Волнение перехватило ей горло.
По-прежнему подхватил Спаситель, ободряя ее.
моя младшая сестренка.
Так, так, так.
Марго выпрямилась в кресле и принялась вместо волос сгибать себе пальцы.
Я ненавижу их обоих. Мать отняла у меня отца. А он отнял у меня мать.
Марго убежала от матери, ища защиты у отца. Но не нашла, потому что родители продолжали воевать.
А ты никогда не думала об интернате?
Как Самюэль? Нет, спасибо! Я бы не потерпела у себя в комнате еще кого-то. У отца с мачехой я, по крайней мере, живу в роскоши.
И она перебрала все, что имела: одежки с ума сойти, отдых дорогущий, машина с шофером, шестьсот евро в месяц на карманные расходы, новая виолончель, которая стоит бешеных денег.
Сеанс закончился? осведомилась она свысока.
Нет, еще есть немного времени.
Спасителю не нравилась ее напряженность раньше, стараясь избавиться от нее, Марго резала себе руки. Надрез острым лезвием, кровь, физическая боль служили для нее успокоительными средствами.
Где бы ты сейчас хотела оказаться? спросил он.
Прямо сейчас?
Да. Закрой глаза и представь себе место, где тебе хорошо, произнес он своим бархатным, завораживающим голосом. Так. Что видишь?
Сад.
Марго охотно включилась в игру и с закрытыми глазами стала его описывать. Сад с вишневым деревом в цвету, пестрыми птицами, маленьким детским домиком, журчаньем ручья. Спаситель повторял каждое ее слово глубоким серьезным голосом, и Марго понемногу расслабилась и даже начала слегка улыбаться.
Настоящий рай. И прибавила через несколько секунд, открыв глаза: Это бабушкин сад, когда мне было шесть лет.
«Много ли детям нужно? вздохнул Спаситель, закрывая за Марго дверь. Небольшой садик в пригороде и дружные родители».
Вечером, обведя взглядом компанию, сидящую за столом, Спаситель подумал, что его ребят, наверное, можно считать благополучными. Лазарь уже подросток, красивый, с золотистой кожей, удлиненными глазами. Может быть, слегка меланхоличный. Поль пошел в мать, завораживающий блондин. И пока не хочет взрослеть. Алиса занята очередным прыщом. Габен, скорее всего, опять лентяйничал целый день. В целом они чувствуют себя неплохо. А как профессиональный психотерапевт он знает, что неплохо это уже очень хорошо.
У меня для вас сюрприз! объявила Луиза, входя с супницей. Я сварила тыквенный суп.
Спаситель вдруг увидел Луизу в золотом сиянии, она была как на иконе, и его озарило: она беременна! Жово встал и подвинул Луизе стул, усадив ее с галантностью старинного рыцаря, словно и его посетило озарение. Вот только почему Луиза ничего ему не сказала?
Спаситель
Было около одиннадцати, они уже погасили в спальне свет.
Что?
Я жду ребенка.
Он еще нежнее прижал ее к себе.
Это чудесно.
Ты догадался?
Подсказал тыквенный суп.
Решил, что это каприз беременной женщины?
Нет. На тебя снизошла благодать, и ты явилась мадонной с супницей в руках.
Ты не знаешь самого интересного. Срок уже восемь недель.
Два месяца!
Да, последние месячные были «фальшивыми», то есть они как бы были, но я была уже беременна. Это часто случается, так мне сказала гинеколог.
Два месяца! повторил Спаситель. Надо же! Значит, оглянуться не успеешь
Я поговорю с Алисой и Полем. А ты возьмешь на себя всех остальных?
Прямо сейчас? А подождать немного можно?
Подождать чего?
Спаситель не ответил. Не трубят вслух о своей удаче, не называют имени ребенка, когда его ждут, не покупают кроватку, пока он не родится, он был суеверным.
* * *На следующий день, в среду, как всегда, были уроки месье Козловского.
Месье Козловский и в глубокой старости будет казаться юношей, а сейчас ему всего-то навсего около сорока: рост метр шестьдесят девять, легкий, как перышко, с едва заметной проседью в светлых волосах и удивленными васильками глаз. Одежду он любит такую, чтобы подчеркивала его стройность и гибкость, все у него в обтяжку: узкие брюки, приталенная рубашка, короткий элегантный пиджак. Как только урок начался, Алиса оперлась подбородком на руку и, не слыша ни единого слова учителя, любовалась его движениями. А Козловский, объясняя что-то классу, повернулся ко всем спиной и писал на доске. Голый мужчина напугал бы Алису, изысканный Козловский пробуждал мечтательность.
Во время классного часа, сказал он, обернувшись, мы вернемся к обсуждению новых школьных правил. Инспектор просил, чтобы каждый из вас лично их подписал.
Во время классного часа, сказал он, обернувшись, мы вернемся к обсуждению новых школьных правил. Инспектор просил, чтобы каждый из вас лично их подписал.
Марина свирепо взглянула на Алису: «Мы этого не допустим!»
Пусть засунет эти правила известно куда, жестко объявила она на перемене.
Скажи ему о кроссовках, напомнила Алиса.
Да! Никто не будет диктовать, как мне одеваться!
Сельма перечитала правила и обратила внимание на пункт: «Лица мужского пола обязаны носить брюки не слишком широкие и не слишком узкие».
Все девчонки, кроме Алисы, прыснули.
У него самого штаны в облипочку, так что непонятно, где у него там все помещается, буркнула Марина, уже не стесняясь своей грубости.
Девочки почувствовали: они готовы к бою.
Итак, что вы скажете относительно новых школьных правил? задал вопрос Козловский, покачиваясь с пятки на носок.
Алиса подбодрила Марину взглядом. Раз уж она у них во всем первая, пусть и говорит первой.
Слушаю, Везинье.
Козловский часто обращался к ученикам по фамилии.
Вот кроссовки, я не понимаю, почему их запретили?
Учитель так удивился, что застыл на носках и сдавленным голосом спросил:
Вот, значит, что вас смутило?
Ханна поспешила Марине на помощь:
В первую очередь наезжают на девушек юбки, украшения, макияж
Это сексизм, отважилась вставить Сельма.
Это называется «дресс-код», возразил Козловский. Он есть также и для мальчиков.
Это же для того, чтобы к девчонкам меньше приставали, подал голос один из учеников по имени Полен.
Именно, согласился Козловский и зачитал: «Меры, предназначенные для защиты лиц женского пола от сексуальных домогательств».
Что же, наденешь мини-юбку и на тебя тут же набросятся?! возмущенно закричала Марина.
Девчонки зашумели. Не насилуют же на пляжах, когда все в купальниках! Мальчишки должны себя контролировать! Мы не провоцируем, если женственно одеваемся, нам так нравится!.. Ну и так далее. Мальчики смущенно теребили кто ручку, кто листок с правилами, они и слова не могли вставить.
Есть кое-что и посерьезнее, заговорила Алиса слегка дрожащим голосом. Видеокамеры. В классах.
Так-так, Рошто, и чем же вас не устроили видеокамеры? осведомился Козловский.
Это свободоубийство, ответила Алиса, сама удивившись, что изобрела новое слово.
А если подробнее?
Учитель смотрел на нее с интересом.
Право на изображение оно защищено, сбивчиво заговорила Алиса. И нельзя
Но в правилах оговорено, что «записи не поступают в открытый доступ, гарантируя право личности на изображение», напомнил Козловский.
Но, может, их будут где-то фиксировать? ответила Алиса. Нельзя относиться к ученикам как к правонарушителям.
Ты не поняла, возразил ей Полен. Это же не против нас направлено. Это против массовых убийств. И у меня есть предложение. Надо при входе в школу поставить рамку, тогда можно сразу найти оружие.
Я запишу ваше предложение, сказал Полену Козловский.
В Алисе проснулся бойцовский дух.
А почему бы не вживить тебе чип под кожу и не следить, где ты бываешь? закричала она Полену.
Со мной так и поступили, совершенно серьезно сообщила Сельма.
Вживили чип? удивился Козловский.
Нет, но мои родители следят, куда я хожу.
Ребята недоверчиво уставились на Сельму, и она объяснила, что ее мама поставила себе на телефон приложение, которое позволяет отслеживать, где находится ее дочь.
У нее карта в телефоне, я, мои две сестры и брат обозначены на ней кружочками, и видно, где мы находимся.
Но это же черт знает что! возмутилась Алиса.
Так маме спокойнее, сказала Сельма сочувственно, иначе она места себе не находит.
Это слежка! Я никогда бы не согласилась, продолжала возмущаться Алиса.
Сама поставишь, когда заведешь детей, насмешливо обрезал ее Полен.
Если заведу, то уж точно не с тобой!
Козловский первым засмеялся Алисиному ответу, а потом, постаравшись перекрыть поднявшийся в классе шум, прибавил:
Не будем переходить на личности. А эти правила
Он взял листок, разорвал его пополам, а затем под аплодисменты еще пополам. И тут же охладил перевозбудившийся класс.
Правила ненастоящие. Фейк, если вам больше нравится. Написал их я.
То-то я почувствовал какой-то подвох! воскликнул Йохан, лучший ученик в классе. Уж очень похоже на «1984».