Примерно в пять утра, когда заря уже осваивала небо на востоке, с севера подошла полуторка. Время не совсем урочное, но всякое бывает. За рулем сидел сержант с усами, при нем все необходимые документы. Фамилию Ильин не запомнил, но грузовик перевозил тюки с обмундированием. Шел из Нозыря, со складов материального обеспечения. Пункт доставки склады мехкорпуса на Волховской. Накладная, путевой лист, красноармейская книжка с этим стопроцентно было все в порядке. Бывает, что и ночью возят, поскольку днем машины привлекают к выполнению боевых задач. Нечасто, но случается, поэтому Ильин ничего не заподозрил.
Водитель уверял, что к шести утра должен вернуться в Нозырь и у него совершенно нет времени. А запомнил его Ильин по двум причинам. Во-первых, у водителя было забавное «окающее» произношение, характерное для северных районов: Вологды, Костромы. И второе: машина ушла, но обратно не вернулась.
Ага, я это помню, подал голос красноармеец Баранов. Ты еще удивлялся: вроде так спешил, а обратно чего-то не едет. Может, другую дорогу выбрал? Так их здесь не так уж много, а по Северной улице проще всего
А что, с той машиной что-то не так, товарищ майор? напрягся Ильин. Мы все проверили, в кузове действительно было обмундирование
Впервые его видели?
Да, лицо незнакомое
В машине были пассажиры?
Да, товарищ майор. Он взял попутчиков в Шабалке отделение саперов. У них имелся приказ к утру прибыть в распоряжение саперной роты. Старший лейтенант с ними был он в кабине сидел рядом с водителем. Мы проверили документы все чисто. Фамилия то ли Панин, то ли Паньков, не помню Офицер просил не затягивать проверку, время поджимало. Пассажиров мы тоже осмотрели, у крайних проверили документы. Они на лавке сидели, задние в тени прятались при этих словах скулы у бойца слегка побелели.
То есть вы разглядели не всех, констатировал Павел. Посчитали несущественным осветить лица и проверить документы у всего подразделения
Это необязательно, товарищ майор, вступился за бойца Безуглов. Старший команды отвечает за вверенный ему состав.
Они в нашей форме были, пролепетал боец. Обмундирование не новое, обтрепанное, хотя и не сказать что уж вконец обветшавшее Лица тоже наши
Сколько их было?
В кузове человек семь или восемь. Еще офицер в кабине. И сержант за рулем но он точно не из их подразделения, просто взял попутных пассажиров Товарищ майор, что мы сделали не так?
«Видимо, правильно сделали, что не стали их досконально проверять, размышлял Павел, а то лежали бы сейчас в морге».
Все в порядке, Ильин, претензий нет.
Подождите, товарищ майор Ильин опять занервничал. А вот минут десять назад санитарный фургон проезжал, там труп в сержантской форме лежал, водила спешил его в морг доставить, ссылался на СМЕРШ Он имеет отношение к той машине?
Не забивай себе голову, Ильин, поморщился Павел. Много будешь знать быстрее встанешь к стенке. Вы не записываете номера проезжающих машин?
Нет, товарищ майор, Ильин удрученно поджал губы. Такого от нас не требуют, мы же не заводская проходная
Номер мы и так узнаем, бросил в спину Безуглов.
Да помню я его, внезапно сказал Ильин.
Это как так? не понял Кольцов.
Цифры хорошо запоминаю, смутился Ильин. А еще у меня хорошая фотографическая память. Из Куйбышева я, товарищ майор. Мама с папой служащие, инженеры в научно-исследовательском институте, с детства привили любовь к цифрам, тренировали во мне способности к запоминанию, считали, что в жизни пригодится. Собирался поступать на механико-математический факультет, да война помешала Фамилии плохо запоминаю, а вот цифры и лица просто отпечатываются в памяти.
Говори номер, потребовал Кольцов.
«Г93512»
Хм, молодец. Ошибиться не мог?
Что вы, товарищ майор Они у меня в голове в отдельной коробочке. Знаете, сколько там таких коробочек?
М-да, парень, ты явно служишь не там, где должен, подметил Караган. Услышал Отче наши молитвы, товарищ майор?
«Да ничего он не услышал, подумал Кольцов, иначе выложил бы их в ряд вдоль обочины».
Опиши приметы всех, кто находился в машине, попросил Павел. Хотя бы тех, кого разглядел.
Паренек стал перечислять.
У сержанта, сидящего за рулем, был шрам на левой скуле, он это точно запомнил, когда лицо осветил. Маленький такой шрам, белый, похож на опарыша, вросшего в кожу. Мужику под сорок, основательный, кряжистый, глаза равнодушные. У офицера правильная интеллигентная речь, темные жесткие волосы, лицо удлиненное, какое-то изнеженное, глаза строгие. У солдат в кузове плотно набитые вещевые мешки, лица наши, славянские. Средний возраст тридцать тридцать пять. Вооружены автоматами Судаева
Сможешь их узнать, если снова увидишь?
Конечно
Гражданских в кузове не было?
Вот этого не могу сказать, товарищ майор, виноват ответил Ильин. Бегло осветил только несколько лиц. Там дальше, в тени, еще кто-то сидел
Осипов, береги этого парня, обратился Кольцов к старшине, пылинки с него сдувай, под пули не посылай по крайней мере, до соответствующего приказа. Он нам еще понадобится, с его феноменальной, гм, памятью.
Слушаюсь, товарищ майор! старшина ничего не понял, но на всякий случай принял стойку «смирно».
Глава 5
Майор Кольцов был в бешенстве. Все подтвердилось! Враг уже двое суток в городе, растекся по укромным местам, к чему-то готовится!
Остаток пути они прошли пешком. Улица Северная пересекала Зыряновскую, Гурьевскую и пропадала в районе пустыря с оврагом. Склады на Волховской это северо-восточная окраина. Саперное подразделение в бывшем клубе в юго-восточной части города. Центральная часть компактная, там штаб, госпиталь, местная гражданская администрация, военная комендатура
Полковник Шаманский прихлебывал чай в своем кабинете при зашторенных окнах и тусклой настольной лампе. Визит не затянулся: краткий доклад, потом комментарии, приказы, наставления.
Товарищи с мрачными минами поджидали Кольцова в коридоре. Все поняли по его серому лицу.
Расселись тут, проворчал Павел. И лица у вас, товарищи офицеры, словно в бухгалтерию своей очереди дожидаетесь.
Товарищ полковник вышел из себя, со вздохом прокомментировал Караган. Хоть с достоинством вышел-то?
Нет, огрызнулся Кольцов. Всыпали по первое число, и я вот теперь гадаю: всыпать вам или сами умчитесь работать.
Ночь близится, робко заметил Караган.
Ладно, пять часов на сон, смилостивился Кольцов, потом за работу берете больше, кидаете дальше. Инструктаж получите прямо сейчас. Радуйтесь, что нашему отделу пока благоволит сам комкор Серов, иначе давно бы последовали оргвыводы. Все, разойтись
Павел метался на лежанке, засыпал, просыпался, мысли вертелись в голове, как шестеренки автомобильной передачи, становились выпуклыми, абсурдными.
Он встал, добрался до стола, включил лампу, закурил. Рядом лежала карта района, он развернул ее, стал изучать. Что-то сильно беспокоило и это «что-то» было связано именно с картой, но ничего конкретного не виделось, тревога была безотчетной. Майор исследовал рельефы местности, перечитывал заученные наизусть топонимы. Подсказок не было. Он успокаивал себя: не впервые, дайте только время, работа войдет в ритм, результаты будут.
Он закрыл глаза, перед глазами потянулась жизнь. Круглый сирота, воспитывался в сердобольной приемной семье заводская интеллигенция из Ярославля. Алексей Романович Востриков умер от рака в 38-м грешно так говорить, но, возможно, и к лучшему: руководство завода через несколько месяцев репрессировали полностью, крепко досталось и инженерно-техническим кадрам. Приговоры штамповались как под копирку: «десять лет без права переписки», это означало лишь одно человек сгинул без вести и уже не вернется.
У Анны Ильиничны через год оторвался тромб, и он остался один в угловой продуваемой квартире с высокими потолками. Впрочем, Павел редко там появлялся. Служба в органах, петлицы капитана. За спиной три курса незаконченного технического образования, курсы младших офицеров НКВД.
Судьба баловала ни на кого не стучал (считал это противным человеческой натуре), не подвергался арестам, гонениям, ни разу не присутствовал на допросе в качестве подозреваемого. Но насмотрелся больше, чем нужно, сам чувствовал, что превращается в машину, подал рапорт о переводе в Вооруженные силы, который неожиданно удовлетворили.
Полковая разведка, потом бригадная. Служил в Московском военном округе, потом в Киевском, перед войной перевели в Белорусский военный округ, где пришлось биться с врагом с первого дня.
Отступал вместе с потрепанными частями, бросался в контратаки. В январе 43-го принимал участие в изматывающих боях под Шлиссельбургом. Ранение в руку, пара контузий. Семьей не обзавелся, но женщины были их глаза он регулярно видел во сне.
Весной 43-го Павла вызвали в штаб дивизии и поставили перед фактом: пиши рапорт о переводе в новую структуру под названием «СМЕРШ», отказ будет приравнен к дезертирству.
До мая 43-го функции контрразведки в войсках осуществляли особые отделы НКВД. Новоявленная структура подчинялась наркомату обороны то есть Верховному Главнокомандующему, а не Лаврентию Павловичу Берии, которому поручили создать свой СМЕРШ, названный Отделом Контрразведки (ОКР).