Где он теперь? спросил генерал.
Джонс ускорила воспроизведение. Пятно быстро-быстро поползло под водой, пересекло озеро, а потом Исчезло в тени корабля.
Шхуна класса «Скат», сказала Джонс, быстрый маленький корабль. Контрабандисты, скорее всего. Какое-то время цель пряталась под ней, потом поставили паруса
Тепловое пятно появилось на корме.
Значит, этот сукин сын нашел себе транспорт, заключил генерал и посмотрел на тепловую метку. Все еще жив. Все еще держится, выходец из ада.
Экран заморгал.
Это уже прямой эфир? спросил он.
Да, сэр. Начинается шторм, так что будут помехи. Скорее всего, категория два. Максимум три. Но все-таки плыть неприятно.
Может быть, они утонут? с надеждой предположил вахтенный.
Генерал мрачно взглянул на него, и вахтенный заткнулся.
Корабль боролся с волнами. Экран мигал из-за помех.
Стреляйте в них, приказал генерал, утопите корабль.
Сэр? удивились Джонс и вахтенный офицер.
Потопите корабль, второй раз сказал Кароа, может быть, плюсовой уже умирает, но, поверьте мне, тут лучше подстраховаться. Если он взбесится, это будет слишком опасно. Это как чертов ящик Пандоры. Потопите корабль. Никто не заметит. Там никого нет, ничья земля. Это совсем не то же самое, что потопить конкурентов в Южно-Китайском море. Корабли все время тонут, особенно в шторм. Стреляйте.
Сэр, возразила Джонс, мы использовали все боеприпасы. У нас больше нет готовых ракет. Чтобы подтянуть «Хищников», уйдет несколько часов. К этому моменту разыграется буря и полет станет невозможен. Экран снова вздрогнул. Джонс нахмурилась и тронула несколько кнопок. Изображение вернулось. Я уже с трудом за ними слежу.
Вы имеете в виду, что мы скоро потеряем след?
Джонс виновато посмотрела на вахтенного, который тоже выглядел невесело.
Да, сэр.
Храни нас Норны.
У генерала по спине поползли мурашки: старый страх, старые воспоминания. Он пальцем оттянул воротничок, чтобы стало легче дышать. В центре стратегической разведки неожиданно сделалось слишком жарко. Почувствовав начинающийся приступ клаустрофобии, генерал сосредоточился на текущей задаче.
Это его вина. Он его упустил. Нужно было оставить резерв.
Как глупо, глупо, глупо.
Он понял вдруг, что ощупывает шрамы на лице, вспоминая о старых ранах.
Застонав, Кароа оторвал руку от искалеченной плоти, залечить которую до конца не смогла даже клеточная хирургия. Ситуация изменилась. Теперь он хозяин положения.
Он посмотрел на клипер, который уходил все дальше в шторм.
Найдите его, велел он, найдите корабль. Узнайте регистрационные данные. Отслеживайте его передвижения.
Это контрабандисты, сэр. Я не думаю, что они сообщают о своих передвижениях.
Аналитик, подумайте головой! Докажите, что вы не только тесты сдавать умеете! Контрабандисты возят контрабанду! Им нужно где-то скидывать груз. Им нужно продать то, что они вытащили из этой адской дыры. Прочешите восточное побережье! Манхэттенский Орлеан, Приморский Бостон, Миссисипи-Метро. Залив, Острова. Проверьте лондонские регистры, если понадобится!
Он посмотрел на инфракрасную метку получеловека, который все еще болтался на корме. Пузырь жара под плетьми дождя и ветра.
Может быть, он умрет сам. Генерал подавил эту мысль. Нищие духом молятся Кали-Марии Милосердной, чтобы дамбы не треснули. Дураки просят Норн отвести ураган. Глубоководные христиане молят своего бога смыть их грехи. Все это не для солдат.
Солдаты смотрят реальности в лицо или умирают.
Этот корабль куда-то идет, сказал Кароа, выясните куда. Мы накроем их после шторма.
6
Тул цеплялся за клипер, который карабкался на очередную гигантскую волну, а потом сбегал по ней вниз. Дождь жестоко колотил его по спине. Волны лизали Тула, когда корабль скатывался вниз. Он с трудом держался на месте.
Вся его кожа сгорела, но он почти не чувствовал боли. Он был страшно ранен, его нервы сгорели в пепел, и ожоги от ракетного удара все углублялись. Даже сейчас его обгоревшая плоть дымилась и излучала тепло.
От него пахло, как от койволка, которого его солдатики однажды поджарили на костре, когда еще только начали отвоевывать Затонувшие города. Тул вдруг понял, что они все мертвы. Все, кто сидел вокруг того костра. Пень и Саша. Алли-О. Мог и Мот. И все остальные. Он помнил, как загорелся Пень, как его тело охватило пламя, когда Тул рванулся прочь.
Человеческая плоть превратилась в пепел. Он не успел даже вскрикнуть.
«Моя стая».
Корабль полез на очередную волну, и Тул опять вцепился крепче. Он чувствовал, что слабеет, и понимал, что ему плевать. Его государство рухнуло, не успев начаться. Его солдатики
Они не были ему родственниками, но были стаей. А теперь они все погибли в мгновение ока, став добычей другого хищника, посильнее.
Тул скривил губы. Острые клыки блеснули, когда небо прорезала молния.
«Я не дичь».
Память. Мантра. Его истинная натура. То, что он скажет богам, которые поливали его огнем и пытались стереть с лица земли.
«Я не дичь».
Ни один человек не пережил бы ракетный удар. Только такой, как он, созданный противостоять всем ударам войны. Созданный, чтобы выживать. Чтобы жить, когда остальные, слабые, уже погибли.
А может быть, он обманывает себя. Может быть, он уже мертв, но еще не понял этого. При определенной температуре любой белок сворачивается. Просто на то, чтобы умереть от ожогов, уйдет время.
Он понял вдруг, что уже помнит это. Помнит огонь, льющийся с неба. Помнит, как вся его стая сгорела и погибла, но продолжала двигаться еще несколько часов, не понимая, что все уже мертвы.
«Меня уже сжигали раньше».
Пришло воспоминание: мутная взвесь отдельных образов. Плюсовые, похожие на него самого, горят и кричат от гнева, превращаясь в столбы пламени
Волна соленой воды окатила Тула, возвращая его в настоящее. Еще одна волна ударила корабль в борт, и вода побежала по наклонной палубе. Тул держался.
Капитан корабля упрямо пытался лезть прямо в шторм, но корабль был не в лучшем состоянии. Еще одна огромная гора воды накатила сзади. Когда она схлынула, у Тула заскользили пальцы. Он судорожно выбросил руку вверх, с трудом зацепившись за край борта. Пенящаяся волна накрыла его с головой.
Корабль чудесным образом выровнялся и пополз дальше вперед. Тул вынырнул на поверхность, отплевываясь. Щурясь под секущим дождем, он видел, что вся команда выскочила на палубу и воюет с веревками, пытаясь поставить больше парусов. Он понял, что автоматические лебедки сломались, так что придется спасаться своими руками.
«Вы сами создали эти штормы. Это ваши создания. Теперь вы пытаетесь выжить».
При виде людских мучений он почувствовал мрачное удовлетворение. Они всегда так делают. Бросаются навстречу опасности, ни о чем не думая и надеясь, что смогут выиграть. А потом умирают.
Очередная волна накрыла корабль. Лопнул канат. Матросы разлетелись по палубе и попадали в море, и даже крики их заглушил ветер.
У них нет шансов. Жалкие людишки не выживут, если он им не поможет. Тул перевалился через фальшборт, с трудом сдерживая стоны осколки от взрыва кололись под кожей. Он обгорел, почти лишился кожи, заполучил сотню дыр в шкуре, но раз он чувствует боль, значит, он еще не спекся до смерти. Пока есть боль, есть жизнь. Боль была его союзником, она гарантировала, что сердце все еще бьется, когти могут рвать, а челюсти крушить.
Тул потянулся вперед, держась за фальшборт. Воды было ему по пояс. Мимо проскользил человек, и Тул схватил его за запястье.
Держись! закричал он. Матрос в ужасе кивнул, глядя на Тула.
Молодой. Совсем мальчик. Без ушей, со старым шрамом из трех полос на щеке. Он еще не стал мужчиной, но уже должен погибнуть. Тул втащил мальчика обратно на борт, и мальчик снова закрепил страховочный линь.
Он бросился через весь корабль, крича что-то. Тул не различал слов, но предугадывал их значение. Матросы боролись с грот-мачтой, пытаясь поставить парус. Без него никуда.
Тул собрался и прыгнул. Ударился об мачту и еле успел вцепиться в нее, прежде чем ударила очередная волна. Матрос, который тащил одну из веревок, посмотрел на него испуганными глазами. Знакомыми глазами.
Маля!
Она не ответила их накрыла очередная волна. Тул схватил ее, пока девочку не смыло. Оба они держались за мачту.
У Тула чернело в глазах, но он держался. Силы уходили. Океан нападал на него, не заботясь о том, что Тул тратит последние резервы. Он как будто чувствовал, как утекают силы.
Океан огромен, а они слабы.
Пришла чернота, и боль отступила. Он все-таки умирал. Они сумели его убить. Тул оскалил зубы, ненавидя себя и своих врагов.
Собрав последние силы, он вцепился в заклинившую лебедку. Снасти бессильно повисли. Он оторвал ее и ударил об мачту. Раз, другой.