Пусть так, пискнул Биб, разве это правомерно?
Если вы хотите сказать «не принято», то да. Если «незаконно», то не соглашусь. Вам не приказывали прийти, вас попросили, и вы сами приняли решение. Хотите уйти?
Наверное, они не хотели, по крайней мере не настолько, чтобы устроить демонстрацию. Обменялись взглядами, кто-то что-то буркнул, и все.
Конечно, сказал Биб, мы оставляем за собой право уйти.
Вас никто не задержит, заверил его Кремер и сел, затем посмотрел на Вулфа. Начинайте.
Вулф устроился в кресле поудобнее и повел глазами слева направо, чтобы видеть всех.
Мистер Кремер заверил вас в том, что вы здесь не обязаны мне отвечать. Могу сказать, вопросов не будет. У меня нет к вам вопросов, хотя повод для них появиться, конечно, может. Я намерен лишь изложить, как обстоят дела на сегодняшний день, и попросить вас высказать свои комментарии. Если они у вас есть.
Он сложил руки на своем самом выпуклом месте и переплел пальцы.
Мы узнали от мистера Стеббинса, что мистер Карноу убит вчера вечером, но я не проявлял большого интереса к этой новости вплоть до сегодняшнего полудня, когда ко мне пришла миссис Карноу и поручила мне это дело. Тогда я рассмотрел все известные обстоятельства и пришел к выводу, что мотив для убийства, который явно есть у миссис Сэвидж, ее сына и дочери, а также у мистера Хорна, поскольку он муж дочери, на мой взгляд, не слишком силен. Судя по тому, что со слов моей клиентки я знаю о характере и взглядах мистера Карноу, кажется маловероятным, чтобы кто-то из вас до такой степени испугался жестких требований с его стороны относительно возврата денег, что, невзирая на опасность, решился пойти на убийство. Вы все получили свое наследство законным образом, самым честным путем, и, разумеется, в случае спора попытались бы апеллировать к его здравому смыслу и милосердию. Таким образом, более сильный мотив был лишь у одного из вас. Вулф откашлялся. Это меня озадачило. Мотив неодолимой силы имелся у двоих: у мистера Обри и миссис Карноу. Они не только теряли намного больше денег, чем кто-либо из вас, но и стояли перед лицом утраты, смириться с которой еще труднее. Он терял ее, она его. Неудивительно, что этот могучий стимул заслонил все остальное в глазах мистера Кремера и его коллег. Возможно, и я думал бы так же, если бы не два обстоятельства. Во-первых, я не сомневался в том, что ни миссис Карноу, ни мистер Обри не причастны к убийству. Если бы убийство совершили они, то в таком случае они приехали ко мне просить, чтобы я помог им вести переговоры с человеком, которого кто-то из них только что убил, ради коварной цели создать видимость, будто они не знают о его смерти, а я сидел здесь и беседовал с ними в течение часа, ничего не заподозрив. Я должен был либо отвергнуть мысль о том, что кто-то из них преступник, либо забыть о некоторых своих амбициях. Выбор был для меня несложным.
Кроме того, миссис Карноу ваша клиентка, ехидно вставил Кремер.
Вулф проигнорировал это замечание, и правильно сделал.
Второе обстоятельство состояло в том, что я обнаружил еще один мотив. Его подсказало мне письмо, которое миссис Карноу принесла сюда вчера, последнее письмо, написанное ее мужем почти три года назад. Он выдвинул ящик стола и достал оттуда несколько листков бумаги. Вот оно. Я прочту только отрывок, имеющий отношение к делу. «Кстати о смерти, если не я его убью, а он меня, ты узнаешь, что я сделал до отъезда из Нью-Йорка, и это тебя шокирует. Хотел бы я в этот момент оказаться рядом, чтобы увидеть, как ты это воспримешь. Ты всегда говорила, что деньги тебя не интересуют, они того не стоят. Еще говорила, что я злой только на словах, а на деле нет, потому что во мне нет злости. Теперь ты все узнаешь. Правда, придется умереть, чтобы посмеяться в последний раз, и смех этот будет злобным. Хотел бы я понять, люблю я тебя или ненавижу? Эти чувства трудно отличить друг от друга. Вспоминай меня в своих снах».
Он положил бумаги назад и закрыл ящик.
Миссис Карноу полагала, что муж составил новое завещание, лишив ее наследства, однако тут есть два возражения. Во-первых, владелец состояния не может просто так взять и безосновательно лишить наследства жену, а во-вторых, это был бы поступок человека не злого, а подлого. Но слова «кстати, о смерти» в самом деле подразумевают некую связь с завещанием, и встает вопрос: каким образом этот человек мог изменить завещание, чтобы заставить эту женщину беспокоиться о деньгах? Намерение заставить ее беспокоиться в письме читается явно. Вулф поднял руку. Учитывая известные мне обстоятельства, напрашивается вполне правдоподобный вывод: Карноу действительно составил новое завещание, по которому жена получала все. Разумеется, такой оборот дела должен был бы ее шокировать, так как порождал у нее то же беспокойство, какое испытывал он, думая о своих родственниках насколько их следует баловать? А поскольку это были его деньги и это были его родственники, для нее такая альтернатива стала бы еще более мучительной, чем для него. Согласен, по отношению к жене это был далеко не добрый поступок. Кроме того, он наверняка держал в уме еще одно соображение он не хотел оставлять им бóльшую часть наследства. Хотя миссис Карноу не сказала об этом прямо, я догадался, что ее муж не считал родственников образцом в вопросах управления финансами.
Энн Хорн резко повернула голову и сказала Кэролайн:
Спасибо, Лайн, дорогая.
Кэролайн промолчала. Судя по напряженному выражению лица и застывшей позе, она боялась раскрыть рот, чтобы не взорваться.
Потому, продолжал Вулф, мне показалось, что гипотеза о новом завещании Карноу заслуживает некоторого исследования. Обращаться с таким вопросом к вам было бы глупо. Предположим, об этом знал его друг и адвокат мистер Биб, но его спрашивать было бы бестактно. Не знаю, слышал ли кто-нибудь из вас когда-нибудь имя Сола Пензера?
Все молчали. Никто даже не кивнул. Наверное, все они были в трансе.
Я прибегаю к услугам мистера Пензера всякий раз для выполнения важных поручений, когда мистер Гудвин занят другим делом. Мистер Пензер обладает незаурядными качествами и способностями. Я сказал, что, если мистер Биб подготовил новое завещание мистера Карноу, то, вероятнее всего, текст отпечатала секретарша, и мистер Пензер взял на себя труд встретиться с секретаршей мистера Биба и поговорить с ней, не вызвав у нее подозрений. Столь щекотливое поручение я мог доверить только ему или мистеру Гудвину. Сегодня днем мистер Пензер явился к ней под видом следователя из Федерального агентства страхования якобы для устранения некоторой путаницы в номере социальной страховки.
Выдал себя за представителя закона! возмутился Биб.
Возможно, согласился Вулф. Если следователи страхового агентства представители закона, то мистеру Пензеру лишь остается ждать возмездия. За десять минут он собрал целый арсенал данных. Секретарша мистера Биба, по имени Вера ОБрайен, работает у него два с половиной года. Ее предшественница, по имени Хелен Мартин, оставила службу у мистера Биба в ноябре тысяча девятьсот пятьдесят первого года, поскольку вышла замуж за некоего Артура Рабсона и переехала к мужу в Южную Каролину, в городок под названием Флоренс, где у него свой гараж. Так что если Карноу составил новое завещание до отъезда из Нью-Йорка и если его подготовил мистер Биб, то напечатала его секретарша Биба, нынешняя миссис Артур Рабсон.
Три «если», пробормотал Кремер.
Да, согласился Вулф, но все можно проверить. Я очень хотел сам позвонить миссис Рабсон, но это было слишком рискованно, потому мистер Пензер полетел самолетом в Колумбию, а я позвонил туда и нанял небольшой самолет, который отвез его во Флоренс. Он позвонил оттуда час или немногим больше назад. Он встретился с миссис Рабсон. Та уже подписала показания и готова в случае необходимости приехать в Нью-Йорк. Она сказала, что мистер Биб продиктовал ей текст нового завещания мистера Карноу осенью тысяча девятьсот пятьдесят первого года, что она отпечатала его собственноручно и что она была одним из свидетелей, удостоверивших подпись Карноу. Вторым свидетелем была женщина по имени Нора Уэйн, работавшая в соседнем офисе. Миссис Рабсон считает, что мисс Уэйн не читала завещания. В нем Карноу завещал жене все состояние и просил со свойственным ей благоразумием позаботиться о его родственниках, названных поименно. Миссис Рабсон не знала, что
Сидни не мог так поступить! воскликнула тетя Маргарет. Не верю! Джим, ты так и будешь сидеть и моргать?
К Бибу повернулись все, кроме Вулфа.
Должен сказать, продолжил он, что тем временем мистер Гудвин сделал очень полезное дело. Например, он выяснил, что единственная вещественная улика против мистера Обри, его визитная карточка, которую нашли в кармане у мистера Карноу, была доступна вам всем во время вашей встречи в прошлую пятницу.
Каким образом? спросил Кремер.
Вы узнаете, заверил Вулф, вам понравится. Он перевел взгляд на Биба. Кажется, мистер Биб, у нас все же появился повод задать вам вопрос. Хотя, как сказал мистер Кремер, отвечать вы не обязаны. Что случилось с последним завещанием мистера Карноу?
Впоследствии вспоминая этот момент, я решил, что, наверное, тут Биб сделал свою лучшую ставку. Поскольку он был адвокатом, можно было бы предположить, что он просто не станет отвечать, но, понимая, что с завещанием он точно влип, он за то короткое время, какое у него было, вероятно, решил взять на себя мелкую вину, чтобы увернуться от самой тяжелой.
Он обратился к Кремеру:
Мне хотелось бы поговорить с вами наедине, инспектор, с вами и с мистером Вулфом, если вы хотите, чтобы он присутствовал.
Кремер взглянул на Вулфа.
Нет, сказал Вулф. Либо откажитесь отвечать, либо отвечайте здесь и сейчас.