Дед обещал их вызвать в Москву, ребята хорошие и умные, работали добросовестно, а вот нескольких их коллег пришлось прогнать, но уже других набрали.
Ближе к вечернему чаю я проходил мимо гостиной и услышал звуки фортепиано, открыл дверь и увидел музицирующую Лизу и переворачивающего ей ноты полковника. Лиза была без платка, волосы убраны в простую прическу, и я заметил, что они не кажутся седыми. Конечно, седина осталась, но оттенок волос стал пепельным, вроде модного в моем времени «платинового» цвета. Они с полковником хорошо вместе смотрелись, хотя оба не блистали красотой. Агеев, хоть и в мундире Главного Штаба с серебряными аксельбантами и золотыми орденами на груди, смотрелся, как всегда, ничем внешне не выдающимся, среднего роста, с не запоминающейся внешностью пройдет такой мимо, и сразу его забудешь, идеал для разведчика. Лиза никогда раньше не была красавицей, но сейчас в ней появилась какая-то внутренняя красота, и музыка лишь подчеркивала это впечатление. Они не заметили меня, и я удалился.
Утром Агеев мне сказал, что у него есть небольшие дела в Москве, а потом он уезжает. Я понял, что он бежит от Лизы, так как увлекся ей не на шутку, а как же тогда Наташа, обещавшая ждать его Полковник уехал, но предупредил, что утром во вторник я должен быть на службе.
Лиза удивилась внезапному отъезду Агеева, но я ей объяснил, что у полковника есть невеста, поэтому он уехал, чтобы не продолжать знакомство. Лиза, похоже, расстроилась, но потом ее отвлекли сборы к завтрашнему отъезду, и мы даже толком не успели поговорить. Лиза сказала, что дом и аптеку продадут дедовы приказчики, когда найдут хорошего покупателя на хорошую цену. Она напомнила, что я могу взять из кабинета Генриха все, что захочу, турецкое оружие и книги. Я ей ответил, что признателен ей за это и вещи эти будут мне как память о дядюшке.
Лиза, обрати внимание на преподавание фармакологической химии и органического синтеза, есть ли эти дисциплины и каково качество их преподавания, заметил я по поводу обучения. В ВМА современной фармакологии вообще нет, все напоминает ботанику[37], и если в европейских университетах дело обстоит тоже так, то лучше стажировки у Мечникова в Институте Пастера под Парижем ей не найти.
Лиза возразила, что хотела бы быть врачом, на что я возразил:
Милая Лиза, если ты станешь врачом, то спасешь сотни, ну, может, тысячи человек, это максимум, а вот если разработаешь новое лекарство, то миллионы и даже десятки миллионов. Подумай об этом, может, в этом и есть твое служение.
Сашенька, я все понимаю и знаю, что ты мне подскажешь, что и как делать, но пусть мне знамение какое-нибудь будет, тогда я пойму, что правильно выбрала свой путь.
В четверг Лиза уехала, мы проводили ее на берлинский поезд, а в пятницу я встретился с двумя химиками, которые специально приехали из Купавны.
Результаты были обнадеживающими, ребята уже получили салициловую кислоту и ацилировали ее, получив ацетилсалициловую кислоту, всем известный аспирин, но немецкий Байер еще не запатентовал его, поэтому я сказал, что, как мы и договаривались, они будут авторами изобретения, но дедовы поверенные помогут оформить заявку на привилегию, я же помогу с испытаниями в ВМА, и потом дед выплатит авторам премию за передачу прав по привилегии ему. Ребята сказали, что их это устраивает.
Потом мы перешли к ПАСК, то есть параамино-салициловой кислоте. Сырье то же но вот удалось ли им присоединить аминогруппу, и, так как структурной формулы ПАСК я не помнил, то придется действовать методом проб и ошибок: то есть в бензольном кольце группы-заместители должны находиться на максимальном удалении друг от друга, в позиции 1 и 4.
Петр Вознесенский ответил, что он много экспериментировал и, кажется, ему удалось что-то синтезировать. Он проводил реакцию взаимодействия аминофенола и карбоната калия, с нейтрализацией серной кислотой. Реакция шла под нагревом до 130 градусов Цельсия и давлением в 6 атмосфер, что потребовало специального прибора, построенного Мефодием Парамоновым, потом они осадили соль и кристаллизовали ее. Петр показал мне розоватый кристаллический порошок. Теперь надо проверить, активно ли это соединение против микобактерии туберкулеза.
В России никто не знает, как это делать, потому что нужно выделить чистую культуру бактерии, сказал я моим химикам. Это умеет делать Роберт Кох в Германии. Поэтому я предлагаю, не углубляясь в детали, подать заявку на российскую привилегию и патенты в Германии, Франции, Британии и САСШ. А потом либо ехать к Коху и проверять активность в пробирке с культурой бактерий на месте у него, либо послать к Коху человека на стажировку по микробиологии (нет ли у коллег кого на примете?). Я прошу вас подготовить несколько вариантов препарата для микробиологических исследований, а сам напишу письмо Коху, когда у нас будет германский патент. Хотя, наверно, это сделать можно раньше, получив лишь положительное решение, потому что, насколько я понял, синтез настолько сложный, что, даже проведя анализ порошка и узнав, из чего он состоит, воспроизвести препарат без установки-реактора и знания параметров температуры и давления (а их в привилегии мы указывать не будем) невозможно.
В России никто не знает, как это делать, потому что нужно выделить чистую культуру бактерии, сказал я моим химикам. Это умеет делать Роберт Кох в Германии. Поэтому я предлагаю, не углубляясь в детали, подать заявку на российскую привилегию и патенты в Германии, Франции, Британии и САСШ. А потом либо ехать к Коху и проверять активность в пробирке с культурой бактерий на месте у него, либо послать к Коху человека на стажировку по микробиологии (нет ли у коллег кого на примете?). Я прошу вас подготовить несколько вариантов препарата для микробиологических исследований, а сам напишу письмо Коху, когда у нас будет германский патент. Хотя, наверно, это сделать можно раньше, получив лишь положительное решение, потому что, насколько я понял, синтез настолько сложный, что, даже проведя анализ порошка и узнав, из чего он состоит, воспроизвести препарат без установки-реактора и знания параметров температуры и давления (а их в привилегии мы указывать не будем) невозможно.
Глава 5
АГЕЕВ РАЗБУШЕВАЛСЯ
Поскольку все разъехались, субботу и воскресенье я провел с дедом. Он приободрился, но все же я опасаюсь за его здоровье, поэтому взял с него слово, что он покажется врачу что-то не нравятся мне его отеки под глазами и землистая бледность. Еще убедил его больше гулять и меньше заниматься делами. Спросил про Николая и Ивана.
Эх, Сашка, если бы ты знал, сколько мне эти два обалдуя крови попортили расстроился дед, совсем от рук отбились, пьянствуют вместе, с девками срамными гуляют. Иван лавку продал, да деньги они уже прогуляли, вот скоро опять заявятся попрошайничать. А не дашь, грозятся ославить, мол, сына и внука держу в черном теле, жаден и крови родной не помню. В газетках, говорят, фельетон про тебя пропечатаем, как про купца-самодура и сквалыгу, у тебя сразу приличных покупателей не станет. Говорят, у нас знакомые газетчики такие есть, что «ради красного словца не пожалеют и отца».
А ты им скажи, что сам про них пропечатаешь, что они на шее у старика сидят, не работают и только деньги пропивают, предложил я, и что они получат хоть копейку только тогда, когда сами ее заработают. Охрану свою удвой, а то ведь я эту братию знаю, Николаша хоть и трус, но может кого подослать, да и Иван не подарок, по себе знаю.
Да что они умеют, эти два лодыря?
Пусть хоть землю копают под фундаменты нового завода, платить ты им будешь, конечно, больше, чем простым землекопам, но здоровый труд на свежем воздухе быстро из них дурь выбьет. А не захотят пусть катятся на все четыре стороны. Хочешь, я сам с ними поговорю? Где они хоть обитают?
Не знаю я, Саша, два месяца назад их видел, когда они за деньгами приходили.
Вот и направь обалдуев ко мне в Питер, я им работенку найду. Скажи, что я, мол, рядом с дворцом живу, с царем чай пью, скоро генералом стану и денег у меня видимо-невидимо.
Ну их, этих дураков, решил я переключить разговор на более важные дела, лучше, дед, о хороших людях поговорим. Вчера у меня был разговор с химиками из Купавны Воскресенским и Парамоновым. Они по моей подсказке изобрели два новых лекарства: одно должно при простуде помогать жар сбивает и боль утоляет, а второе очень важное, это лекарство чахотку лечить может. Только надо испытания опять в Медицинской академии провести, вот я этим и займусь, как приеду. А ты мне передай все лекарство, что они сделают там всего несколько фунтов, они все подготовят к отправке, а я заберу посылку в Гостином дворе, или пусть мне ее домой доставят. И вообще, дед, поставь себе телефон: в Купавне есть, а у тебя в доме нет, непорядок это хозяин сразу должен новости знать. Так вот, производство этих лекарств сложное, они там самодельный реактор, котел такой, сделали, а в нем давление, как в паровозе не ровен час, рванет. Ты хороших котельщиков найди, это Мефодий Парамонов подскажет, предохранительный клапан и манометр поставить обязательно. В общем, пусть управляющий им поможет, там кучу денег можно заработать, только сначала привилегию получить я им все рассказал. Привилегии пусть на них будут, они же изобрели, но нотариально подпишут тебе передачу всех прав на привилегии и патенты. Когда это все сделаешь выплатишь им по пять тысяч на брата, они просто прыгать от восторга будут.
И дай рекламу в газетах про СЦ, я скажу когда, наверно, недели через две, когда научные статьи выйдут, а «Неделя» будет после Пасхи готовься отгружать СЦ, все распродашь, обещаю, и еще, как увидишь, что спрос пошел начинай новую партию делать, вдвое, а то и вчетверо больше. В Питере уже пошли слухи про новый препарат, узнай у доктора Леонтия Матвеевича из Первой Градской про его результаты лечения больных, он же закупал у тебя СЦ, вот пусть и рекомендует. А ты с ним СЦ расплачивайся за каждые проданные с его подачи десять фунтов один фунт ему, пусть и своих коллег к тебе приводит за то скидка ему будет.