Я не хочу замуж!
И если до высокопоставленного дракона это не дошло с первого раза, значит, дойдет со второго. Или я не Лаура Хэдфенгер!
Глава 4
На этот раз Айрлэнгер Харддарк встречает меня утренней свежестью. Точнее, утренней свежестью меня встречает Хайрмарг, пока я бегу от парковки до дверей, запахивая полы пальто. В прошлый раз я ничего этого не заметила, но сейчас я подмечаю буквально каждую деталь. И снежную звезду на темно-синем фоне флаг Ферверна, и дракона, спаенного из стали, льда и снежного пламени над линией излома гор это уже герб Ландерстергов, и четкую, размеренную динамику, которая здесь повсюду. Сотрудники Айрлэнгер Харддарка и люди, и иртханы сейчас представляются мне винтиками огромного механизма, сплавленными лазером правительственной махины.
К ферну Ландерстергу, сдержанно говорю я, когда у секретаря от удивления расширяются глаза.
Но вы не записаны
Уверена, он возражать не станет.
Секретарь теряет дар речи. На миг. Потому что уже в следующее мгновение она говорит:
Позвольте ваше пальто, ферна Хэдфенгер.
Не стоит беспокоиться, поворачиваюсь к шкафу. Я повешу сама.
Пока что в приемной никого больше нет: никого, кроме нас с ней. Еще бы, на часах нет и восьми, но я решила, что откладывать не стоит. Во-первых, я привыкла решать спорные вопросы сразу, а во-вторых, после обеда у меня консультация по зачету дисциплины «теория вероятностей». Этой теорией уже давно занимаются машины, но мы все равно ее проходим «чтобы было».
Хотите кофе? интересуется секретарь.
Нет, благодарю, отвечаю я. Ферн Ландерстерг у себя?
Нет. Его пока нет.
Власть опаздывает.
В таком случае я подожду, собираюсь уже устроиться на стуле, когда власть входит в приемную и застывает. Вернее, застываем мы оба: этот дракон с ароматом морозной свежести и я, потому что уже настроилась на «просто спокойно посидеть пять минут».
Ферна Хэдфенгер, говорит он, как будто сомневается в том, что у него не галлюцинация.
Ферн Ландерстерг, отвечаю я.
Секретарь смотрит на него. Потом на меня.
Первым, разумеется, в себя приходит дракон: широким шагом преодолевая жалкое для него расстояние до двери, распахивает ее и скрывается внутри. Дверь с мягким щелчком закрывается. Потом раскрывается, и меня награждают таким звериным взглядом, что по любой теории (включая теорию вероятностей) мне полагается осыпаться ледяной крошкой и в таком состоянии просочиться в дверь.
Вопреки этому в кабинет я прохожу довольно бодрой походкой, и каблучки полусапожек звонко стучат по полу. Правда, стоит мне оказаться в его кабинете, как вокруг ощутимо, градусов так на десять, холодает.
Соизволите объяснить, что вы делаете здесь в такое время? произносит он, возвышаясь надо мной и подавляя одним своим ростом.
Вот честно, это нечестно.
У меня к вам очень важный деловой разговор.
Важный? зачем-то уточняет этот дракон.
Я киваю.
Деловой?
Деловой.
В таком случае вы должны знать, что о важных деловых разговорах договариваются заранее.
О том, чтобы объявить кого-то своей невестой, тоже заранее договариваются с невестой.
Взгляд Ландерстерга тяжелеет, падает на мои плечи. Каким образом меня еще не впечатало в пол, не представляю, но глаз не отвожу. За то время, что мы играем в гляделки, я успеваю несколько раз покрыться ледяной корочкой, парочку воспламениться, вспотеть, замерзнуть и еще десять раз вспомнить маму дракона за то, что она его мама. Когда он наконец отворачивается и идет к столу, на ходу сбрасывая пальто, у меня получается выдохнуть. Надеюсь, не очень громко, и я тут же перекрываю свой вздох стуком каблуков.
Мы с вами будем прекрасной парой, говорит он, даже не глядя в мою сторону.
Я так не думаю.
Зря. Вы мне подходите, Лаура. Вы обладаете смелостью, чтобы войти в мой кабинет без стука, и достаточной рассудительностью, чтобы не противопоставлять себя тому, что не можете изменить. После того что я в вас увидел, у меня нет никаких сомнений, что из вас получится прекрасная супруга.
Я открываю рот. Потом закрываю. Если это был комплимент, то не подавился он, произнося его, исключительно чудом: суше этих слов только булка, хранящаяся в музее «Удивительные вещи» в центре Хайрмарга. Этой булке двести пятьдесят лет, она была законсервирована с помощью особого состава производителем (сейчас у его потомков крутая сеть пекарен) и передавалась из поколения в поколение, пока не попала в музей за большие деньги. Кстати, на тему этого до сих пор идут споры, правда этой булке двести пятьдесят лет или это пиар-ход сети пекарен «Ешь со вкусом».
О чем задумались, Лаура?
О булках, говорю я. И о маркетинге.
Кажется, это нарушает привычный ход мыслей Ландерстерга, потому что его рука замирает над кнопкой включения ноутбука.
Крайне последовательно, произносит он наконец.
Вашей последовательности тоже можно только удивляться.
Что именно показалось вам непоследовательным?
Да он издевается!
Вчера я сказала о том, что не хочу за вас замуж.
За меня?
Вообще! Я вообще не хочу замуж, говорю я. У меня впереди целая жизнь, и я не хочу
Меня перебивают раньше, чем я успеваю закончить:
С тем, чего вы не хотите, мы разобрались.
Видимо, не до конца. От его близости по коже тянет холодом, а внутри жаром. Я прямо-таки чувствую, как превращаюсь в гигантское ходячее самопротиворечие, поэтому складываю руки на груди. Откажитесь от меня, ферн Ландерстерг.
Я не привык отказываться от выгодных сделок.
Что я там говорила про булку?
У него драконовластие головного мозга!
Я вам не выгодная сделка, говорю я. Я живой человек, и у меня есть свои чувства. Я уже сказала, что не собираюсь за вас замуж, и вам придется это принять!
В меня ударяет таким холодом, что я не покрываюсь наростами из сосулек только по какой-то счастливой случайности.
Собираетесь вы за меня замуж, Лаура, или нет, произносит он, глядя мне в глаза, так четко, что слова собираются крупными льдинками и с хрустом, как под его ботинками, рассыпаются на кристаллики, мне все равно.
Сказано это с такой интонацией, что не остается ни малейшего сомнения: ему действительно все равно.
Ах, так?
Собираетесь вы на мне жениться, ферн Ландерстерг, или нет, говорю я, возвращая ему его взгляд, мне все равно.
Разворачиваюсь, иду к двери, но раньше, чем успеваю сделать два шага, по двери и стенам проходит легкая рябь силового щита, запирающего кабинет. То, что мы заблокированы внутри, понимаю, лишь обернувшись к Ландерстергу: он касается панели управления, и она беззвучно втягивается в стол. Глаза дракона темно-синие, но из-за холодного света сверкают металлическим блеском. Совсем как поверхность его стола.
Вы что сделали?!
Закрыл дверь. Ландерстерг опускается в кресло и пододвигает к себе ноутбук. Есть такая методика переговоров. Когда партнер на эмоциях не готов идти на контакт, ему нужно провести какое-то время в тишине и покое. В раздумьях.
Вы не имеете права меня здесь удерживать!
А я вас удерживаю?
Он поднимает голову, взгляд его по-прежнему человеческий, но по ощущениям, в кабинете похолодало еще сильнее. По крайней мере, сейчас я искренне жалею о том, что вообще сняла пальто.
Вы закрыли дверь.
Чтобы не позволить вам наделать глупостей.
Глупостей?!
Садитесь, Лаура. Нам предстоит долгий день.
Прежде чем я успеваю ответить, Ландерстерг касается коммуникатора:
Одер, беспокоить только в форс-мажорных ситуациях. Во всех остальных случаях всю информацию переключай на Стенгерберга. Нет, кофе не нужен. Все.
Пока он отдает приказы, я стою с открытым ртом. Когда щелчок коммуникатора возвещает о том, что мы снова остались одни, обретаю дар речи:
Выпустите меня!
Только после того, как вас перестанут посещать мысли о том, чтобы расторгнуть наше соглашение.
Я не заключала с вами никакого соглашения!
Заключали, Лаура. Взгляд его скользит по моим ногам, почему-то заставляя их становиться ватными. А еще вспоминать, как вчера платье поползло вверх, открывая край чулок, и потемневший драконий взгляд. Сейчас он примерно такой же, с той лишь разницей, что в морозное напряжение врывается обжигающий жар, от которого становится нечем дышать.
Хотите переговоров? Будут вам переговоры.
Я подхожу к диванчику, стоящему у стеллажей, демонстративно усаживаюсь на него и подтягиваю укороченную юбку-карандаш повыше. Разумеется, исключительно чтобы сесть. На самом деле край чулок теперь выглядывает гораздо более откровенно, чем вчера. Закидываю ногу на ногу и слышу грохот захлопнутого ящика стола. С таким треском, что я уже приблизительно представляю, как стол разваливается на части, а посреди обломков сидит правящий дракон. Картина настолько привлекательная, что уголки губ сами собой разъезжаются в стороны.
Я достаю телефон и делаю несколько снимков раньше, чем Ландерстерг успевает опомниться.
Вы что творите?! рычит он.