Теперь, когда стало ясно, что я женщина, ожидать милости не приходилось вовсе. Меня либо убьют, либо
Мысленно прикидывая свои шансы, я огляделась в поисках того, что в случае необходимости можно было бы использовать как оружие. Увидев сложенный на палубе в небольшую кучу вражеский арсенал, я бросилась было к нему, когда произошло то, чего я ожидала меньше всего.
Отбросив в сторону швабру, мой главный враг Ладу, находящийся поблизости, стянул с головы шапочку и в знак уважения прижал ее к груди. Его примеру последовали все матросы, находящиеся на палубе. Да что там матросы! От избытка чувств шапку стянул даже боцман, обычно никогда не расстающийся с этим предметом туалета, и обнажил находящуюся под ней тонзуру. Господь милосердный! Отчаянно сквернословящий мистер Янгблад оказался бывшим монахом, тщательно скрывавшим от посторонних свою принадлежность к церкви.
Торжественный момент был нарушен дружным хохотом и скабрезными шуточками, посыпавшимися в адрес несчастного священнослужителя, поспешившего вновь скрыть сей факт от посторонних глаз. Приняв благочестиво строгий вид, соответствующий сану, он принялся раздавать тумаки направо и налево, призывая «заблудших овец» вернуться к прерванной работе. Речь свою он сопровождал столь отборными ругательствами, что даже мне все прежде виденное начало казаться сном.
Мокрая палуба и шканцы сверкали чистотой и мало напоминали место недавнего сражения. От трупов погибших товарищей поспешили избавиться еще ночью: не тратя время на молитвы и положенные торжественные речи, их завернутые в парусину тела попросту столкнули за борт, и только некоторые вещи, ранее принадлежавшие этим несчастным, а ныне доставшиеся в наследство уцелевшим товарищам, напоминали о том, что еще совсем недавно их хозяева радовались вольной жизни и бороздили моря под пиратским флагом.
Вот, это принадлежало вашему другу, я вздрогнула, услышав глубокий голос капитана совсем близко от себя. Избегая смотреть в глаза, я перевела взгляд на его руки, что-то протягивающие мне в данный момент.
Шпага Клода Боже, мне была знакома каждая зарубинка на ее эфесе, ведь именно с ее помощью я постигала азы фехтования под руководством опытного наставника. Оружие и его хозяин были столь неразлучны, что представить одного без другого казалось невозможным
Никто из моей команды не умеет столь мастерски управляться с этим оружием, и я думаю, что будет правильным, если ее унаследуете вы.
Дрожащими руками я прижала последний подарок друга к груди. Глаза против воли наполнились слезами, и для того, чтобы скрыть их, я, по-прежнему не произнеся ни слова, отвернулась от стоящего рядом человека. Кивнув, я намеревалась вернуться в каюту, чтобы вдоволь выплакаться, когда увидела нечто такое, отчего слезы моментально высохли.
Связанных пленников по одному выводили из трюма и выстраивали вдоль левого борта, где они с побледневшими и измученными лицами не отрываясь следили за приготовлениями к экзекуции. Их командира, без передышки что-то бормочущего про себя на непонятном языке, вывели вперед и, накинув на шею петлю, перекинутую через нок-рею, вздернули вверх.
Вам лучше покинуть палубу. Это зрелище не для вас
Нет, я останусь, несмотря на возражения капитана, в этот раз я решила проявить твердость. Хочу собственными глазами видеть смерть убийц Люпена.
Отметя возражения, я сделала несколько шагов вперед, не заметив, как вытянулось лицо капитана, не ожидавшего подобной кровожадности от столь юного создания. Но кровожадной я не была, просто повзрослела. Пленники не были невинными жертвами, они знали, на что шли, нападая на проплывающий мимо корабль. И разве пожалели бы они нас, повернись фортуна лицом не к нам, а к ним? Нет. Нас, не моргнув глазом, перебили бы как последний скот, а тех, кто уцелел, после долгих издевательств продали бы в пожизненное рабство на невольничьем рынке.
С самого рождения смерть преследовала меня по пятам: отец, мать, Анриетт, монастырские сестры, друзья со «двора чудес», бедняжка Мишу Меня столько раз пытались сжечь, заколоть, отравить Смерть Клода стала последней каплей, и теперь я по-настоящему осталась совсем одна.
Но довольно! Отныне никакой жалости! Истинная наследница рода Баттиани должна научиться выносить приговоры и в случае необходимости сама же их исполнять без слез, без сожалений, без чувств.
Вздернув подбородок, я прикрепила к поясу шпагу и твердым шагом присоединилась к команде. Скрестив руки на груди, я бесстрастно следила за всем, что происходило на моих глазах.
Но довольно! Отныне никакой жалости! Истинная наследница рода Баттиани должна научиться выносить приговоры и в случае необходимости сама же их исполнять без слез, без сожалений, без чувств.
Вздернув подбородок, я прикрепила к поясу шпагу и твердым шагом присоединилась к команде. Скрестив руки на груди, я бесстрастно следила за всем, что происходило на моих глазах.
Украшать реи покойниками никто больше не собирался, эта участь коснулась только капитана вражеского корабля, после непродолжительных мучений переставшего дергаться и безвольно повисшего над нашими головами. Оставшихся пленников со связанными за спиной руками привязали к канатам за ноги и сбросили за борт, где им предстояло несколько часов волочиться за двигающимся полным ходом кораблем. После такого, как правило, не выживали: пленники либо захлебывались водой, либо становились добычей хищных рыб, привлеченных запахом крови, сочащейся из многочисленных ран.
Поднять паруса! скомандовал капитан. Смотрящего на бак! Полный вперед!
Красавец «Смерч», подобно ангелу смерти расправив паруса-крылья, понесся вперед, в то время как за его спиной, взметая в небо яркие языки пламени, горели оба вражеских корабля, которые после недолгого обсуждения было решено отправить ко дну. Сильно поврежденные, они требовали огромных средств на ремонт и переделку, для чего необходимо было убрать лишние межпалубные переборки, снизить уровень квартердеков для создания открытой боевой площадки, срезать баки. Кроме того, требовалось оснастить борта дополнительными портами для пушек и отверстиями для ружей, а несущие элементы корпусов усилить в разы для того, чтобы они могли выдерживать увеличенные нагрузки. Подобный балласт не входил в планы команды, поэтому, собрав пушки с порохом на обеих палубах, с помощью нескольких метких выстрелов с борта «Смерча» еще недавно угрожающие нашей жизни корабли были принесены в жертву богу морей с целью задобрить старика, чтобы он послал попутного ветра нашим парусам.
Все было кончено. За бортом еще какое-то время были слышны голоса мучавшихся, но на них никто не обращал внимания. Вскоре затихли и они.
Прощай, Клод. Прощай, мой друг, прошептала я, до боли в глазах вглядываясь в горизонт. Ты отомщен. Что же касается меня, то обещаю тебе, что, несмотря ни на что, обязательно выживу и расплачусь со всеми своими врагами сполна. Клянусь!
* * *Записав последние расчеты, Патрис отложил перо и захлопнул судовой журнал. Потирая переносицу, он подошел к распахнутому окну каюты и полной грудью вдохнул морской воздух. День клонился к закату. Пробили восемь склянок, а значит, пора было заступать на вахту. Потягиваясь и расправляя плечи, Патрис бросил взгляд в сторону пустого гамака, одиноко покачивающегося в такт все усиливающейся качки. Надвигался шторм. Но его больше беспокоила не способная в любую секунду разбушеваться стихия, а девушка, которая, подобно статуе из слоновой кости, вырезанной непревзойденной рукой мастера, застыла возле одного из бортов. Оставалось лишь догадываться, какой шторм свирепствовал в ее душе, так как внешне она никак не проявляла никаких чувств.
Не двигаясь с места, она пропустила завтрак и обед, к которым ее настойчиво звал кок. Патрис начинал уже всерьез беспокоиться за сохранность ее рассудка, и, как бы ему это не претило, у него оставался только один способ вывести ее из этого состояния. Недолго думая, капитан покинул каюту и широким шагом отправился на поиски брата, которого нашел на нижней палубе в компании одного из матросов, объясняющего новичку, как правильно вязать узлы.
Ренард, я вас искал
Велев следовать за собой, он привел его на верхнюю палубу, где, кивнув в сторону девушки, понизил голос:
Она там с рассвета. Никого не видит и не слышит. Вы упоминали об особых отношениях, установившихся между вами Надвигается шторм, нужно увести ее в безопасное место.
Ренард удивленно посмотрел на брата. Не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы не понять: Патрис влюблен в Шанталь, и это могло обернуться настоящей катастрофой для всех троих.
Вы вы хотите, чтобы я
Вот именно, Ренард. Уверен, она послушает вас.
Боюсь, что вы ошибаетесь, грустно улыбнувшись, Ренард покачал головой. Я разочаровал ее, а она не из тех, кто прощает предательство. Будет лучше, если это сделаете вы сами.
Патрис подобного не ожидал. Проводив изумленным взглядом фигуру понуро удаляющегося брата, он вновь посмотрел на девушку, которую в этот самый момент окатил с головы до ног фонтан из соленой воды. Море волновалось не на шутку, но даже оно не могло заставить упрямую пассажирку покинуть палубу, она лишь крепче схватилась за перила и, запрокинув голову назад, с наслаждением подставила лицо освежающим брызгам.