шевельнула губами:
Не говори не надо пожалуйста Неважно, о чем именно Веня спрашивал. Знала
точно: нужно всё отрицать.
Егор скользнул по ней быстрым взглядом, потом долго смотрел на Веню и все-таки
утвердительно кивнул. От этого мелкого жеста у Маринки всё
внутри сжалось. Она застыла без дыхания, словно получив удар в солнечное сплетение.
Ах ты, маленькая лгунья. Харин повернулся к ней.
Наверное, когда он разговаривал со своей собакой, в его голосе было больше интонирования.
Бешеный бультерьер, кстати, так и лаял, не затыкаясь,
на первом этаже.
Маринка несколько раз сглотнула, пытаясь пропихнуть нервный ком, мешающий
вдохнуть кислород. Он ей еще нужен, кислород. Она еще
собиралась побороться с этими суками. Хотя у этих двух сволочей есть существенный
козырь у них нет души. Бездушность их основной
козырь. Бесчеловечность. Бесчувственность. Поэтому не переиграешь их, не предугадаешь,
никогда не просчитаешь.
Как там Мажарин говорил?
Убиваешь свой страх и работаешь. Никаких эмоций.
Что ж, Веня, давай поиграем. На моих нервах. Фарт явно ни хрена не мой конек, но вдруг
повезет
Возьми меня, бесцветно сказала она. Я больше не буду тебе перечить.
Да? А что вдруг случилось?
Передумала. Ты же сам говорил, что все бабы тупые бл*ди.
Это точно. И ты тоже тупая бл*дь, раз решила, что кто-то, кроме меня, может к тебе
прикасаться.
Прости меня, Веня, я была не права. Я ошиблась.
Разве так просят прощения? улыбнулся только губами. Я тебе не верю.
А как?
На коленях.
Марина вздохнула и, опустившись на колени, спокойно проговорила:
Прости меня, Веня, я была не права. Я ошиблась. Я тупая бл*дь.
Я тебе не верю, снова сказал он. Ты не смотришь мне в глаза. Не вижу раскаяния.
Всё это время ее взгляд не поднимался выше его груди. На Харине такая белоснежная
рубашка, что можно ослепнуть.
Давя в себе внутри волну протеста, тошноты и омерзения подняла глаза выше.
Мощная шея. Твердый подбородок. Противные тонкие губы.
Чересчур загорелое лицо, на котором серые, будто выцветшие глаза, смотрелись инородно и
жутко.
Глядя в эти нечеловечески холодные глаза, она еще раз повторила, но уже чуть дрогнувшим
голосом:
Прости меня, Веня, я была не права. Я ошиблась. Я тупая бл*дь. Я больше не буду тебе
перечить.
Вот теперь верю. Кто он?
Кто? переспросила тупо без эмоций.
Тот, с которым ты трахалась. Или он был не один?
Прежде чем ответить, бросила взгляд на брата. Веня тоже посмотрел на него.
Я не знаю его. Это было один раз, я была пьяна.
Как глупо. Вульгарно. Как последняя шлюха. Тогда ты и переживать не будешь, если
мальчик будет слегка наказан. Он же поступил плохо. Взял
не свое. Так делать нельзя, внушительно говорил, с удовольствием отметив волну дрожи,
которая прошибла Маринку с головы до ног.
Не трогай его. Зачем он тебе?
Как трогательно, демонически улыбнулся. Такие переживания из-за того, кого даже
не знаешь? Только раз, говоришь, с ним была? По-
моему, ты снова мне врешь. Присел перед ней на корточки и его жуткие глаза оказались
прям напротив ее глаз. Ты волнуешься, почти
прошипел. Как змея. С чего бы это? Какой же у тебя повод так волноваться?
У меня нет повода волноваться.
У тебя дрожат руки.
Это от холода. Дома сегодня прохладно. Сжала кулаки, до крови впиваясь ногтями в
ладони. Возьми меня, упрямо и равнодушно
повторила, выдерживая в голосе одну интонацию. Я не буду больше перечить. Делай со
мной всё, что хочешь.
Я и так делаю с тобой всё, что хочу.
Чистая правда. Он и так делал с ней всё, что хотел. Поэтому ей за Мажарина даже отдать
нечего. Нечем его выкупить. Нет у нее ничего. Ничего не
осталось. И денег не предложишь, даже если были бы. У него этих дерьмовых денег полно.
Поэтому живет за всё безнаказанно.
Я откажусь от всего. И от него. Только не трогай.
А вдруг ты снова будешь меня обманывать? Снова будешь к нему бегать?
Не буду.
Мне кажется, ты снова мне лжешь. Как я могу тебе верить?
Я не вру.
Что мы ему скажем? Он должен понять, что чужое брать нельзя. Или я накажу его по-
другому.
Что хочешь, без эмоций отозвалась Марина, снова глядя в пол.
другому.
Что хочешь, без эмоций отозвалась Марина, снова глядя в пол.
Придумай сама. Звякнул ринговкой.
Я не знаю. Ничего не приходит в голову.
Харин быстро поднялся на ноги. Марина вздрогнула от его резкого неожиданного движения.
Шагнув к Егору, он забрал у него стакан с виски.
Вернулся, поднял ее лицо и заставил выпить спиртное, практически насильно влив в рот.
Это тебе для храбрости.
Неразбавленный виски обжег рот и глотку, вызвав удушливый приступ тошноты. Рвота
подступила к горлу, и Марина сглотнула ее, стараясь
дышать чаще. Не хотела плакать, но удержаться оказалось невозможным, и горячие слезы
залили лицо.
Очень трогательно, очень. Я прям не могу на это смотреть, издевался ублюдок, глядя,
как девушка заходится в беззвучных рыданиях.
Неужели, пока меня не было, наша девочка влюбилась? Правда? Не придумала? Тогда я
накажу его с тройным удовольствием, пообещал с
ледяной злобой.
Нет, прошептала она. Не надо. Не трогай его. Скажи, что он ничего для меня не
значит начала, обхватив себя руками и сгибаясь.
Каждым словом будто сама себя резала. С каждым словом будто кусок от себя отрывала.
Выпускала себе внутренности. Сама. Скажи, что он
заплакала, не в силах продолжать и жалея, что, когда упала и ударилась челюстью, язык
себе не откусила. Тогда бы не пришлось говорить этих
чудовищных слов. Скажи, что он для меня мусор что я с ним никогда не буду я с
ним просто поиграла развлекалась я, скажи
Как думаешь, он поверит в это?
Ее всё гнуло и гнуло. Словно сверху на плечи плиту бетонную положили. Не выдерживая
этой тяжести, Марина оперлась на дрожащие руки.
Скажи ему, что красив он, как бог, а живет в дерьме не сыграла его ставочка он
поймет и поверит После этих слов всё внутри замерзло,
закаменело. Даже слезы перестали литься из глаз. Всё тело заломило, и в голову ударила
тупая боль.
Если до этого момента еще оставался хоть какой-то шанс, хоть один на миллион, что у них с
Серёжей что-то получится, то теперь ничего не
осталось. Теперь всё убито. Уничтожено. Растоптано. Ничего. Никогда. Не получится.
После того, как Веня ее накажет, окончательно растерзав, она станет ему больше не
интересна. Наконец-то будет у нее свобода. Такая желанная и
долгожданная. Только вот не хотела, чтобы за ее свободу расплачивался Мажарин. Не такой
ценой. Такой ценой свобода не нужна. Без него теперь
ничего не нужно. И жизнь не нужна.
Похолодев внутри, Марина выпрямилась. Разум вдруг стал кристально чистым, как перед
смертью. Спокойным. Без мыслей, без надежд. Всё
правильно. Мечтатели не выживают. А она, идиотка, даже помечтать успела. Но ее быстро с
небес на землю спустили. Она теперь к земле близко-
близко, на коленях. Пылью теперь дышит, не воздухом.
А ведь ты, Веня, сейчас меня снова насилуешь. Только не тело, а душу. Ты душу мою
трахаешь, да? Ты, сука, издеваешься надо мной. Тело мое
тебе не интересно уже, а вот до души ты никогда не добирался. А сейчас поймал. Поймал
меня, да? улыбнулась некрасивой болезненной
улыбкой, чувствуя ко всему ледяное равнодушие. Будто это всё уже не с ней происходило.
Будто она сторонний наблюдатель.
Поймал. Добрался до единственного святого и светлого в ее жизни до любви. Наизнанку
вывернул и дерьма набросал. Осквернил, замарал так,
что не очиститься. Ни за что и никогда.
Какая ты страстная в своих переживаниях, какая чувственная. Никогда тебя такой не
видел.
Ломал, ломал не доломал? За что ты нас казнить собрался, урод? За счастье? Ты кто
такой? рассмеялась.
Прекрати, дура, еле слышно сказал Егор, видя, как загорелое лицо Харина побагровело
от злости.
Маринка, предавшись больному азарту, снова дико рассмеялась. Откуда-то в голосе вдруг
сила появилась, и он странно зазвенел, зарезонировал,
когда она снова заговорила:
Всесильная ты мразь, Веня! Такая всесильная, что с двадцатилетней девкой без ринговки
справиться не можешь!
Замолчи, Марина, до смерти забьет же! Замолчи! пытался вмешаться побледневший
братец.
А она, как не слышала. Вошла в раж:
Не по зубам я тебе, мальчик, да? Не по зубам! Говно ты, Веня!
Замолчи! Иди к себе! Егор вдруг сорвался с места, бросился к ней. Схватил за плечи,