Позволяли что?
Эванс заерзал.
Она была из тех женщин, которые наглеют при первой встрече, но плавятся как воск, стоит почесать за ушком и шепнуть, что она тебе приглянулась. Тогда ради тебя она готова на все.
Значит, она была заботливой? уточнил Харри.
По всей видимости, Эвансу не понравилось направление, которое приняла беседа.
Может, и была. Я же говорю, что плохо ее знал. Она давно не виделась со своими родными в Норвегии, так что, возможно, ей просто не хватало их, ну, тех людей, понятно? Черт, я не знаю! В ней было, как я уже сказал, много глупости и романтики, но ничего плохого
Его голос сорвался. В кухне стало тихо. «Либо он хороший актер, либо в нем тоже есть что-то человеческое», подумал Харри.
Но если у ваших отношений не было будущего, почему вы не предложили ей расстаться?
Уже собирался. Хотел вот так прямо уйти и сказать ей: «Прощай!» Но не успел она умерла раньше. Just like that[21] Он щелкнул пальцами.
Голос его стал прежним, отметил Харри.
Эванс посмотрел на свои руки:
Вот так я и держусь.
5
Мамаша, огромный паук и Буббур
Они свернули на горный серпантин и, ориентируясь по указателям, отыскали дорогу к «Хрустальному храму».
Вопрос в том, говорит ли Эванс Уайт правду, заметил Харри.
Эндрю свернул, уступая дорогу трактору.
Харри, позволь поделиться с тобой опытом. Более двадцати лет я разговариваю с людьми, у которых самые разные мотивы, чтобы лгать мне или говорить правду. С виновными и невиновными, убийцами и карманниками, с невротиками и флегматиками, с голубоглазыми младенцами и очерствевшими мерзавцами, с социопатами, психопатами, филантропами
Эндрю попытался найти еще несколько примеров.
Point taken, Andrew![22]
черными и белыми. Все они сидели и рассказывали мне свои истории с единственной целью чтобы им поверили. И знаешь, к какому выводу я пришел?
Что невозможно определить, когда врут, а когда нет.
В точку, Харри! воскликнул Эндрю. В классических детективах любой уважающий себя сыщик с точностью определяет, когда человек лжет. Чушь! Человеческая природа лес дремучий, который никогда не узнаешь до конца. Даже мать не знает сокровенных тайн своего ребенка.
Машина остановилась перед буйным зеленым садом с фонтаном, цветочными клумбами и экзотическими деревьями, между которыми петляла узкая гравиевая дорожка. За садом возвышалось большое здание судя по всему, это и был «Хрустальный храм», который они с шерифом Нимбина так долго искали на карте.
О прибытии гостей возвестил колокольчик над дверью. В магазине было много народу по всей видимости, это место пользовалось популярностью. К полицейским подошла худощавая, обаятельно улыбающаяся женщина и с таким энтузиазмом их приветствовала, будто ей несколько месяцев не с кем было словом перекинуться.
Вы у нас впервые? спросила она.
Как будто ее хрустальная лавка стала для посетителей местом регулярных паломничеств. Хотя как знать, может, так оно и было.
О, как я вам завидую! сказала она, услышав ответ. Вам еще только предстоит познакомиться с «Хрустальным храмом»!
Стоявшая рядом женщина застонала от восторга.
Проходите сюда. Направо наше великолепное вегетарианское кафе, в котором вам подадут самые удивительные блюда. После просим в хрустально-каменный чертог. Thats where the real action is! Now go, go![23]
И она на прощание помахала им рукой. После такого предисловия велико же было их разочарование, когда выяснилось, что кафе, в сущности, самое обычное: там подавали кофе, чай, бутерброды и салаты с йогуртом. В так называемом хрустально-каменном чертоге в замысловатом освещении красовались сверкающие куски хрусталя, фигурки Будды в позе лотоса, зеленые и синие кварцы и просто булыжники. Комнату наполняли тонкий аромат благовоний, переливы свирели и журчание воды. Бутик показался Харри весьма милым, но несколько простоватым, и дух от него никоим образом не захватывало. Разве что от цен.
Хе-хе, усмехнулся Эндрю, изучив пару ценников. Гениальная женщина.
Он кивнул в сторону посетителей: по большей части люди средних лет с несредними доходами.
Дети цветов выросли. И доходы их выросли вместе с ними. Но душой они все еще где-то в астрале.
Они вернулись в первую комнату. Встречавшая их женщина по-прежнему обаятельно улыбалась. Она взяла Харри за руку и прижала к его ладони сине-зеленый камень.
Вы Козерог, верно? Положите этот камень под подушку он очистит вашу комнату от любых видов негативной энергии. Вообще-то он стоит шестьдесят долларов, но, понимая, насколько он вам необходим, я отдам его за пятьдесят.
Она повернулась к Эндрю:
А вы, наверное, Лев?
Э, нет, мэм, я полицейский. Он быстро показал ей значок.
Женщина побледнела и испуганно посмотрела на него:
Какой кошмар! Надеюсь, я не сделала ничего дурного?
На моей памяти нет, мэм. Полагаю, вы Маргарет Доусон, ранее Уайт? Если да, могли бы мы переговорить с вами в отдельной комнате?
Маргарет Доусон быстро собралась с мыслями и, приказав одной из своих служащих подменить ее за кассой, отвела Харри и Эндрю в сад, где они уселись за белый деревянный столик. Между деревьями Харри увидел сетку, которую поначалу принял за невод, но при ближайшем рассмотрении она оказалась огромной паутиной.
Кажется, будет дождь, сказала миссис Доусон, потирая руки.
Эндрю кашлянул.
Она прикусила нижнюю губу:
Извините, констебль. Я так волнуюсь.
Все в порядке, мэм. Ну и сеточка у вас.
Ах, эта! Это сетка Билли, нашего паука-птицееда. Лежит сейчас, наверное, где-нибудь и спит.
Харри поежился и поджал ноги.
Птицеед? Вы хотите сказать, что он ест птиц?
Эндрю улыбнулся.
Харри из Норвегии. Там такие большие пауки диковинка.
Ну, я могу вас утешить: большие не опасны, сказала Маргарет Доусон. А вот малюсенький проказник, которого мы называем «redback»[24], ядовит. Но он предпочитает города, где можно, так сказать, затеряться в толпе. В темных подвалах и сырых углах.
Кажется, я таких знаю, заметил Эндрю. Но вернемся к делу, мэм. Это касается вашего сына.
Вот когда миссис Доусон действительно побледнела:
Эванса?
Эндрю посмотрел на коллегу.
Насколько мы знаем, миссис Доусон, раньше у него проблем с полицией не было, сказал Харри.
Нет. Нет, конечно, не было. Слава богу.
Собственно говоря, к вам мы заехали, потому что ваше заведение как раз по пути в Брисбен. Мы подумали, вдруг вам известно что-нибудь об Ингер Холтер.
Она повторила про себя имя, будто пробуя его на вкус. Потом покачала головой:
У Эванса было не так много девушек. А тех, что были, он привозил сюда, чтобы познакомить со мной. После того как родился сын у него с той проклятой девчонкой, имя которой я, кажется, забыла, я запретила я сказала, по-моему, он должен подождать. Пока не найдет подходящую.
Почему он должен подождать? спросил Харри.
Потому что я так сказала.
А почему вы так сказали, мэм?
Потому что потому что так будет лучше, она посмотрела в сторону магазина, давая понять, что ей дорого время, и потому что Эванс очень ранимый мальчик. В его жизни было много негативной энергии, и ему нужна женщина, на которую он сможет целиком и полностью положиться. А не эти потаскухи которым лишь бы вскружить моему мальчику голову.
Ее глаза затуманились.
Вы часто видитесь с сыном? спросил Эндрю.
Эванс приезжает сюда, как только у него выдается время. Ему здесь спокойно. Бедненький, он так много работает. Вы пробовали травы, которые он продает? Иногда он привозит их мне я завариваю их с чаем и кофе.
Эндрю снова кашлянул. Уголком глаза Харри заметил какое-то шевеление между деревьями.
Нам уже пора уходить, мэм. Последний вопрос.
Да?
Похоже, Эндрю что-то попало в горло он все кашлял и кашлял. Паутина начала раскачиваться.
Миссис Доусон, у вас всегда были такие светлые волосы?
В Сидней они вернулись уже поздно вечером. Харри чувствовал себя настолько измотанным, что мечтал лишь о том, чтобы поскорей вернуться в свой номер и завалиться спать.
Пропустим по стаканчику? предложил Эндрю.
Нет, спасибо, отказался Харри.
В «Олбери»?
Ну, это уже почти работа.
Именно.
Когда они вошли, Биргитта улыбнулась. После очередного посетителя она направилась к ним. Ее глаза были прикованы к Харри.
Привет, сказала она.
Харри понял, что сейчас хочет просто упасть в ее объятия и уснуть.
Именем закона, два двойных джина с тоником, потребовал Эндрю.
Я бы лучше выпил грейпфрутового сока, сказал Харри.
Она принесла заказ и склонилась над стойкой.
Takk så mycket för igår[25], прошептала она Харри.
Харри узрел у нее за спиной свое отражение с идиотской улыбкой.