Обо всем о том, что видела по дороге в город и обратно, о том, с кем и о чем говорила на комбинате, о планах, о предстоящих праздниках, о том, как распускаются первые листочки на деревьях, или о том, что выпал первый снег.
Ей иногда казалось, что Владлен ее слышит и даже реагирует на голос слабым движением руки, но это, конечно, было не так.
Во время последнего визита очень хороший московский невролог сказал, что никаких шансов на то, что Владлен когда-то откроет глаза и начнет хоть как-то реагировать на внешние раздражители, нет.
У него здоровое сердце, Анна Андреевна, и это в данном случае скорее минус. Кора головного мозга давно мертва, это уже не человек, простите он будет жить до тех пор, пока бьется сердце.
Анна тогда зажала руками уши и попросила доктора больше ничего не говорить, а сама всю ночь проплакала, понимая, что он прав Владлен никогда уже не станет не то что прежним, а вообще не станет. Его нет уже три года, и если первое время была хоть какая-то надежда, то теперь ее не стало.
Сегодня она тоже не изменила правилу и поднялась к Владлену.
Дежурившая медсестра Юля сразу встала со своего места у столика с компьютером:
Здравствуйте, Анна Андреевна. А я тоже сегодня пораньше Светку отпустила, она в город собиралась.
Хорошо. Сходите пока перекусить, я побуду здесь.
Да, конечно Девушка вышла, плотно закрыв за собой дверь.
Анна придвинула стул к кровати, привычным жестом поправила одеяло и взяла руку Владлена в свои.
Что мне делать, Влад? спросила она таким тоном, словно муж был в состоянии услышать или дать совет. Я не хочу отдавать то, что ты построил здесь. Но на меня, похоже, начнут давить. Пока не знаю, где и как, но чувствую, что это непременно случится, и очень скоро. Наш комбинат остался практически единственным, кто не вошел в состав холдинга. Тимур собрал информацию и мне она не понравилась. Если я подпишу документы о слиянии, мы точно потеряем и комбинат, и город. Как мне быть, Влад?
Муж, конечно, молчал, он вообще вряд ли услышал ее слова и понял их смысл и уж точно вряд ли смог бы ответить на ее вопросы, даже если и знал на них ответы. Но от этих монологов Анне становилось легче, а порой даже приходили решения.
Но не сегодня. Она чувствовала себя запутавшейся в паутине, и каждое движение приводит только к тому, что паутина плотнее обнимает тело, мешая двигаться и дышать.
Я не знаю, на кого могу положиться, даже Тимуру не доверяю, продолжала она шепотом. Мне кажется, что у всех есть свой интерес в этом предложении и в любой момент мне всадят нож в спину. Ты ведь сам говорил предают те, кого ты заслоняешь грудью. Так трудно жить, когда не веришь Анжелка вот в Москву улетела я знаю, что к дочери, но вдруг нет? Вдруг день рождения только предлог? И так с каждым. Артем хотя бы вслух что-то произносит, а остальные молчат и, возможно, молча свое дело делают, я и понять не успею
Анна поднесла безжизненную руку мужа к лицу, прижалась к ней щекой:
Влад мне так трудно одной. И тебя так не хватает Из уголка глаза выкатилась слеза, капнула на руку мужа.
Анна откинула голову назад, стараясь не расплакаться, хотя внутри все разрывалось от боли и отчаяния.
Аня, ты тут? раздался за дверями голос Дарины, и Анна быстро вытерла слезу с руки Владлена и придала своему лицу безразличное выражение.
Да, иду уже.
Она наклонилась, чтобы поцеловать мужа в щеку, как делала всегда перед тем, как выйти из этой комнаты, и встала.
Владлен выглядел ровно так же, как вчера, как сегодня утром, как неделю назад ничего не менялось, ему не становилось ни лучше, ни хуже в одной поре, как искусственное растение.
Думать так о муже было больнее всего прежде такой деятельный, энергичный и жизнерадостный, Владлен теперь был никем.
Мецлеру было уже сорок два, когда они встретились, и это был его второй брак в первом не сложилось, детей не было, жена после нескольких отчаянных попыток забеременеть сказала, что больше мучить себя не хочет, и ушла от Владлена к какому-то иностранному журналисту, уехала с ним не то в Бразилию, не то в Аргентину, этого Анна не знала, и никаких вестей о себе не подавала.
С Анной же Владлен познакомился в Москве, совершенно случайно, на каком-то банкете, куда Анна сопровождала своего тогдашнего босса.
Она несколько лет работала референтом у крупного чиновника в Министерстве нефтяной промышленности, и в ее обязанности входило сопровождать его на мероприятия, если жена была в отъезде.
Она несколько лет работала референтом у крупного чиновника в Министерстве нефтяной промышленности, и в ее обязанности входило сопровождать его на мероприятия, если жена была в отъезде.
Никакого романа с ним, как об этом шептались по углам, у Анны не было чиновник обожал свою жену и с референтом поддерживал чисто деловые отношения. Ему нравилось, что Анна хорошо образована, много читает и может поддержать разговор почти на любую тему.
Когда же на банкете к ней подошел Мецлер импозантный, в дорогом костюме, излучающий уверенность, чиновник как-то сразу расстроился, поняв, что дни Анны в его ведомстве сочтены.
Так и вышло после нескольких свиданий Мецлер предложил девушке перейти к нему в компанию, а еще через полгода Владлен сделал Анне предложение.
Она сперва очень испугалась Владлен нравился ей, но его положение и финансовые возможности представлялись Анне чем-то запредельным. Она выросла совершенно в иной обстановке, воспитывала себя сама, на ее попечении находилась семья, и ей не хотелось, чтобы Владлен подумал, будто она выходит замуж из-за денег.
Когда она сказала ему о своих опасениях, Мецлер долго хохотал:
На твоем месте любая другая думала бы, какую сумму просить на свадебное платье и сколько бриллиантов будет в обручальном кольце, а ты переживаешь, не решу ли я, что ты меркантильная! Да после такого я буду последним идиотом, если не женюсь немедленно!
Анна с первых дней замужества категорически отказалась увольняться с работы эти деньги она собиралась отправлять родным.
Владлен предлагал свою помощь, но Анна твердо стояла на своем это ее родственники, и Влад совершенно не обязан нести этот крест.
На самом деле она просто не хотела, чтобы мать знала, чем на самом деле занимается ее муж и сколько у него денег, предвидела, что это приведет к плачевным последствиям. Но вскоре случилось нечто, заставившее Анну забрать пятнадцатилетнюю Дарину в Москву, и ей пришлось обратиться к мужу за помощью ее денег не хватило бы на это. Пришлось чуть приоткрыть завесу тайны, которой она изо всех сил окружала свою жизнь до встречи с Владленом.
Но Анна не знала другого что втайне от нее Владлен собрал информацию о ее прежней жизни и о жизни всей ее семьи. Эту папку она нашла в сейфе на комбинате уже после того, как села в кресло, раньше принадлежавшее ее мужу.
Оказывается, он все знал знал и никогда, ни разу не подал вида, не намекнул, не упрекнул.
Около девяти вечера, когда Анна уже проведала на ночь Владлена и собиралась лечь и немного почитать, вдруг в спальне появилась Дарина, ярко накрашенная и явно собиравшаяся уезжать:
Ань дай денег, а?
Я давала тебе деньги вчера.
Ну, я ж погуляла не на чужие же, правда? Дарина скорчила рожицу и повторила: Ну дай, а?
Ты куда собралась на ночь глядя?
К Сылдыз. У нее сегодня тусовка какая-то благотворительная. Не веришь позвони Саяне и спроси, она помогала организовывать. Арендовали зал во Дворце горняка, кажется, даже какие-то артисты из Москвы будут.
А деньги-то тебе зачем? Неужто благотворительностью решила заняться?
Ань, ну что ты язвишь-то? Нравится меня носом тыкать в то, что живу за твой счет? Так у тебя денег от Владлена осталось на три века хватит.
Что значит «осталось»? напряглась Анна.
Ой, не цепляйся отмахнулась сестра. Ну оговорилась, подумаешь! От этого сумма не изменилась.
Ночевать, я так понимаю, ты хочешь у Сылдыз? Не пойдет.
Я что среди ночи потащусь в поселок? На такси?
Я пришлю за тобой машину.
Еще не хватало! Ты еще полицейский «бобик» за мной пришли! фыркнула Дарина, глядя в зеркало над туалетным столиком и стирая пятнышко помады с зубов. Я что арестантка? У Сылдыз переночую, утром приеду.
Я же сказала нет.
Да пошла ты! рявкнула вдруг сестра и, сорвавшись с места, загрохотала каблуками сапог по лестнице.
Входная дверь хлопнула с таким звуком, словно ее с размаху закрыл здоровый мужик.
Анна подошла к окну, отодвинула штору и бессильно наблюдала за тем, как Дарина буквально бежит к воротам, на ходу вынимая из сумочки телефон.
Часы показывали половину четвертого, телефон сестры не отвечал, телефон Сылдыз тоже.
Анна бродила туда-сюда по дому, потеряв сон и покой. Картины воображение рисовало не самые радужные Дарина могла напиться, могла стать жертвой нападения, ну мало ли отморозков даже в их относительно благополучном городе. Что угодно могло произойти