Представила и зарыдала в полный голос от жалости к себе.
Арлин, что с вами? Родерик порывисто встал, отодвинув стул. Обеспокоенно склонился надо мной.
Раненого жалко, всхлипывая, пробормотала я. И себя-я-я
Ну-ну, успокойтесь. Родерик в попытке ободрить положил руку на мое плечо. Я ведь просто попросил вас представить такую ситуацию. Только защитный круг пятого уровня сумеет вас спасти. Тогда вас и дракон не увидит, и умертвия не почуют. Вы спасетесь сами и сумеете спасти кому-нибудь жизнь.
Я зарыдала еще горше. Легко ему говорить! А я круг не сумею нарисовать! И погибну в самом расцвете сил.
Арлин, ну что вы, в самом деле, окончательно растерявшись, проговорил Родерик. Выпейте воды, что ли.
После чего щедро плеснул в стакан из графина. Протянул его мне.
Мои зубы отчетливо застучали по стеклянной кромке. Я сделала несколько глотков, шмыгнула носом, и Родерик милостиво протянул мне носовой платок.
С-спасибо, запинаясь, тихо поблагодарила я. Уткнулась лицом в тонкую батистовую ткань с вышитой монограммой, от которой пряно пахло корицей, гвоздикой и кардамоном.
Родерик вернулся на свое место. Терпеливо дождался, пока я перестану плакать. Наконец я в последний раз промокнула глаза, шумно высморкалась и протянула было платок ему.
Оставьте себе, с легкой ноткой брезгливости отказался он. Взял в руки мою зачетку, лениво пролистал ее и с иронией обронил: Вот я и спрашиваю вас, Арлин Бун, быть может, вам замуж выйти?
Я озадаченно засопела. Что-то сегодня я в упор не понимаю господина Робертса. С чего вдруг он заговорил о моей личной жизни?
Вам восемнадцать лет, продолжил тем временем Родерик. Вы заканчиваете первый курс. Увы, по вашим отметкам видно, что проблемы у вас не только с начертательной магией.
Почему это? удивилась я, горделиво заявила: Я сдала все экзамены и зачеты! Родерик кашлянул, и я неохотно добавила: Ну, кроме вашего.
И все на тройки, вкрадчиво проговорил он.
Ну сдала же! не унималась я.
И сколько раз вы сдавали основы первой магической помощи? с иронией осведомился Родерик.
Я обиженно засопела. Ну да, тоже пришлось побегать за преподавателем. В конце концов госпожа Ингрид Бойл просто плюнула и поставила мне тройку, когда я просидела в ее кабинете пять часов кряду, силясь выбрать из экзаменационных билетов хотя бы один, на который смогу ответить. И госпожа Бойл насмешливо обронила при этом, будто ее утешает только та мысль, что я хоть пыталась что-нибудь найти. Стало быть, что-то учила.
Ладно, вы не понимаете, зачем целителям курс начертательной магии, продолжил Родерик, не дождавшись от меня ответа. Но, полагаю, не будете спорить, что первую магическую помощь студенты вашего факультета должны знать от и до.
Я скорбно поджала губы, почувствовав, как на глаза опять навернулись горячие слезы.
Самое противное заключалось в том, что Родерик был прав. Прав целиком и полностью. Я не справлялась с учебой. За этот год я не пропустила ни единой лекции, даже самой скучной и необязательной. Посетила все коллоквиумы и семинары. Всегда вызывалась помочь лаборантам с разбором коллекций, составлением картотек и прочими нудными делами, щедро жертвуя свободным временем, а зачастую и законными выходными. Но не потому, что настолько тяготела к знаниям. Нет, столь незамысловатым образом я пыталась заслужить снисхождение и хорошее отношение к себе со стороны преподавательского состава. Стоит заметить такое поведение принесло свои плоды. Зачеты мне вообще поставили автоматом лишь за стопроцентную посещаемость занятий. С экзаменами, конечно, такая тактика не сработала. Но все равно. Меня до сих пор не выгнали из академии, хотя каждый из предметов я сдавала далеко не три положенных раза.
Арлин, хотите начистоту? серьезно спросил Родерик, и я мгновенно напряглась. Вы ведь понимаете, не можете не понимать, что на втором курсе предметы станут гораздо сложнее. Первый год это так. Разминка. Способ отсеять тех, кто абсолютно не пригоден к обучению. Кто привык лишь развлекаться и неделями не появляется на занятиях. Да и то многие из этих остолопов перед сессией берутся за ум и за пару дней самостоятельно наверстывают пропущенное. Ваш же случай диаметрально противоположный. Вы исполнительны, да, с этим не поспоришь. Вы ответственны. Но Как бы так помягче выразиться
«Арлин, ты тупа как пробка, грубо констатировал внутренний голос. Одна из тех, кто, как говорится, смотрит в книгу, а видит фигу».
В общем, зачем вам академия, Арлин? печально вопросил Родерик, так и не найдя приемлемого вежливого определения моим умственным способностям. Я видел ваши конспекты. Пожалуй, они идеальны. Подробнее и аккуратнее их я не встречал. Каждую лекцию вы сидели на первом ряду и прилежно записывали все, что я говорил. Но при этом в вашей голове ничего не осталось. Полный ноль. Это Это поистине уникально. Хоть какие-то крупицы знаний должны были сохраниться в вашей памяти?
Я беззвучно шмыгнула носом. Судорожно стиснула платок, уже понимая, куда клонит Родерик.
Вы симпатичная молодая девушка, вкрадчиво продолжил Родерик. Да плюньте вы на обучение! Ну не дано вам. Бывает. Какие-то способности к магии у вас, безусловно, есть, иначе вы бы не поступили. Однако не каждый дар возможно развить. Поэтому я и спрашиваю почему бы вам не выйти замуж? Зачем вам терять еще пять лет в этих темных душных аудиториях, записывая за преподавателями фразы, смысл которых не понимаете и даже не желаете понять? Найдите себе молодого человека, нарожайте кучу детишек. И будьте счастливы, в конце концов! Зачем, ну зачем тратить драгоценные годы жизни на то, что вам не нравится?
Мне нравится учиться, чуть слышно возразила я, пристально разглядывая стол перед собой.
От готовых пролиться в любую секунду слез перед глазами все расплывалось и двоилось.
Родерик тяжело вздохнул. Взял в руки графитную палочку и занес ее над моей зачеткой.
Пожалуйста, дайте мне еще один шанс! взмолилась я, осознав, что сейчас он влепит мне окончательную двойку, которая автоматически приведет к отчислению из академии. Прошу вас! Я все выучу! Честное слово!
Я дал вам достаточно шансов, негромко возразил Родерик. Больше, чем кому бы то ни было за всю свою преподавательскую деятельность.
Я вас очень прошу! Я умоляюще сложила перед собой руки. Поймите, если я вылечу из академии, то то
Да ладно вам, не драматизируйте. Родерик покачал головой, но кончик палочки еще висел в воздухе. Не вы первая, не вы последняя. Или боитесь гнева родителей? Полноте. Они покричат-покричат да успокоятся. В конце концов, девушкам высшее образование совершенно не нужно.
Почему это? удивилась я, на мгновение даже перестав плакать.
Да потому что. Родерик пожал плечами. Вам семью не кормить. Большая часть ваших сокурсниц, Арлин, уж простите за откровенность, грезят отнюдь не о карьере, а о хорошем муже. Диплом им нужен лишь для галочки. Повесят на стенку в гостиной и будут с него раз в неделю пыль смахивать. Лишний повод для гордости.
Я покрепче сжала губы, неприятно покоробленная словами некроманта. Ишь какой шовинист выискался. Но, как ни печально осознавать, какая-то доля истины в словах Родерика имелась.
Подождите! взмолилась я, увидев, что Родерик опять обратил свой взгляд на мою зачетку. Ну пожалуйста! Честное слово, я к понедельнику все вызубрю!
Арлин Родерик укоризненно покачал головой.
Ну не могу я замуж! перебила его я. Не могу и не хочу!
И тут меня прорвало. Я вновь зарыдала самыми горючими слезами. Слова так и полились из меня нескончаемым потоком. Всхлипывая, глотая от спешки окончания и перескакивая с одного на другое, я выложила Родерику все. И про то, что я круглая сирота. И про тетку, родную сестру матери, которая приютила меня, несмотря на своих троих детей. Хорошая женщина, которой я очень благодарна. Она никогда не обделяла меня, воспитывая наравне с родными детьми. Так же, как и их, хлестала меня крапивой по голым ногам за шалости. Так же кормила. Так же заставляла помогать по хозяйству.
И так же, как и родной дочери, заявила за неделю до моего восемнадцатилетия, что пора и честь знать. Свой долг по отношению к погибшей сестре она выполнила. Вырастила меня и подыскала жениха. Нормального, работящего парня. С его родителями уже все обговорено. Поэтому готовься, Арлин, принимать сватов.
И что? перебил меня на этом месте Родерик. Недоуменно пожал плечами: По-моему, самая обычная ситуация для деревни.
И то! зло ответила я и опять зарыдала. С трудом выдавила: Этот Фестер Не люблю я его. Он рыжий и конопатый. А тетка сказала, мол, с лица воду не пить. Стерпится слюбится.
Родерик как-то странно хмыкнул. Отложил в сторону графитную палочку, внимательно слушая меня, и почти угасшая надежда вновь робко затрепетала в моей душе.