебных исков. Иск, по Псковской Судной грамоте, мог предъявляться «взаклич»: «взаклич сочит своего найма»[135], что является апелляцией к общине-миру, призывом, на который должен был откликнуться каждый[136], отголоском общинного правосудия[137].
Глагол «сочить» имеет один корень с обозначением cпециального должностного лица «сока», известного Судебнику Казимира и I Литовскому Статуту. Судебник Казимира употребляет формулу «сок усочит»[138], т.е. «укажет», «покажет». По I Литовскому Статуту «сок» идет «следом» и занимается поиском пропавшей вещи («лица») и обыском («трушением дома»)[139].
В современном болгарском языке «сочити» означает «показывать», «указывать», сербо-хорватском «разыскивать и изобличать преступника», в белорусском «сачыць» «следить», «выслеживать», в русском языке, по Словарю В. И. Даля, «искать», «следить», «сочевая собака» «ищейка», «гончая»[140].
«Сок» известен и древнему праву других славянских народов, широко представлен он у чехов, однако о заимствовании «института соков» правовой системой Великого княжества Литовского не может идти речи. Судебник Казимира в статьях «о соке» ссылается на старый порядок, обычай[141].
Чем же занимались данные должностные лица?
Ф. И. Леонтович писал, что «по старочешскому праву сок относился к числу низших урядников, специально занимавшихся так называемым сочением, т.е. отысканием и выдачею воров и покражи, а также показанием следов вора». Древнейшее значение «сока» у славян, по мнению автора, было следующим. «Соки» следили за преступлениями, доносили о преступлениях и являлись на суд в качестве обвинителей[142]. В 70-х гг. XX в. к подобной же точке зрения пришел польский историк Ю. Бардах, который на основе анализа обширного сравнительно-исторического материала пришел к выводу о том, что «сок» специальное лицо в практике процесса, занимавшееся разысканием пропавшего имущества или преступника и одновременно, выступавшее в качестве особо важного свидетеля на суде[143].