Князь Владимир хорошо разглядел Рогнедь. Она стояла на середине светлицы, высокая, стройная, темное платно облегало ее тонкий стан и высокую грудь, обруч на голове туго стягивал волосы, напоминавшие нити золота и словно светившиеся. У Рогнеди, как у большинства северянок, были голубые глаза цвета морской волны, ее мелкие зубы были ослепительно белыми; вся она казалась сильной, крепкой, загорелой, но в то же время сказочно красивой, и Владимир на какое-то мгновение даже залюбовался ею, такой дерзкой, смелой.
Ты велел привести меня сюда, сказала Рогнедь, говори, я слушаю.
Да, я велел привести тебя сюда, ответил ей Владимир, потому что не хотел, чтобы мои воины убили тебя. Он мгновение помолчал и добавил: Не думай, однако, что воины мои убийцы и разбойники, они хотели и должны были тебя убить, ибо ты подняла руку на их князя Древний наш закон говорит: око за око, зуб за зуб.
Зачем же тогда, дерзко крикнула она, ты вырвал меня из их рук? Законы у вас и у нас одинаковы. Око за око, зуб за зуб! И я хотела отомстить врагам, которые убили моего отца, и уж если боги не помогли мне, лучше бы я умерла под вашими мечами Ладно, князь, не будем много говорить убей меня сам
Князь Владимир усмехнулся:
Я выслушал тебя, Рогнедь, но не понимаю, почему должен убить?
Ты упился кровью и пришел за данью, заговорила она. Ты сын рабыни и сам трел, ты уже раньше присылал своих послов и требовал, чтобы отец мой покорился тебе, а я стала твоей женой. Отец мой поднял меч против тебя, а я не пожелала разувать и не разую робичича, слышишь? А дальше ты знаешь все: это Один велел мне мстить, потому что ты убил моего отца и братьев, но я не сумела этого сделать Что ж, так решила судьба, ты имеешь право и должен меня убить око за око и зуб за зуб.
То, что Рогнедь говорила Владимиру, было оскорблением для него, она считала себя высокой особой, княжной, а его называла трелом, но ему не хотелось оскорблять ее, девушку, и он сдержался.
Ты дерзка и горда, Рогнедь, сказал ей Владимир и добавил презрительно: Но только руки твои слишком слабы для того, чтобы уничтожить русских князей и их воинов.
Она побледнела, сжала губы, заскрежетала ими.
Если ты поставишь меня под дубом смерти, я сама себе накину петлю на шею
Я вижу, ты смелая
Полоцкая княжна молчала. Князь Владимир сделал шаг вперед, остановился около нее.
Послушай, Рогнедь, после долгого молчания сказал он. У нас, русских людей, есть древний обычай: когда мы побеждаем врага, мы заключаем с ним мир и тогда уж храним его. Там, в Новгороде, отправляя послов к твоему отцу, я говорил, что хочу жить с ним в мире и любви, а тебя в знак этого желаю назвать своей женой Когда же послы мои возвратились и рассказали, что князь Регволд порвал и ногами растоптал мою грамоту, я дал слово Новгороду и поклялся перед богами, что Полоцк будет нашим, а ты моей женой А потом что случилось, Рогнедь? Твой отец и братья убиты, зачем мне враждовать с мертвыми? Полоцкая земля покорилась, отныне тут будет мир. Только ты не покорилась, хотела меня убить, месть живет в твоем сердце.
Я не понимаю, зачем ты это говоришь и чего хочешь от меня
Слушай, Рогнедь, громко продолжал он, я мог бы потребовать от тебя дань, но теперь не хочу этого, ибо не был бы я князем, если бы стал мстить женам, вдовицам, сиротам, да и тебе, полоцкая княжна Я свершу над тобою княжий и справедливый русский суд. Ты деяла, как велел твой закон, не виню тебя, но больше, слышишь, больше ты ничего сделать не можешь. Потому я тебя и не караю Будь, Рогнедь, такой, как велит разум, сердце, только не твори зла, ибо погибнешь. Слово же мое будет таково: если хочешь жить в городе или где-нибудь в земле Полоцкой, живи тут, слово князя закон для его людей. Если хочешь вернуться в землю своих предков, дам тебе грамоту, воинов, проведут тебя повсюду, хоть за Варяжское море Ты, дочь князя Регволда, вольна делать что хочешь Иди, Рогнедь!
Она не уходила, стояла неподвижно, потом с уст ее сорвалось:
Скажи мне одно, княже! Почему ты так деешь, почему желаешь так судить? Закон? Какой закон? Я не понимаю того, что ты творишь
Владимир пристально посмотрел на нее.
Так, закон допрежде всего, ответил он, но, видать, есть еще и другое, что заставляет меня так деять
Очевидно, ты, сурово произнесла она, убив моего отца и братьев, теперь хочешь поглумиться и надо мной.
Глумиться? О нет' быстро и резко отозвался он. -Ты должна знать и знаешь: не моя десница убила отца и братьев твоих, а русские люди. Опять же, не моя десница, а они хотели убить и тебя, я же не дал мечу упасть на твою голову.
Значит, ты начала она и умолкла. Скажи мне правду, русский княже. Ты пожалел меня, как пленницу, но не хочешь, чтобы я оставалась в Полоцке, погонишь за Варяжское море, потому что я не мила тебе?
Напрасно, возразил он, говоришь так, Рогнедь, ибо еще в Новгороде нарек я тебя своей женой. Не я, а ты, дерзкая, гордая, считала, что в тебе течет княжеская кровь, а я только раб, это ты оттолкнула мою руку, сказала, что не станешь женой сына рабыни, ибо не любила и не любишь меня Как ты смеешь спрашивать теперь, мила ты мне или нет?!
Она молчала, и это была уже не та дерзкая, высокомерная полочанка, которая недавно злым словом резала князя. Рогнедь опустила очи долу, упали и ее руки, бессильные, вялые.
Я жду, Рогнедь, говори: если хочешь уйти в земли своих предков открою двери, дам грамоту, людей; хочешь жить в Полоцке оставайся А теперь ступай! Я очень устал, а завтра в поход Иди, Рогнедь! Прощай!
Не поднимая глаз, она повернулась, двинулась к дверям, вышла
Кто знает, долго ли отдыхал князь Владимир?! Может, как воин, что спит и все слышит, он смежил веки на одно мгновение и сразу проснулся, а может, и это вероятнее, отдыхал он больше, до поздней ночной поры, но только вдруг князь вскочил, сел на ложе, сразу обулся.
За окном стояла ночь, в палате было темно, через раскрытую дверь струился желтоватый свет с переходов, а на пороге смутно вырисовывались чьи-то тени, оттуда доносились приглушенные голоса.
Кто там? спросил князь, и рука его непроизвольно потянулась к лавке, на которой лежал меч.
Это я, послышался голос Рогнеди. Хочу с тобой сейчас же поговорить. А твои воины не пускают
Он понял, что княжна пришла к нему по какому-то важному делу, хочет сообщить то, чего откладывать нельзя Только одного не мог понять Владимир: что заставило ее прийти так поздно, глубокой ночью.
Гридни, приказал он, я буду говорить с княжной Зажгите свет.
Они вошли и, поставив на стол свечи, поспешно вышли.
Владимир и Рогнедь остались в палате вдвоем. Бледная, уже без обруча на голове, с распущенными волосами, достигавшими колен, в том же темном платне, только с зеленоватым камнем на груди, она стояла, опустив руки, у порога.
Конунг Вольдемар, неслышно ступив на шаг вперед, начала она.
Я не конунг, я князь, перебил он ее сразу, и не Вольдемар, а Владимир.
Прости, князь.
Я слушаю тебя.
Снова молчание и невысказанные колебания.
В эту ночь, продолжала она, мне было очень тяжко Я совсем не спала попросила воинов пришла к твоей палате долго уговаривала разбудить тебя Они даже, -Рогнедь усмехнулась с обидой, обыскивали, нет ли у меня оружия Я пришла я должна была прийти так надо так судили боги
Она на мгновение умолкла, глядя на огонь свечи, который жарко, как жертвенный, горел на столе, и Владимир заметил, как на ее глаза навернулись слезы.
Я пришла сюда, чтобы разуть тебя, княже, закончила Рогнедь, и яркий румянец выступил на ее щеках.
Он был глубоко поражен, припомнив разговор с Рогне-Дью в этой же палате несколько часов тому назад.
Ты отказалась меня разуть, когда я этого желал, сурово сказал он. Нынче ночью ты собиралась даже меня Убить, говорила, что ненавидишь. Я простил тебя, даровал тебе жизнь, позволил уехать, куда пожелаешь Почему же ты пришла теперь?
Княже Владимир, искренне ответила она, ты смелый, храбрый витязь, умеешь ненавидеть и прощать, посе" му я пришла и должна разуть тебя, княже!
Рогнедь умолкла, румянец на ее щеках поблек.
Чувство победы! О, в этот поздний ночной час князь Владимир испытал его, и, должно быть, сильнее, чем накануне в битве, девушка, дочь князя Регволда, которая недавно оскорбила его, отказалась от него, пришла сюда, отдает самое дорогое свое тело, душу
Я был и остаюсь сыном рабыни, не сдержавшись, вызывающе сказал князь Владимир.
Рогнедь на мгновение смутилась, но овладела собой и ответила:
Очень жалею, что прежде назвала тебя робичичем, проклинаю час, когда говорила так. Если бы тогда я поступила иначе, заломила она руки, может быть, не было бы этого ужаса, живы были бы мои отец и братья Княже Владимир, мне очень жаль, что прошлого не воротить. Ныне я увидела, что сын рабыни может сделать больше и умеет быть справедливее, чем князь и я полюбила тебя. Ты веришь мне? Скажи правду