Но Броуди все-таки был уверен, что никто по крайней мере, на данный момент в воду не полез.
В среду двое мальчишек арендовали ялик и отошли ярдов на триста от берега, там они провели около часа, бросая за борт куриные потроха и утиные головы. На проходившем мимо рыбацком судне их заметили и сообщили Броуди по радио. Броуди позвонил Хуперу, они вместе поплыли на «Флике», взяли ялик на буксир и приволокли берегу. В ялике у ребят нашли багор с обыкновенной бельевой веревкой длиной ярдов в двести. Она была привязана к носу морским узлом. Ребята рассказали, что хотели зацепить акулу багром и «прокатиться до Нантакета». Броуди сказал, что, если они попытаются выкинуть что-то подобное, он арестует их за попытку самоубийства.
Поступило четыре сообщения о том, что там-то и там-то видели акулу. В одном случае акулу спутали с плавающим бревном. В двух других, по утверждению рыбака, посланного проверить тревожные сообщения, это были косяки мелкой рыбешки. Проверка четвертого сообщения вообще ничего не дала.
А во вторник вечером, едва только стемнело, в полицейский участок поступил анонимный звонок. Неизвестный сообщил, что на городском пляже какой-то мужчина швыряет в воду приманку для акулы. Оказалось, это вовсе не мужчина, а женщина в мужском плаще, Джесси Паркер, одна из продавщиц магазина канцелярских товаров. Вначале она все отрицала, но потом призналась, что бросила в воду бумажный пакет. В нем были три пустые бутылки из-под вермута.
Почему вы не выбросили в мусорный бачок? спросил Броуди.
Не хотела, чтобы мусорщик подумал, что я пью.
Ну, бросили бы в какой-нибудь другой бачок
Так нехорошо, ответила она. Мусор это ведь нечто личное, не так ли?
Закатив глаза, Броуди посоветовал ей впредь класть пустые бутылки сначала в целлофановый, а потом в толстый бумажный пакет и потом разбивать молотком. Вот тогда никто не поймет, что это были бутылки.
Броуди взглянул на часы. В начале десятого ехать к Салли Гарднер было уже поздно. Он надеялся, что она уже спит. Наверняка Грейс Финли дала ей какую-нибудь таблетку или глоток виски, и она заснула. Прежде чем уйти, Броуди позвонил на пост береговой охраны в Монток и сообщил дежурному о Бене Гарднере. Тот ответил, что с рассветом вышлет на поиски тела катер
Спасибо, поблагодарил Броуди. Надеюсь, тело вы обнаружите до того, как его выбросит на берег. И вдруг пришел в ужас от собственных слов. Речь ведь шла о Бене Гарднере, его друге! Что подумала бы Салли, если бы услышала его сейчас? Пятнадцать лет дружбы, и теперь все, пустота. Нет больше Бена Гарднера. Есть только «тело», и его лучше бы найти до того, как оно превратится в кровавое месиво.
Попробуем, ответил дежурный. Да уж, досталось вам, ребята. Ну и лето нынче, врагу не пожелаешь!
Остается надеяться, что не последнее, проговорил Броуди. Он повесил трубку, выключил свет в кабинете и вышел к машине.
Свернув к дому, Броуди увидел знакомый голубоватый свет в гостиной. Мальчики смотрели телевизор. Он прошел через переднюю дверь, выключил свет на крыльце и заглянул в полутемную гостиную. Старший сын, Билли, лежал на диване, опершись на локоть. Мартин, средний сын, двенадцати лет, нежился в мягком кресле, положив босые ноги на журнальный столик. Восьмилетний Шон сидел на полу, прислонившись к дивану, и гладил кошку у себя на коленях.
Ну, как дела? спросил Броуди.
Все хорошо, папа, не отрывая взгляда от телевизора, ответил Билли.
А где мама?
Наверху. Она велела передать, что твой ужин на кухне.
Отлично. Разве уже не поздно, Шон? На часах почти половина десятого.
Ладно, ухожу, сказал Шон.
Броуди прошел на кухню, открыл холодильник и взял банку пива. На кухонном столе на сковородке лежали в застывшей подливе остатки тушеной говядины. Мясо было коричневато-серое, волокнистое. «Это что, ужин, что ли?» поморщился Броуди. И решил сделать себе сандвич. В холодильнике нашлось несколько бифштексов, пакет куриных ножек, с десяток яиц, банка маринованных огурцов и двенадцать жестянок содовой шипучки. Он нашел засохший ломтик сыра с загнутыми краями, свернув, сунул себе в рот. Поразмышлял некоторое время, не разогреть ли говядину, затем громко произнес: «А, черт с ним!» Отыскал два куска хлеба, намазал их горчицей, снял с магнитной планки на стене нож для резки мяса и отрезал толстый кусок говядины. Положил мясо на ломоть хлеба, сверху несколько маринованных огурчиков, прикрыл все это другим ломтем хлеба. Потом переложил на тарелку, взял пиво и поднялся по лестнице в спальню.
Эллен сидела на кровати и читала «Космополитен».
Привет, сказала она. Трудный выдался день? По телефону ты мне ничего не сказал.
Трудный. Впрочем, нынче все дни трудные. Слышала, кстати, про Бена Гарднера? Когда я разговаривал с тобой по телефону, то еще не был до конца уверен, что с ним стряслось. Он поставил тарелку и пиво на туалетный столик и присел на край постели, чтобы снять ботинки.
Да. Мне позвонила Грейс Финли. Она спросила, не знаю ли я, где доктор Крейг. Грейс хотела дать Салли снотворное.
Так ты разыскала его?
Нет. Но я послала Шона, и он отнес ей секонал.
Какой еще секонал?
Ну, снотворное в таблетках.
Не знал, что ты тоже принимаешь снотворное.
Нечасто. Так, иногда.
А ты-то где раздобыла?
У доктора Крейга. Когда ходила к нему по поводу своих нервов. Помнишь, я рассказывала?
Ну, да, припоминаю
Броуди швырнул ботинки в угол, встал, снял брюки, аккуратно сложил и повесил на спинку стула. Потом снял рубашку, повесил ее на плечики в стенной шкаф. Усевшись в трусах и футболке на кровать, взялся за сандвич. Мясо было сухим и жилистым. Во рту он ощутил только вкус горчицы
А ты нашел говядину? спросила Эллен.
Из-за того, что рот у Броуди был набит едой, он смог лишь утвердительно кивнуть.
А что ты тогда ешь?
Говядину.
Ты ее подогрел?
Нет. Да ничего, мне и так нормально.
Эллен поморщилась.
Ну-ну
Броуди молча ел, Эллен бесцельно листала журнал. Так прошло несколько минут. Эллен перевернула последнюю страницу и положила журнал себе на колени.
О боже! вдруг воскликнула она.
Что случилось?
Вспомнила про Бена Гарднера. Ведь это так ужасно. Что же теперь будет с Салли?
Не знаю, ответил Броуди. Я беспокоюсь за нее. У нее вообще есть на что жить?
Сомневаюсь. Если и есть, то совсем немного. Кажется, она целый год не покупала детям ничего нового. Помню, она не переставала твердить, что мечтает покупать мясо чаще, чем раз в неделю. Вместо того чтобы без конца есть рыбу, которую поймал Бен Она может рассчитывать на что-нибудь по социальному страхованию?
Ну, что-то она, конечно, получит, но совсем немного. Ну, можно еще рассчитывать на благотворительность.
Нет, она не согласится, заметила Эллен.
Погоди! В ее нынешнем положении чрезмерная гордыня не лучшее средство. Ведь теперь у нее даже рыбы не будет.
А мы могли бы что-нибудь для нее сделать?
Мы лично? Только что? Сами-то мы не такие уж богачи. А вот город мог бы ей помочь. Я поговорю об этом с Воном.
Ты-то как, смог чего-нибудь добиться?
Ты хочешь спросить, поймали мы эту тварь или нет? Нет, не поймали. Медоуз вызвал сюда одного своего приятеля-океанографа, из института в Вудс-Хоуле. Правда, пока не пойму, чем он тут сможет нам помочь.
А как он выглядит?
Да обыкновенно. Молодой, довольно приятный парень. Немного заносчивый, что, впрочем, неудивительно. Здешние места знает вроде бы прилично.
Надо же, и откуда?
Сказал, что еще мальчишкой приезжал в Саутгемптон. Проводил там лето.
Работал?
Не знаю. Наверное, просто жил с родителями. Похоже, еще тот типаж.
Какой?
Ну, из состоятельных курортников. Богатые папа с мамочкой. Да ты и сама все знаешь!
Не сердись, я ведь просто так спросила.
Я не сержусь. Просто ты отлично представляешь этот типаж. Ты ведь и сама оттуда вышла.
Эллен улыбнулась.
Ну, тоже скажешь! Теперь я уже просто старая дама.
Чушь! ответил Броуди. В купальнике ты дашь фору девяти из десяти летних красоток. Ему было приятно, что жена намекает на комплименты, и не менее приятно говорить их. Это стало своего рода ритуальной прелюдией к сексу. Вид Эллен в кровати неизменно вызывал у Броуди желание. Ее волосы ниспадали на плечи, заканчиваясь завитками, а в глубоком вырезе ночной рубашки были видны обе груди почти до сосков.
Пойду почищу зубы, сказал он. Я быстро.
Когда он вернулся из ванной, то еще чувствовал сильное возбуждение. Он подошел к туалетному столику, чтобы выключить свет.
Знаешь, сказала Эллен, мне кажется, наших мальчиков надо отдать на теннис.
Зачем? Разве они хотят играть в теннис?
Нет, но ведь это отличный вид спорта. И, кроме того, это поможет им, когда они повзрослеют.
Поможет в чем?
Ну, поможет сойтись с нужными людьми. Если ты хорошо играешь в теннис, то можешь вступить в любой клуб и познакомиться с разными людьми. Сейчас самое время поучиться.