считаешь. Идешь на новую цель.
А где ты этому учился?
Тому, кто на это учился, дорога на биржу закрыта.
Почему?
Мажарин рассмеялся:
Потому что это, знаешь, как в том анекдоте купил билет на семинар «Как не стать
жертвой лохотрона», дорого, но что делать
Точно! расхохоталась Маринка.
Пошли гулять, вдруг сказал Сергей. В кино сходим. Где-нибудь посидим потом.
Марина глянула в окно: ветер, пасмурно и промозгло, мелкий дождь липнет к стеклам.
Дождик, сморщила нос.
Серёжа многозначительно помолчал, а потом выдал со знакомым выражением:
Лежишь? Ну лежи дальше
Стэльмах вскинула взгляд, хлопнула Мажарина по бедру и расхохоталась:
Блин!
Работает метода, да? довольно кивнул Серёжа.
Работает. Вскочила с дивана. Пойду собираться. Одиннадцать утра. Самое время
идти в кино!
Глава 8
Я хочу тебя.
Серёжа
Сильно.
Прекрати
Глубоко.
Мажарин, закрой рот.
В рот тоже хочу.
Маринка облизнула губы.
И язык хочу. Он говорил тихо. Даже не шепотом. Еще тише. Она больше читала по
губам, чем слышала. Но каждое слово действовало, как
реальное прикосновение.
Зачем мы тогда сюда приехали? шепнула ему в шею. С таким же успехом можно
было дома остаться и из спальни вообще не выходить.
Я уже наелся, напился и хочу секса, сказал в ухо, обдавая горячим дыханием.
Пьянь, засмеялась Марина, поёжившись, и потянулась к его губам.
Отвали.
Неа, смеющимся ртом приникла к нему.
Отвали, говорю, не разжимая рта.
Не отвалю, говорю.
На. Мажарин засмеялся и расслабил губы, чтобы мягко поцеловать Маринку. Слегка
укусил. Его возбуждало даже слабое движение воздуха у
щеки от ее дыхания. А она целоваться лезет. При всех.
Ладно, потом пойдем в комнату, я тебя завалю.
Сейчас меня завали. Смотрел на нее с полуулыбкой. Сначала в глаза, таким взглядом,
от которого всё внутри переворачивалось; потом на
губы жарко, и с таким желанием, которое оставляло без кислорода в легких.
Я знаю, о чем ты думаешь.
Конечно. Обвел указательным пальцем ее подбородок, нижнюю губу.
Всё, Мажарин, тебя уже переклинило. Я вижу.
Скользнув рукой по лицу, обхватил за шею и притянул к себе. Крепко обнял за плечи.
Маринка рассмеялась и жарко поцеловала его чуть ниже уха.
Что ты делаешь прошептал Сергей, сильнее стискивая Маринкины плечи и пытаясь
усмирить.
Вы за стол сядете или так и будете валяться на диване? спросил Витька, прервав
активный разговор и отвлекаясь на Марину с Сергеем.
Мы уже обожратые, нам и тут хорошо, довольно выдал Серёжа.
Сладкая наша парочка. Мажар и Мажарочка, посмеялся Савин.
Завидуй молча.
Марина, чего Мажара бушует?
Спать его пора укладывать. Грудь требует.
Компания, сидевшая за столом, взорвалась веселым смехом. Все уже успели привыкнуть к
их откровенным шуточкам.
И не только грудь, добавил Мажарин.
Маринка, так иди укладывай, не мучай, засмеялась Нинка.
Сейчас пойду.
Придурки, по-доброму усмехнулся Савин.
Как и планировали, на выходные уехали за город. Сняли дом и теперь наслаждались свежим
воздухом, природой и ничегонеделаньем. Правда
Мажарин с удовольствием всё свободное время провел бы с Маринкой в кровати, а не за
столом.
Я ж говорил, поп-корн надо было купить.
Зачем? подняла на Сергея взгляд, и он еле заметно кивнул на Савина и его девушку.
Попьют, поедят и телек сядут смотреть.
Марина, уткнувшись в мажаринское плечо, прыснула со смеха.
Угу. Я тут для Витьки стараюсь, пошлости отпускаю, думаю, Олеся проникнется и
сделает ему приятно.
Дошутишься сейчас, лебедь белая так проникнется, что пешком в Москву уйдет.
Блин, об этом я не подумала.
Пока переговаривались между собой, прослушали, о чем говорили за столом ребята, и до них
донесся только обрывок фразы Савина:
волшебное слово.
Пожалуйста, скупо улыбнулась ему Олеся, «лебедь белая», как прозвал ее Сергей.
Наверное, потому что она была платиновой блондинкой и
часто картинно взмахивала рукой.
Вот вообще не то говорит, вообще не то, пробормотал Мажарин с улыбкой, беги,
Витя, беги
Марина, не сдержавшись, снова громко рассмеялась и снова привлекла к ним всеобщее
внимание.
Всё, Мажарин, пошли отсюда, с тобой невозможно на людях находиться.
Наконец-то, проворчал он, поднимаясь с кожаного дивана. Только воды надо взять с
собой, а то мне точно ночью в ломы будет вниз бежать.
Они свернули в кухню, и Маринка тут же оказалась прижатой к стенке.
Отпусти меня, пьянь озабоченная, хохотнула, не сильно вырываясь. До комнаты
хоть дойди.
Сама виновата. Куснув за подбородок, отстал от нее и взял из холодильника бутылку
минералки.
Они взбежали на второй этаж.
Господи, как тут сексом можно заниматься, тут же стены, кажется, картонные,
выдохнул Стэльмах и наконец закрыла дверь в комнату, отрезая
их от внешнего мира.
На самом деле ей тоже давно хотелось уединиться, занявшись любовью, но не могла отказать
себе в удовольствии немного побесить Серёжку.
Нормально можно. Витька сейчас пойдет свою амебу среди сосен выгуливать, Арсюша
Нинку тискать, не до нас им будет. Да и похрен мне на
всех, если честно.
Не дал Маринке и в комнату пройти, зажал тут же у двери. Взял в руки лицо,
поцеловал губы, сначала тепло скользнув по щеке. И что-то
оборвалось внутри сразу, рассыпалось. Наверное, остатки терпения.
Замучила ты меня сегодня громко выдохнул.
Жар ее тела сквозь одежду. Прикосновение. Поцелуй. Влажное скольжение
языков. Цепная реакция, разрушающая реальность. И в голове
помутнело. Как будто темнее стало в комнате. Но свет сейчас не нужен. Они друг друга
знают на ощупь, на звук, на запах
Я знаю. Я специально поймала ртом выдох, захлебнувшись возбуждением.
Его возбуждением.
Почему от касания губ с ума сходили, черт его знает. Но присасывались, как полоумные, и
не могли отпустить. Вцеплялись до онемения. Начинали
кусать. Мучать. Просили друг у друга еще и еще, зверея от желания. Будто пили с губ и
языка, стремясь утолить дикую внутреннюю жажду.
Романтично-медленно ни хрена, блин, не получалось.
Сжав руками и делая глубокий рваный вдох, Мажарин приподнял Марину, придавливая к
двери своим телом. Она обхватила его ногами, и от
простого, но плотного соприкосновения с ним еще в одежде голова закружилась.
Кайфа хочу много горячим шепотом.
Прям много?
Да. Всю тебя затрахать. Всю Терся раскрытым ртом о шею. Слегка вонзал зубы.
Целовал.
Марина улыбнулась. Обвила рукой его плечи. Чуть надавила пальцами на гладкую щеку,
поворачивая к себе лицо. Приникла к его рту открытыми
губами, и они замерли, еще не целуясь. А только жарко дыша друг другом проникаясь
взаимным желанием, заражаясь общим сумасшествием.
Кайф, говорит Еще не разделись, а уже трясло не проходящей дрожью. Ломало. И если
просто представить на секунду, что случится нечто
невообразимое и им кто-то или что-то помешает Ей-богу, лучше сдохнуть.
Мало поцелуев. Кожа нужна. Тело голое. Вся она. Вся Маришка.
Опустил на пол. Наплевав на пуговицы, стащил с нее кофточку через голову. Подтолкнув к
кровати, прижался со спины. Скользнул руками по
плечам, по груди, вниз. Расстегнул джинсы и чуть спустил их с бедер. Надавил ладонью на
горячий живот. Медленно двинулся по бархатной коже,
на мгновение замер пальцами у края трусиков.
И еще медленнее вниз
Моя Мариша хриплым шепотом. Взрывая россыпь мурашек по спине. Кажется,
только от его голоса, от того, как он произносит ее имя, еще
немного и она кончит. Моя красивая, горячая девочка... Поцеловал в шею. Лизнул,
оставляя влажную дорожку от ключицы до уха.
И снова дрожь по ее спине. Приоткрытые губы, сухо утыкающиеся в щеку.
Марина плотно прикрыла веки и зажмурилась, прикусив нижнюю губу. Прильнув к
Мажарину, тяжело задышала.
Вторая рука крепко сжимала ее плечи, будто не позволяя вырваться. А она и не собиралась.
Хорошо, что держал ног не чувствовала, словно
проваливалась. Ничего не чувствовала, кроме его пальцев, касающихся горячей влажности.
Ничего. Только бы он не останавливался.
Сергей сжал зубы от желания, сворачивающегося в паху тугой пружиной,
представляя, как войдет в нее и что почувствует. Она тугая и
напряженная. Это будет глубоко и сильно. И им обоим будет хорошо. Очень хорошо.