Броуди знал, что, не дай бог, случится неудачное лето и тогда живущих на пособие станет вдвое больше. Если не все дома будут сданы в аренду, то чернокожим в Эмити работы ждать попросту неоткуда. Поскольку большинство из них нанимались садовниками, барменами, дворецкими. А два или три неудачных лета подряд хотя такого «счастья» не было уже лет двадцать могли создать необратимый цикл и в итоге погубить город. Ведь если у людей не хватает средств на одежду, топливо и продукты, если они не могут раскошелиться на ремонт дома и какой-то техники, то торговцы и сервисные фирмы тоже не смогут продержаться до следующего лета. Магазины закроются, и жителям Эмити придется отправляться за покупками в другие места. Городок перестанет получать налоги, муниципальные службы придут в упадок, а люди начнут просто уезжать отсюда.
Поэтому среди местных жителей утвердилось понимание: каждый должен вносить свой посильный вклад в то, чтобы Эмити оставался привлекательным летним курортом. Броуди вспомнил, как несколько лет назад в Эмити приехали два брата, которые открыли столярную мастерскую. Они приехали весной. Нужно было ремонтировать и приводить в порядок дома для курортников. Работы было много, и приняли их радушно. Ну, и мастерами они оказались неплохими, так что многие местные столяры стали рекомендовать их своим клиентам.
Только вот в середине лета о братьях Феликсах поползли нехорошие слухи. Альберт Моррис, владелец скобяного магазина, говорил, что они скупают у него простые стальные гвозди, а деньги потом со своих клиентов берут за них, как за оцинкованные. А в условиях местного морского климата обыкновенные стальные гвозди уже через несколько месяцев начинают ржаветь. Дик Спитцер, владелец склада лесоматериалов, сообщил кому-то, что Феликсы для работ по сборке шкафов в одном из домов на Скотч-роуд заказали партию низкосортной сырой древесины. Дверцы в шкафах перекосились почти сразу же после того, как их навесили. Как-то вечером в баре Феликс-старший, Армандо, похвастался собутыльнику, как, вместо того чтобы ставить крепеж с интервалом в шестнадцать дюймов, он ставит его с более редким интервалом. А плату получает как положено. Феликс-младший, Дэнни, с прыщавым лицом, любил показывать приятелям книжки с порнокартинками, которые, как он сам же и признался, стащил в тех домах, где работал.
Местные столяры перестали рекомендовать Феликсов своим заказчикам, но к тому времени братья имели уже достаточно наработок, чтобы спокойно продержаться зиму. Вот здесь как раз и проявилась солидарность жителей Эмити. Сначала братьям Феликсам слегка намекнули, что они несколько злоупотребили местным гостеприимством. Прослышав об этом, Армандо лишь ухмыльнулся. Но вскоре у него начались неприятности. Так, у его грузовика неожиданно спустили все четыре колеса, а когда он позвонил в автосервис, ему ответили, что сломался компрессор. Когда у него закончился газ в баллоне на кухне, местной газовой компании понадобилось больше недели на то, чтобы доставить ему новый баллон. Его заказы на стройматериалы либо куда-то терялись, либо выполнялись в последнюю очередь. В магазинах, где раньше он покупал в кредит, теперь вынужден был выкладывать наличные. И вот к концу октября братья Феликсы свернули свои дела и уехали.
Обычно вклад Броуди в солидарность, царящую в Эмити, помимо того, что он поддерживал законность и принимал здравомыслящие решения, заключался в пресечении разных ненужных слухов. Если же в городке и случались неприятные происшествия, то с его подачи Гарри Медоуз, редактор «Лидера», местной газеты, преподносил их в нужном ракурсе в рубрике неожиданных происшествий, которые квалифицировались как новости.
Прошлым летом «Лидер» сообщил о случаях изнасилования, но как-то вскользь, как о досадных происшествиях. А все потому, что, по договоренности Броуди с Медоузом, чрезмерный акцент на чернокожем насильнике, угрожающем женщинам Эмити, может сильно сократить приток туристов. Вдобавок ни одна из женщин, заявивших об изнасиловании в полицию, не повторила свой рассказ больше никому.
Если полицейские задерживали кого-нибудь из богатых курортников за вождение автомобиля в нетрезвом виде, то в протокол Броуди предпочитал заносить при первом нарушении, что водитель выехал без прав, и эта информация поступала в «Лидер». Но Броуди непременно предупреждал такого горе-водителя, что в следующий раз, если тому вздумается выпить за рулем, его привлекут по всей строгости закона.
Отношения с Медоузом строились на своего рода деликатном равновесии. Если в Эмити хулиганила группа подростков из Хэмптонса, Медоуз тут же получал от полиции всю информацию: имена, возраст, предъявленные обвинения. Если же буйство учиняла молодежь из самого Эмити, то в «Лидер», как правило, появлялась лишь скромная заметка без ссылки на фамилии и адреса о том, что, скажем, на Олд-Милл-роуд была вызвана полиция для улаживания небольшого конфликта.
Поскольку некоторые курортники выписывали «Лидер» круглый год и считали газету вполне привлекательным чтивом, то грабежи в летних домиках, пустовавших в холодный период, нельзя было просто так обойти. Вопрос ведь был весьма и весьма деликатным. И долгие годы Медоуз, по сути, игнорировал проблему, оставлял на усмотрение Броуди заботы о том, чтобы уведомить домовладельцев, найти и наказать грабителей, а также направить в дом бригаду ремонтников. Все так бы и шло, но зимой 1968 года всего за месяц налетам подверглись шестнадцать пустующих домов. Тогда Броуди и Медоуз пришли к выводу, что пора организовать в «Лидере» полномасштабную кампанию против зимнего вандализма. Сказано сделано, и в результате сорок восемь домов были подключены к полицейской сигнализации. А поскольку полиция предусмотрительно не сообщила, какие именно дома на сигнализации, а какие нет, то налеты прекратились. Это намного облегчило работу Броуди и неизмеримо подняло авторитет Медоуза как редактора, который активно вовлечен в решение социальных проблем.
Не обходилось порой и без разногласий. Так, Медоуз был фанатичным противником наркотиков. Вдобавок он обладал весьма острым репортерским чутьем. Стоило ему лишь почуять, что намечается какая-нибудь убойная статья, то он бросался вперед, словно полицейская ищейка. Причем никакие «особые соображения» на него уже не действовали. К примеру, летом 1971 года недалеко от пляжа Скотч-роуд нашли труп дочери одного из местных богачей. Броуди, руководствуясь тем, что признаков насильственной смерти обнаружено не было, да к тому же родные девушки возражали против вскрытия, зафиксировал в протоколе смерть от утопления.
Однако у Медоуза были основания предполагать, что девушка принимала наркотики. А снабжал ее ими сын одного фермера из польских иммигрантов, выращивающего картофель. Медоуз затеял журналистское расследование и, как оказалось, не зря. Примерно через два месяца ему удалось-таки распутать эту историю, и в конце концов он добился вскрытия тела. Аутопсия показала, что девушка утонула, потеряв сознание из-за большой дозы героина. Он вывел на чистую воду торговца, а за ним и довольно большую банду, занимавшуюся поставками наркотиков в Эмити и окрестностях. Вообще, эта история плохо отразилась на репутации городка, а еще хуже на самом Броуди. Из-за того, что в деле фигурировали несколько преступлений федерального масштаба, парочка произведенных им арестов не смогла толком прикрыть его предыдущие служебные ляпы. Медоуз же был дважды удостоен региональных премий в области журналистики.
Теперь уже Броуди настаивал на том, чтобы «Лидер» сообщил о происшествии как положено. Не вскользь, а во всех подробностях. Он собирался закрыть местные пляжи на пару дней, чтобы акула отплыла подальше от берегов Эмити. Он не знал, способны ли акулы пристраститься к человеческому мясу (как, к примеру, те же тигры), но был полон решимости лишить опасную рыбину ее новой добычи. На этот раз он требовал гласности и хотел заставить людей хотя бы на время держаться от воды подальше.
Броуди знал, что его намерение сообщить в газете о нападении акулы вызовет мощное противодействие. Как и другие города, Эмити до сих пор ощущал на себе последствия всеобщего экономического спада. И пока наступающее лето не обещало ничего хорошего. Съемщиков набиралось вроде бы больше, чем в прошлом году, но добротными, полноценными арендаторами их было назвать трудно. В основном дома снимали группами по десять-пятнадцать человек. Они приезжали сюда из города и делили аренду на всех. Как минимум с десяток, а то и больше, домов на самом берегу стоимостью от семи до десяти тысяч долларов за сезон и еще больше стоимостью пять тысяч так и не были сданы. Сенсационный репортаж о нападении акулы мог такое и без того унылое положение превратить в катастрофу.
И все же Броуди считал, что один такой несчастный случай в середине июня, когда Эмити еще не захлестнули толпы курортников, быстро забудется. Естественно, один несчастный случай наделает куда меньше шуму, чем два или три. Акула, вполне возможно, уже уплыла, но Броуди все же не хотел рисковать жизнью людей. Вероятность нового нападения, скорее всего, ничтожна, но ставки невероятно высоки