Она атакует! воскликнул Броуди и, невольно попятившись, упал в кресло.
Сыпля проклятиями, Квинт снова спустился с мостика.
Вот дрянь, без предупреждения. Дайте мне гарпун.
Акула уже почти догнала шхуну. Подняв голову, она безучастно посмотрела на Хупера одним глазом и ушла под лодку. Квинт поднял гарпун и повернулся к левому борту, но задел древком рыболовное кресло, и наконечник соскользнул и упал на палубу.
Сука! выругался Квинт и, подняв наконечник, вернул его на место. Она еще здесь?
С вашей стороны! С вашей! прокричал Хупер. Перешла на вашу!
Квинт снова повернулся и еще успел заметить, как серовато-бурое пятно отстает от лодки и постепенно уходит под воду. Он отшвырнул гарпун, схватил винтовку и выпустил всю обойму вслед удаляющейся рыбе.
Тварь! Предупреждай в следующий раз! Рыбак отложил винтовку и неожиданно рассмеялся. Ей, наверно, надо еще спасибо сказать, что на лодку не напала. Он посмотрел на Броуди. Ну что, малость пуганула?
Да уж не малость. Броуди покачал головой, будто приводя в порядок мысли и впечатления. До сих пор не верится. Воображение рисовало жуткие картины: напоминающее торпеду нечто вырывается из черной глубины и рвет на части Кристину Уоткинс; явившееся из кошмара чудовище хватает с надувного плотика ничего не подозревающего мальчика Броуди знал, что эти страшные, с кровью и ужасом, образы останутся с ним навсегда и что во сне к нему будет приходить женщина, обвиняющая его в смерти своего сына. Только не говорите, что это рыба. Она больше смахивает на одного из тех монстров, о которых снимают фильмы. Ну, знаете, «Чудовище с глубины в двадцать миллионов саженей».
И все же это рыба. Хупер никак не мог успокоиться. Но какая рыба! Почти мегалодон!
Вы это о чем? нахмурился Броуди.
Это, конечно, преувеличение, поспешил объяснить Хупер, но если здесь плавает нечто такое, то почему бы не сравнить ее с мегалодоном? Что скажете, Квинт?
Скажу, что вы перегрелись на солнце.
Нет, я серьезно. По-вашему, насколько большими они вырастают?
Угадывать не люблю. Наша рыбка, полагаю, футов на двадцать вымахала. Если увижу завтра, что в ней двадцать пять, то скажу, что вот такими они и вырастают. Угадывание пустое дело.
Так насколько большими они вырастают? спросил Броуди и тут же пожалел, что не сдержался. Задав вопрос ихтиологу, он как бы признал его превосходство в этом вопросе.
Но Хупер, все еще под впечатлением от случившегося, был слишком взволнован, чтобы воспользоваться ситуацией.
В том-то и дело, что мы этого не знаем. Никто не знает. В Австралии, как сообщалось в газетах, акула запуталась в цепях и утонула. Ее измерили оказалось, тридцать шесть футов.
Это же почти в два раза больше нашей. Разум Броуди никак не мог свыкнуться с существованием рыбы, которую он только что видел собственными глазами, и представить чудовище, о котором упоминал Хупер, было выше его сил.
Ихтиолог кивнул.
В целом люди склонны принимать тридцать футов как максимальный размер, но цифры дело ненадежное, так что Квинт в этом отношении прав. Если завтра кто-то увидит акулу в шестьдесят футов, будет считаться, что вот такими они и вырастают. Что поистине ужасно, что действительно взрывает мозг, так это предположение и оно может оказаться верным, что в океанских глубинах обитают большие белые, достигающие ста футов в длину.
А, чушь, махнул рукой Квинт.
Я и не говорю, что так есть, возразил Хупер. Я говорю, что так может быть.
Все равно чушь.
Может, да, а может, нет. У белой акулы есть латинское название Carcharodon carcharias, ясно? Ближайший предок из нам известных называется Carcharodon megalodon. Это рыба, существовавшая тридцать или сорок тысяч лет назад[14]. От мегалодона нам остались ископаемые зубы длиной в шесть дюймов. То есть рыба была от восьмидесяти до ста футов. И те зубы точно такие, какие вы видите сегодня у больших белых. Я вот к чему веду. Предположим, две эти рыбы относятся к одному и тому же виду. Какие факты свидетельствуют о том, что мегалодоны действительно вымерли? И почему они должны были исчезнуть? По крайней мере, не из-за нехватки пищи. Если в океане хватило запасов для выживания китов, то почему их не должно было хватить для больших акул? Да, мы не встречаем сейчас стофутовых белых акул, но это не значит, что их нет вообще. Пища там, в глубине. Умершие не поднимаются наверх, а опускаются на дно, потому что у них нет плавательного пузыря. Можете представить, как выглядит белая акула длиной в сто футов?
Даже представлять не хочу, сказал Броуди.
Что-то наподобие локомотива с набитой кухонными ножами пастью.
Хотите сказать, мы имеем дело с малышом? Броуди стало не по себе. Он почувствовал себя одиноким и беззащитным. Акула, о которой говорил Хупер если бы она действительно существовала, могла вдребезги разнести лодку.
Нет, это взрослая особь. Я совершенно уверен. У них так же, как у нас. Люди бывают и пяти футов ростом, и семи. Господи, чего бы я ни отдал, чтобы только взглянуть на мегалодона.
Да вы рехнулись, сказал Броуди.
Нет, нет. Подумайте сами. Это то же самое, что встретить снежного человека.
Эй, Хупер, окликнул его Квинт, хватит сказки рассказывать, не забывай про приманку. Я все-таки хочу эту рыбку поймать.
Конечно. Иду. Ихтиолог вернулся на свой пост и снова взялся на черпак.
Думаете, она вернется? спросил Броуди.
Не знаю, пожал плечами Квинт. С этими тварями заранее никогда ничего сказать нельзя. Он достал из кармана записную книжку и карандаш и вытянул левую руку вперед, в направлении берега. Закрыл правый глаз, выставил указательный палец и что-то записал. Потом сдвинул руку на пару дюймов влево, снова прицелился, сделал вторую запись и, предвидя вопрос Броуди, объяснил:
Определяю местонахождение. Хочу понять, где мы находимся, чтобы, если она не появится до конца дня, знать, куда прийти завтра.
Броуди посмотрел в направлении берега, но, даже заслонив глаза от солнца и прищурившись, он разглядел только неясную серую полоску суши.
Что берете за ориентиры?
Маяк на мысе и городскую водонапорную башню. Они по-разному выстраиваются в зависимости от того, где находишься.
Так вы их видите? Как Броуди ни старался, кроме полоски на горизонте, он не видел больше ничего.
Разумеется. И вы бы видели, если бы выходили в море тридцать лет.
Неужели вы и впрямь верите, что акула останется в одном месте? с улыбкой спросил Хупер.
Не знаю. Но сегодня мы нашли ее здесь, а не где-то еще.
И никуда она от Эмити не ушла, добавил Броуди.
Потому что здесь она сыта, объяснил Хупер, и в его голосе не прозвучало ни насмешки, ни издевки. А вот в мозгу у Броуди реплика ихтиолога застряла иголкой.
Они прождали еще три часа, но акула не вернулась. Течение ослабело, и жирная пленка на воде практически застыла на месте.
Давайте, наверно, сворачиваться, сказал Квинт в начале шестого. Не стоит собственное терпение испытывать.
Как думаете, куда она ушла? спросил Броуди, понимая, что вопрос риторический и ответа не будет.
Уйти она могла куда угодно. Когда надо, их рядом нет, а вот когда их не ждешь, они тут как тут. Все у них наоборот.
А вы не думаете, что нам стоит остаться здесь на ночь и продолжить разливать приманку?
Нет, не думаю. Как я уже говорил, если жировое пятно расползется слишком широко, толку от этого никакого. Да и продуктов у нас с собой нет. И последнее, но не менее важное вы платите мне не за двадцатичетырехчасовой рабочий день.
Но вы согласитесь, если я добуду деньги?
Квинт ненадолго задумался.
Нет. Соблазнительно, но не думаю, что ночью может произойти что-то особенное. Пятно распространится на большую площадь, и даже если акула поднимется и будет смотреть на нас, мы не увидим ее, пока она не нападет на нас. Так что я взял бы ваши деньги только за то, чтобы поспать на борту. Нет, я этого не сделаю, причем по двум причинам. Во-первых, если пятно расползется за ночь, оно затруднит нам работу днем. Во-вторых, я хочу, чтобы лодка переночевала у пристани.
Не могу вас винить, сказал Броуди. Да и вашей жене больше понравится, если проведете ночь дома.
Не женат, бесстрастно ответил Квинт.
О, извините.
Не извиняйтесь. Я всю жизнь считал, что мне это не нужно. Квинт повернулся и поднялся по трапу на мостик.
* * *Когда в дверь позвонили, Эллен готовила детям ужин, а мальчики смотрели телевизор в гостиной.
Кто-нибудь, крикнула она, откройте, пожалуйста, дверь.
Эллен услышала, как открылась дверь, услышала какие-то слова, а потом, секундой позже, увидела Ларри Вона, стоящего у двери в кухню. В последний раз они виделись менее двух недель назад, но за это время он так сильно переменился, что она не сразу смогла отвести откровенно изумленный взгляд. Как обычно, одет Ларри был безукоризненно синий блейзер на двух пуговицах, рубашка, серые слаксы и лоферы от Гуччи. Изменилось лицо. Он сильно похудел, и, подобно многим, кто не отличается полнотой, потеря веса проявилась, прежде всего, в лице. Глаза утонули в глазницах и, как показалось Эллен, поблекли теперь они были мучнисто-серыми. Кожа тоже посерела и как будто сползла на скулы. Каждые несколько секунд он облизывал влажные губы.